Толкаю дверь за ручку, но она не поддаётся. Заблокирована.
– Открой чёртову дверь! – начинаю нервничать. Потому что не готова к его вопросам.
Несколько секунд молча смотрит на то, как по лобовому стеклу стекают капли дождя, и лишь потом исполняет мою просьбу, щёлкая кнопкой.
Повторяю движение, и вожделенная свобода врывается в салон потоком прохладного, влажного воздуха. Медленно опускаю на асфальт сначала одну ногу, затем вторую. Придерживаясь за кузов автомобиля, выбираюсь наружу. Лерой уже стоит у водительской двери. Внимательно наблюдает за моей вознёй. Должно быть, оценивает степень немощности.
– Всегда было интересно, за что вы так меня ненавидите? – громко спрашивает он, вынуждая в очередной раз посмотреть ему в глаза.
И знаете ли, выдержать прямой, дерзкий взгляд, от которого мороз ползёт по коже, оказывается не так-то просто… Но я не была бы Элис Онил, если бы позволила себе стушеваться, верно?
– Ты просто выбрал неудачное время, Картер… вот тебе и вся причина! – устало-раздражённо говорю в ответ.
Но дело конечно не только в этом. Всему виной банальная ревность и в какой-то степени женская зависть. Да, звучит странно, но я завидовала собственной дочери. Ведь у неё было то, чего никогда не было у меня.
Что касается второго… я не была готова делить свою дочь с кем-то. Слишком рано случилась эта их любовь. Неуправляемая и пугающе-искренняя. В особенности с Его стороны.
Вот даже сейчас во взгляде читается такая буря кипящих эмоций, что не передать никакими словами. Буквально прожигает во мне дыру. Глаза – сплошная непроглядная мгла, на дне которой горит и плещется боль, приправленная отчаянием и яростью. Очень опасный коктейль… впрочем как и сам парень, что стоит напротив. Я потому и хотела, чтобы Мелроуз изначально держалась от него подальше. Связываться с таким типом мужчин – себе дороже. Тут однозначно останешься с разбитым сердцем, как ни крути.
– Проиграть битву – не значит проиграть войну, так ведь? – задираю вверх подбородок.
И нам обоим без лишних слов понятно, что конкретно я имею ввиду.
Он всё ещё любит, но отступил…
Надолго ли?
– Картер? Элис?
Зрительный контакт, от которого кишки скручиваются в тугой узел, разрывает обеспокоенный голос Кэтрин Лерой, стоящей под раскрытым зонтом неподалёку от нас.
– Картер, всё в порядке?
– Мне стало плохо, и твой сын помог добраться до дома, – обращаюсь я к ней, отвечая вместо него.
Кэтрин недоверчиво косится в мою сторону и подходит ближе. Стоит, наверное, пояснить, что с ней на протяжении года мы не то что не общались, даже не здоровались. Прошлой осенью она заявилась ко мне в дом и обвинила в том, что её сын разбился на машине на обратном пути из Джексонвилля. Как я поняла, из-за разрыва с Мелроуз.
– Сейчас ты чувствуешь себя нормально? – она внимательно всматривается в моё лицо.
– Да…
Лгу. Нельзя показывать слабину, тем более врагам.
– И всё же я провожу тебя, – неожиданно Кэтрин делает несколько шагов навстречу, уверенно берёт меня под руку и накрывает нас обеих зонтом.
*********
Когда проводишь большую часть времени в постели, волей-неволей начинаешь задумываться о самых разных вещах. Об упущенных возможностях. Об ушедшей молодости. О жизни в целом. И даже о боге. Обратиться к которому ты соизволишь лишь тогда, когда начинаешь терять всякую надежду на то, что есть врачи, способные справиться с болезнью, пожирающей тебя день за днём…
– Надо есть, Элис.
Голос мужа раздражает и бесит. Ему не понять, что чувствует человек, обречённый на адские муки.
– Слышишь, дорогая? Я приготовил тебе обед.
– Потом, не хочу, – устало прикрываю веки. – Лучше давай сделай мне укол. Опять всё нестерпимо болит.
Джош тяжело вздыхает, но как и прежде, безропотно исполняет мою просьбу. И последующую тоже, ведь добраться до ванной комнаты самостоятельно я уже не в состоянии.
– Что тебе принести? – ласково поглаживает меня по голове, раскалывающейся на части.
