камня, дерева, дизайнерских штучек из натуральных материалов. Дизайн нравится мне намного больше, чем холодная и мрачная роскошь дома, где я была до того, как к нам нагрянули представители закона. Или лучше назвать их управленцы беззакония?!
Гады вынудили меня следить. Ох, это здорово, конечно, по их понятиям. Вот только я понятия не имею, где мы находимся.
Застываю у большого панорамного окна в гостиной. Из него виден двор и петляющая тропинка, она серпантином спускается по склону, где хвойные припорошены снегом.
Замираю от открывшейся красоты и просто впитываю в себя пейзаж по лоскуткам.
Куда он меня увез?
Действительно, глушь!
В такой и закопать можно, никто не найдет.
Нет, я все-таки не очень поверила в Расула-добряка, все еще жду подвоха в его исполнении и беспокоюсь, что будет дальше.
Слышатся шаги.
Не придумав ничего лучше, чем спрятаться, я ныряю за тяжелую штору и задерживаю дыхание.
Стараюсь ничем не выдать свое присутствие, когда в гостиной появляется Расул.
***
Расул
От любопытной Рамины удалось избавиться с большим трудом. Троюродная сестричка не в меру любопытна, не может никак успокоиться, пытается вынюхать, для кого я просил прикупить вещей.
Плюс она кое-что услышала по телефону. Насилу отвязался.
Лишь бы в гости ей не приспичило приехать! С тех пор, как их семья лишилась отца, Рамина вьет из Седы веревки, а мать ей во всем потакает, может и нагрянуть в гости неожиданно.
Только этого мне не хватало!
Тем временем, на телефоне еще несколько пропущенных — и по работе, и по личным вопросам — тоже.
Высвечивается имя девицы, отмеченной как Дарина Ауди 4. Поначалу я даже подумал, будто речь идет о марке машины, но при взгляде на аватарку вспомнил, о какой Дарина Ауди 4 идет речь. Она была на ауди, у нее четвертый размер груди.
Одна из дамочек, которые на бизнес, как правило, уже насосали, потому способны заработать сами на нормальный шмот, салон и косметику.
С одной стороны, они уже проработанные и точно знают, как не надо трахать мужику мозги, а надо трахать его член. С другой стороны, с такими мне быстро становится скучно, но Дарина Ауди 4 вроде не совсем тупая.
К тому же мне хочется трахаться. До каменного кола в трусах, а единственная доступная дырка, которая находится в пределах досягаемости еще целка, к тому же ее хозяйка едва живая.
Не конченый же я, чтобы моль полудохлую трахать.
Вот Дарину бы сюда. Пока я не придумал, что мне делать с Санькой.
И выкинуть рука не поднимается, и потрахаться с ней в оттяг не выйдет, а я бы ей привсунул… между губками этими, потискал бы клитор, стыдливо прикрытый светлыми завитками.
Яйца тяжелеют. У меня от похоти скоро кукуха двинется. Дрочить надоело. За мелкой ухаживать — тоже. Никому другому сплавить не мог, какого хера вообще сюда притащил, а? Проблем мало?!
Решено, надо пробить, улеглось там или как. Если улеглось, обратно дерну и Дарину — раком.
— Дарин, звонила?
— Сто лет не слышала тебя, Расул, — воркует. — Как дела? Я из Тая вернулась. Веришь?
Эм…
Не помню, если честно, уезжала ли она вообще. Говорила что-то, кажется.
— Должен признать, время для возвращения ты выбрала так себе. Здесь не погода, параша.
— Я полгода жарилась под солнышком, духовные практики невероятно меня наполнили. Энергия бьет ключом, хватит даже на такого мрачного, но притягательного скептика, Расул.
Вот и подводка. Ебать, как приятно, когда баба сама все знает и делает это красиво.
— Уверена, что хватит? У нас… сыро, мрачно, холодно.
— Я согрею, — выдыхает так томно и влажно, что я представляю, как у нее пизды сейчас сочится.
— Заметано. Я не в городе. Вернусь, дам знать.
— Дай. Буду ждать.
Опускаю телефон в карман и вдруг слышу какое-то утробное завывание. Шторка едва колышется.
Да ну нах…
За ней прячется бледная, как тень, тощая Санька. Щеки полыхают.
— Подслушивала.
— Просто шла… мимо… — мямлит.
— Мимо угла со шторой? И как там? Норм?
— Вид из окна… хороший.
— Так и поверил. Хороший.
Разглядываю малявку. Как она дышит, старается держать невозмутимый вид, а у самой… ушки горят. Я, наверно, совсем от недотраха стал озабоченным, но я бы это ушко, шею тонкую и большой рот на маленьком лице… Съел.
Сука.
— Ужинать будешь?
— Мне снова придется готовить? — уточняет.
— Нет. Привезут. Ты — катастрофа. Готовить тебе — быть беде.
Но готовит она ничего так… Вроде не отравился. Да и вообще. Прикольная зверушка…
Вот и мысли о Дарине раком померкли. Наклоняюсь, разглядывая светлое лицо мелкой. У нее крохотные веснушки вокруг носа, едва заметные.
— Что?
— Колдуешь?
— Нет. А надо?
— Тогда объясни вот это… — тяну ее руку себе на пах.
Она явно не ожидала, но встретила напрягшийся член и сжала судорожно.
— Давай сюда… — запускаю ее руку под штаны с трусами. — Поработай ручкой.
Александра
Мои пальцы на автомате пытаются сомкнуться вокруг толстой стали члена с обрезанной плотью. Глазам стыдно смотреть, но то, что я вижу, завораживает бесстыдной пошлостью. У Расула член такой же пошлый и вызывающе красивый, как он сам: головка, раздутая от желания, сочится влагой, вены пульсируют.
Жар посылает вибрации, импульсы в мою ладонь, и оттуда перетекают во все мое тело, заражая вирусом… жажды большего.
Наверное, я просто сошла с ума, пока болела. Обхватить не получается, но пальцы стискивают старательно, и Расул громко стонет, дергается.
Всем телом ко мне прижимается, толкая в угол, наступает великаньими ножищами на низ шторы, натягивая. Ткань трещит, моя выдержка тоже рвется.
— Сейчас… на голову что-то рухнет… — лепечу, продолжая держаться за его член, будто за ось.
Мне кажется, я точно упаду или стеку к ногам этого пошлого здоровяка.
— Пусть падает. Дрочи… — накрывает мою ладонь своей. — Сил нет ждать… Дрочи! — приказывает.
— Ты же.. гостей… ждал. Там должны быть женщины, — шепчу оправдания пересохшим голосом.
Пальцы несмело сдвигают нежную кожу вниз, рождая рык в мужской груди, возвращаю на место, он выдыхает. Снова веду вниз, и он постанывает в ритм моих движений. Это пленяет… Порок затягивает.
— Какие… женщины… О чем ты? — присасывается к моему рту, нагнувшись.
Его язык бойко вытрахивает в моем рту восьмерки. Пальцы Расула крепко стискивают мои, задавая
