— Не беспокойтесь, — ответила уставшая женщина, — я все передам сеньорите Исабель.
Посетители откланялись, и Бернарда, проводив их к выходу, закрыла за ними дверь.
Дворецкий, находившийся в гостиной, устало заметил:
— Каждый, кто приходит выразить соболезнование, требует или выплаты долга, или выяснения какой-нибудь экономической неурядицы, связанной с семьей Герреро.
— Да, — согласилась Бернарда, — это странно.
— Нет, — возразил Бенигно, — в этом нет ничего странного.
Женщина вопросительно посмотрела на дворецкого.
— Поскольку за всем этим, — уверенно пояснил старик, — стоит адвокат Пинтос.
Бернарда ничего не ответила, она и сама знала, откуда дует этот недобрый ветер.
Разговор двух пожилых людей прервало появление Исабель. Она неторопливо спускалась по лестнице.
— Уже все разошлись? — поинтересовалась молодая хозяйка.
— Да, — ответила Бернарда.
— Думаю, что сегодня нас уже никто не побеспокоит, — устало предположила Исабель.
— Надеюсь.
Спустившись в гостиную, она прошла к креслу и села за небольшой столик.
— Нотариус требовал выплаты долга? — спросила она.
— Да, — подтвердила Бернарда, — но тебе нечего беспокоиться, Исабель. Очевидно, речь идет о закладе дома в Пиньямаре. Предстоит еще выяснить.
— Надо встретиться с адвокатом Пинтосом. И срочно! — повысила голос Исабель.
Она резко встала с кресла и уверенной походкой направилась к себе наверх, дав понять, что разговор окончен.
Адвокат Пинтос не заставил себя долго ждать и срочно явился в дом Герреро.
Исабель приняла его в кабинете, и чем дольше она слушала этого человека, тем больше ей становилось не по себе.
— Вы хотите сказать, — резко спросила девушка, — что мы разорены, что у нас не осталось ни центаво?
От долгого и неприятного разговора адвокат вспотел и поминутно смахивал со лба носовым платком обильные капли пота. Он явно нервничал и сидел как на иголках, тяжело и протяжно вздыхая.
— Я бы сказал, — запинаясь, начал он, — как бы это помягче выразиться…
— Говорите же, наконец! — приказала Исабель.
— Понимаете ли, дело в том, сеньорита, что все заложено. Все операции убыточны.
Наконец он перестал мямлить и прямо ответил на поставленный хозяйкой вопрос:
— Да! Да!
— Что да? — Девушка встала и, повысив тон, с раздражением повторила вопрос: — Мы разорены? Да или нет?
— Честно говоря, да! — ответил Пинтос, и в его беспокойно бегающих глазах блеснул злорадный огонек. — Вы разорены. У вас ничего нет. Вся недвижимость заложена… Это самое точное определение, вы разорены!
Адвокат промокнул влажное лицо, потом протер липкие ладони рук и не спеша встал.
Исабель на какое-то мгновение растерялась, но сумела взять себя в руки и строго, свысока посмотрела на адвоката. Не ожидая от хрупкой девушки такого самообладания, он медленно опустился на прежнее место.
— Мадам Герреро, к сожалению, — как бы оправдывался Пинтос, — в последнее время не прислушивалась к моим советам, заключала невыгодные сделки, расходовала слишком много средств. Меня все это очень беспокоило, и тем не менее каждый раз, когда я говорил ей об этом, она обрывала меня.
— Все это отражено в документах? — с подозрением спросила хозяйка.
— Все это полностью отражено в документах, — с обидой в голосе произнес адвокат. — Все, все, сеньорита Герреро. Если вы распорядитесь, я покажу вам, в каком состоянии находится ваше наследство.
— Значит, у меня ничего нет, — задумчиво подытожила девушка.
— Я выполнил все обязательства.
Исабель зло усмехнулась:
— Оплачивая моим наследством.
Пинтос пожал плечами:
— Ну, так или иначе…
— Поточнее, пожалуйста! — гневно потребовала девушка. — Да или нет?!
— Да, — ответил адвокат. — Но я полагаю, что еще можно спасти недвижимость. Возможно, и этот дом…
Исабель молча наблюдала за собеседником.
— Я прошу вас прислушаться к моим советам, — неуверенно продолжал адвокат, — к моим предложениям. Если вы позволите мне продолжать вести ваши дела…
— Не беспокойтесь, сеньор Пинтос, — ледяным тоном оборвала адвоката хозяйка, — вы можете идти.
— Как угодно!
Мужчина встал.
— Я приму к сведению все, что вы мне сказали, — высокомерно продолжала Исабель, — и благодарю вас за то, что вы пришли так быстро.
— Я всегда был таким, — улыбнулся адвокат, — и таким останусь, надеюсь.
— Да свидания.
— До свидания. — Адвокат Пинтос галантно раскланялся и вышел из кабинета.
Весь этот разговор слышала притаившаяся за дверью Бернарда. Когда Пинтос ушел, она не выдержала и вбежала в кабинет.
— Это абсурд! — возмутилась женщина. — Мадам Герреро не могла обречь тебя на такую жизнь!
Исабель непонимающе посмотрела на Бернарду.
— Нет-нет, — задыхаясь, говорила та, — здесь какая-то ошибка.
— Не раздражайся, — строго и спокойно приказала Исабель, — и не заставляй меня нервничать.
— Извините. — Потупила глаза Бернарда.
Молодая хозяйка была на грани срыва. Она долго молчала и наконец с трудом произнесла:
— Если хочешь знать, я в отчаянии. Как же мне поступить в этой ситуации?
Матери было бесконечно больно видеть в таком состоянии свою дочь. Подойдя к ней ближе, полная любви и сострадания, она тихо произнесла:
— Исабель, можешь всегда рассчитывать на мою помощь.
Молодая хозяйка с пренебрежением посмотрела на женщину и горько усмехнулась:
— И что, может быть, ты сможешь найти мне деньги?
Бернарда виновато опустила глаза и ничего не ответила до слез расстроенной дочери.
Оставшись одна, она горестно вздохнула и сказала вслух не то сама себе, не то обращаясь к покойнице:
— Ах, мадам Герреро, мадам Герреро! Как вы могли хранить столько тайн, и таких ужасных тайн?!
Эмилио Ланц искренне переживал за Исабель Герреро и как мог старался поддержать любимую девушку в этот тяжелый для нее час.
Преждевременная смерть мадам Герреро подтолкнула его к более решительным действиям по отношению к Исабель, и он решил поговорить о своих дальнейших планах с отцом.
Сеньор Ланц терпеливо выслушал сына, но не пришел в восторг от этого разговора и решения сына.
— Папа, — твердо заявил Эмилио, — я люблю Исабель и хочу на ней жениться.
Отец вопросительно посмотрел на сына.
— Надеюсь, ты не собираешься отговаривать меня или запретить мне это? — спросил юноша.
Сеньор Ланц добродушно улыбнулся.
— Нет-нет, — заверил он сына, — это было бы абсурдно.