– Ничего не хочу. Оставь меня одну.
– Твоя мама приедет в пятницу, сами справимся пока, как думаешь?
Киваю. Не в силах даже ответить.
– Ну тогда я пока пойду. Вернусь чуть позже, отдыхай.
Когда дверь наконец закрывается, я погружаюсь в блаженную тишину, а затем спустя некоторое время вожделенный сон пусть и ненадолго, но забирает меня в свои объятия.
Накануне у нас с Кэтрин Лерой состоялся непростой разговор. Честный разговор о раке. Ведь три года назад моя соседка, как и я, отчаянно боролась за свою жизнь. Хотя мало кто об этом знал…
Операция на желудке прошла успешно, курс химиотерапии закрепил результат, и вот она сидит напротив. Цветущая и вполне здоровая. Чем не пример того, что чудо всё же случается.
Но случится ли это чудо со мной? Если за год я фактически сгорела живьём…
В последнее время я всё меньше верю в благоприятный исход. Силы покидают меня, а боли только усиливаются. Невозможно терпеть. Хочется лезть на стенку, выть от безысходности и несправедливости. Рак подчиняет себе. Уродует не только тело, но и ломает дух. Медленно забирает твою жизнь, лишая её красок и всякого смысла. И ничего… ничего ты не можешь с этим поделать. Потому что человек ничтожен, если мыслить глобально. Строит планы, суетится, но в какой-то миг всё это просто перестаёт быть значимым…
Могла ли я подумать, что однажды меня настигнет злой рок? Нет. Точно нет! Ведь ничто не предвещало беды…
Рассматривая старые фотографии в альбоме, с тяжёлой тоской на сердце думаю о детях. О своих повзрослевших детях. О дорогом Кидмане и моей милой Роуз. Дом совсем опустел без них, и зачастую мне становится здесь очень одиноко…
Всё же замечательно, что мы с Джошем смогли воспитать и вырастить достойных людей. Не зря были вместе. Вот только жаль, что дети и по сей день – единственная нить, связывающая нас. Поймите меня правильно… Джош – прекрасный муж и любящий отец. Добрый, честный, порядочный. Всю жизнь пашущий ради нашего семейного благополучия. Сколько времени он терпел мой дурной характер и авторитарные замашки! Как пытался окружить теплом, заботой и любовью, но, увы, не та женщина была с ним рядом. Ибо не тот мужчина был рядом с ней…
Я никогда его не любила. Той настоящей, горячей, страстной любовью, которой должно пылать раненое сердце. Вышла замуж – потому что «надо». Потому что «Джош – такой хороший парень!» Потому что к тому моменту, как повстречала его, уже успела серьёзно обжечься и не желала повторять подобное ещё раз…
И посмотрите, что по итогу: два несчастных человека, ненавидящих друг друга. Он окончательно превратился в подкаблучника. А я – в ту женщину, у которой вечно болит голова…
А всё почему? Браки, подобные нашему, держатся лишь на традиционных устоях. Во главе угла моральные ценности и желание сохранить семью. Во что бы то ни стало.
Мы с мужем уже несколько лет подряд живём в этом доме словно соседи. Да, близкие и родные люди, но чёрт возьми, и настолько же чужие, к сожалению. Нужно было развестись и не мучиться. Ни мне, ни ему, но вместо этого мы предпочли эдакое сожительство. Демонстрировали фальшивое подобие счастливой семьи. Зато правильно, зато не стыдно. Не осудят родственники и друзья…
Оглядываясь назад, только сейчас понимаю, как жалко это звучит... И тем не менее, позади десятки лет. Как есть. Не перепишешь.
Глава 11
РОУЗ
Поздняя ночь. Аэропорт Блу Бэй, сонные пассажиры, уныло толкающие свой багаж. Небольшое здание аэровокзала пробуждает во мне противоречивые чувства. С одной стороны, я безумно рада вернуться домой, но с другой, вспоминая, как мы с Картером здесь прощались… не могу сдержать слёзы, вновь потоком хлынувшие из глаз.
– С Вами всё в порядке? – интересуется водитель такси, очевидно замечая моё красное, зарёванное лицо.
– Да, спасибо.
Беспокойство в голосе незнакомого человека даёт понять, что я выгляжу не лучшим образом. Надо бы взять себя в руки. Сколько можно плакать?
