Мой взгляд метался между репортером и медсестрой, но она не сводила с него глаз.
— Я скажу тебе то же, что и остальным, — проговорила она, ее покрасневшие щеки были темно-бордового цвета. — Убирайся из этого здания, или мне придется вызвать охрану. И запомни мои слова. Иначе будешь отвечать за незаконное проникновение.
Он посмотрел на меня.
— Похоже, что нам придется закончить наш разговор в другое время, — и, резко развернувшись, вышел из моей палаты.
Я посмотрела на медсестру, ожидая объяснений, но она уже развернулась, чтобы уйти.
— Были и другие?
Она замерла, медленно повернулась и кивнула.
— Вы знаете, почему он хочет написать статью обо мне? Почему его интересуют мои травмы?
Она быстро отвела взгляд, как будто стала свидетелем ужасной аварии.
— Пожалуйста, скажите мне, что происходит.
Она напряглась.
— Доктор Фэллон дала строгие указания. Ты не должна волноваться по пустякам.
— Почему?
— Она не хочет, чтобы кто-то мешал твоему восстановлению.
— Моему восстановлению? — пискнула я. — Она все еще думает, что я не в себе? Что вы мне не договариваете?
Медсестра неловко улыбнулась.
— Она просто осторожна. Ты знаешь, лучше подстраховаться, чем потом пожалеть, — она слегка подоткнула мое одеяло. — Почему бы тебе не отдохнуть. И в следующий раз, когда репортер проберется сюда, сделай нам всем одолжение и нажми на кнопку вызова.
***
Следующие несколько дней я провела в окружении тех же самых четырех стен, умирая со скуки. Логан была занята, готовясь к финальным экзаменам и планируя вечеринку для женского общества в честь окончания учебного года. Так что помимо посещений физиотерапевта, для разработки моего колена, и встреч с доктором Фэллон, я была совершенно одна. Вероятно, именно поэтому я сижу в своем инвалидном кресле возле лифта на четвертом этаже. Не потому, что доктор Фэллон попросила меня, а потому, что у меня здесь друг. Хочу кому-то посочувствовать. С кем-то посмеяться.
Разве имеет значение, что «этот» Дрю не «мой» Дрю? Разве имеет значение, что он не знает меня? Что он думает, что я шлюха? Ладно. Поправочка. Мы оба застряли в больнице и оба недовольны обстоятельствами. У нас больше общего, чем кажется.
Я глубоко вздохнула и поехала по коридору.
Марджи увидела меня и поспешила обойти пост.
— Привет, солнышко.
Я улыбнулась, поворачивая голову к палате Дрю.
— Что он делает?
— Ты там бываешь. Ты скажи мне.
— Я не была пару дней.
— Почему это?
Я пожала плечами.
— Ты сказала бы мне, если бы он с тобой заговорил, да?
Пришлось проглотить комок вины, который внезапно сформировался у меня в горле.
— Зачем ему со мной разговаривать? Я думала, что он не может говорить?
Ее плечи опустились. Расстроилась? Расслабилась?
— Ну, я полагаюсь на тебя. Позови меня сразу же, как только он заговорит. Хорошо?
Не желая врать больше, чем уже наврала, я промолчала и кивнула.
Когда она, наконец, ушла, я добралась до двери в палату Дрю. Как обычно, он лежал на кровати и смотрел телевизор. Я постучала в дверь, он перевел взгляд на меня и его губы скривились.
— Что? — прорычал он достаточно тихо, чтобы Марджи не услышала его, но достаточно холодно, чтобы я поняла, что мне не рады.
Ну, тем хуже для него. Меня так легко не испугать. Я вкатилась в палату, игнорируя ожесточенное выражение на его лице, пока он наблюдал, оценивая каждое мое движение.
— Ты всегда такой милый, или это просто результат комы?
Его голос стал немного громче.
— Я не говорил, что ты можешь войти.
— Серьезно? Потому что, я точно лучшая компания, чем медсестры с уколами и сногсшибательные стриптизерши.
Он снова перевел взгляд на экран телевизора.
К черту.
— Энди.
Дрю покосился на меня.
— Что?
— Мое имя. Ты не спросил.
Он заморгал, хлопая длинными ресницами.
— Потому что мне насрать.
Все внутри меня сжалось. Сукин сын.
— Ну, так делают нормальные люди. Они представляются, возможно, продолжают разговор, узнают друг…
— Мне хватает друзей.
Я огляделась и посмотрела на пустой дверной проем.
— Да, вижу очередь.
— Опять же. Я не просил тебя приходить.
— Опять же. Я собираюсь понять, является ли кома причиной штыря в твоей заднице.
— Нет. Только ты.
Я откинула голову и громко расхохоталась, правда, аж до боли в животе. Мне понравилось подшучивать над ним. Понравилось его ответное подшучивание. Понравилось выпускать свое разочарование из-за необходимости начинать все сначала с кем-то, кого уже подпустила к себе. На кого уже запала. Знаю, что не сумасшедшая. «Мой» Дрю где-то там. Этот жесткий, недоступный парень не может быть им. Но я могу почувствовать «моего» Дрю из нашего непринужденного обмена колкостями.
— Ты всегда так много говоришь? — спросил он.
— В зависимости от обстоятельств. Когда пытаюсь помочь парню, который только вышел из комы — да.
— Я уже сказал, как ты можешь помочь мне.
— Да. И я, вероятно, должна была отправить тебя в магазин сувениров, который находится внизу в холле. Уверена, под прилавком у них есть журналы, которые смогут помочь тебе с этим, — мой взгляд переместился на его ширинку. — Видишь? — я стрельнула в него самодовольной улыбкой. — Я помогаю.
— Серьезно. Что нужно, чтобы заткнуть тебя?
— Сладости. Много сладостей. И отличное ТВ, — я перевела взгляд на экран, где показывали какое-то ток-шоу. — Полагаю, пока стриптизеры, бабники и папочки, бросившие своих жен с детьми, существуют, аудитория для подобных шоу всегда найдется, не так ли?
Дрю не отвечал, пока я располагала коляску для лучшего обзора.
— А кто ты? — спросила я, скорее для того, чтобы подколоть его.
Прищурившись, он уставился на меня.
Я специально прошлась взглядом по его спортивному телу.
— Глядя на тебя, скажу, что, скорее всего, ты папочка. Хотя с твоими проблемами с управлением гневом, откажусь от своих слов, и выберу бабника. Но, с другой стороны, с такими мускулами и очевидным презрением к сказанному … я выберу стриптизера.
Отвращение отразилось на его лице, и он снова уставился на экран телевизора.
С огромной улыбкой и истинным чувством выполненного долга — печальным, но совершенно оправданным — я присоединилась к просмотру смешного ток-шоу в тишине. И пока он решил меня игнорировать, предпочитая моей компании разворачивающуюся на экране драму, где тест на отцовство привел к драке, я тайком разглядывала его. Это безумие. Черты его лица точно такие же. Идеальный нос. Полные губы. Выраженные скулы. Как мои галлюцинации могли быть такими безошибочными? Такими точными?
