Дневник Стэнфорда Марлоу
20 декабря 2001
Вопрос с JT решился. Контракт с ними подписан. Я должен начать работать. Нужны слова. С названием оказалось сложнее. Оно понравилось всем, кроме Джимми. Грэмм отрицал его с упрямством и без объяснений. В конце концов, он заявил, что оно недостаточно коммерческое. На что Пэт с присущим ему остроумие в подобных ситуациях предложил ему самое коммерческое название «Оранжевые яйца». Крис веселился, ему доставляло удовольствие победить Грэмма и заставить его принять общее мнение. Джимми бросил репетицию и ушел, не попрощавшись. Я чувствовал себя перед ним виноватым. Пока Харди продолжал репетировать с оставшимися Пэтом и Арчи, я поехал вслед за Грэммом. Бобби довез меня до его дома, и просил позвонить, когда я соберусь ехать домой, поскольку он наметил на ближайшее время прогулку с Чани.
Грэмм принял меня без особой радости. Но чай все же предложил. Я спросил его, что на него нашло.
— Нельзя так. Тэн, ладно, Крис, у него всю жизнь проблемы из-за его воспитания, но ты ему не ровня, ты прекрасно понимаешь о чем я говорю, все хорошо в меру, — он потер рукой лоб и поморщился. — Ну, он такой, какой есть, у него с мозгами не все в порядке, все это знают, а ты-то что ему постоянно подыгрываешь, нравится тебе, что ли, весь этот бред?
— Я не возьму в толк о чем ты, — совершенно искренне ответил я ему, прекращая курить, поскольку дым явно причинял ему страдания.
— О чем? — переспросил он, — как будто ты не догадываешься, началось все удачно. Да, любовь у вас, это здорово, я не из тех, кто считает, что это патология, да и ребята не такие, потом ты стал с нами работать, ты отличный парень, я сам в тебя влюбился, когда первый раз увидел, — видимо, это признание далось ему с трудом, — пишешь классные тексты, никто не против, ты уже практически наш, вся группа тебя приняла, и не только из-за Харди, он — это отдельный разговор, альбом потрясающий, пока самый лучший из всего, что мы сделали, все идет, как надо, но нет, вы в штопор вошли. И ты, и он.
— Что значит — вошли в штопор? — уточнил я. — Джимми говори яснее.
— То и значит, что это твое названьеце «Инициация», это же очередной скандал, нас же опять во всех газетах полоскать будут и никто уже нас ради музыки слушать не будет, все будут ходить поглазеть на нас, как на кучку маргиналов, уродов-извращенцев.
— Чем дурно это название, Джим?
— Инициация, — тайный обряд, посвящение, ты сам это лучше меня знаешь, конечно, большинство и слова-то такого не слыхивали, и обязательно найдутся те, кто его истолкует по своему, мол, оргии, секты тайные, педерастрические штучки…Извини.
Он вздохнул и посмотрел на меня с тоской.
— Я тебя понимаю, — согласился я с ним неохотно, но честно. — Но что же теперь идти на поводу у требований среднего уровня, чтобы все ясно и просто было, без лишнего смысла, — я едва сдержался, чтобы не напомнить ему об оранжевых яйцах.
— Неужели нет другой идеи, у тебя-то, Тэн, — потребовал он так, словно в мою обязанность входило немедленно порождать сверхценные идеи и формулировать их четко и ясно.
— Нет, — ответил я, — «Инициация» — идеальное название для альбома.
— Сдаюсь. — в конце концов произнес он устало и без энтузиазма. — Будь по твоему. «Инициация» так «Инициация».
Зазвонил телефон. Джимми взял трубку.
— Нет. Это не я. Я уже давно труп, прекрасная Джейн, — ответил он. — Конечно, успешно. Еще не видел, обязательно посмотрю, как твой сингл? Давно уже. Никого, только Стэн Марлоу. Хочешь поговорить?
Он протянул мне трубку.
— Стэн, — услышал я голос, который ни с чем невозможно было спутать, голос Золотого Ангела, бархатный и властный, — я рада тебя слышать.
— Привет, — отозвался я.
— Ты еще не скис там, Харди тебя держит под замком?
— Ну не совсем, иногда я вырываюсь на волю, — возразил я.
— Я хотела пригласить тебя с нами на вечеринку. Знаю-знаю, тебя уже тошнит от одного упоминания о них, это у меня все было. Но я тебе обещаю, это будет великолепно.
— Куда надо приехать?
— Никуда, — ответила Джейн, — сиди и жди. Мы с Даной сами за тобой заедем. Согласен?
— Да, буду ждать, — пообещал я.
Мы вышли с Грэммом на улицу и ждали их у входа. Джейн подъехала на скромном сером «Рено», рядом с ней сидел Дана. Обе они были в белых костюмах. Я попрощался с Джимми и сел на заднее сидение.
— Дана сядь, пожалуйста с ним, — попросила подругу Джейн, — а то ему будет одиноко. И потом я не могу крутить руль, когда ты так близко, я умираю от возбуждения.
Девушка вылезла из машины и пересела ко мне.
— Она будет петь, — тихо сообщила она мне, — тот самый сингл, это секрет, в первый раз.
— Да, да, но ты уже всем разболтала, противная девчонка, — отозвался Золотой Ангел, — Стэн, я буду петь, и хочу, чтобы ты это услышал. От Харди все равно не добьешься ничего путного, а ты — совсем другое дело. Может когда-нибудь напишешь для меня песню.
— Попробую, — сказал я, задумываясь над тем, что же я могу для нее написать.
Мы ехали молча еще некоторое время, а затем Джейн снова стала расспрашивать меня об «Ацтеках».
— Какое отличное название, — воскликнула она, когда я сообщил ей, как будет называться следующий альбом. — «Инициация», ты гений, Тэн, мне нравится.
— Джимми совсем иного мнения, — ответил я, и объяснил почему именно.
— Какой он зануда, и трус, — она взмахнула головой, откинув назад свои роскошные золотые волосы, — он всегда удерживал Криса от глупостей, как будто его можно от них удержать.
Мы остановились у ворот клуба. Вышли из машины и прошли мимо охраны. Вечеринка, видимо, была серьезная.
— Здесь будет Джек Прайс, — сообщила Джейн, — он мой любимый актер, ты не смотрел «За чертой»? это тебе понравится, я тебя с ним познакомлю. Нет, пожалуй, не стану, Крис мне этого не простит. Вообще-то Джек женат, у него трое детей, но ты просто ужасен, Марлоу, — она посмотрела на меня сияющими небесно-голубыми глазами, — я понимаю, что Харди так по тебе с ума сходит. Идем. — Она взяла под руку Дану и я вслед за ними вошел в клуб.
В просторном помещении со сценой и не таким уж большим количеством столиков, как можно было ожидать уже было достаточно народу. Женщины в дорогих нарядах, мужчины в костюмах, но среди всей этой приличной публики попадались и отдельные экземпляры с перьями на голове и полуголые красавцы в золотых ремешках на груди. Странное сборище. Я взглянул на Дану и понял, что она тоже чувствует себя не совсем комфортно. Я же в потертых джинсах и черном свитере Харди ощутил себя, как любила повторять моя сестра, будучи поклонницей Марселя Пруста, «волосом в супе». Одно было утешительно, на меня никто не обратил внимания, только какой-то парень улыбнулся, встретившись со мной глазами, и что-то прошептал стоявшей рядом с ним даме. Все было чинно и вполне мирно. Мы сели за специально отведенный стол на троих. Джейн пить отказалась, но Дане заказала «Падающую звезду». Я выбрал «Висконти».
