— Если не хочешь — не ходи, — беру его за ладонь и сжимаю.
— Надо... Я давно не был.
Достаёт из кармана свой телефон, разблокирует и отдаёт мне.
— Номер твоей мамы в переписке с "Аллой". Позвони, успокой...
Я открываю сообщения в мессенджере и сразу первой в списке именно она.
— Вот так просто? Позвонить? — вижу, что он собирается выйти.
— Да. Что сложного? Нажать на номер?
— И ты не будешь слушать наш разговор? — всё ещё не верю.
Он уже стоит у машины с цветами.
— Нет. Не буду.
— Доверяешь? А если я расскажу, где мы?
— Не расскажешь, — подходит снова к машине и облокачивается на открытое окно. — Тебе так же, как и мне, нужно наше уединение. Чтобы переосмыслить свою жизнь... Понять чего ты хочешь.
— А чего хочешь ты?
— Быть с тобой рядом.
Протягиваю ему руку, он делает тоже самое. Наши пальцы встречаются и сплетаются в замок. Он поглаживает меня большим по ладони. Это так чувственно и невыносимо приятно...
Отпускает с нежеланием.
— Телефон заблокировался...
Я так утекла от нашего невербального общения, что забыла держать экран включённым.
Прикладывает палец к сенсору и молча уходит.
Выдыхаю максимально, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце и жму на вызов.
Мама не берёт трубку. Звоню ещё раз, теперь удачно.
— Слушаю, — голос с волнительной дрожью.
— Мам, это я.
— Маша? Доченька? Ты как? — срывается её голос.
— У меня всё хорошо, мам.
— Где ты?
— Далеко...
— Где именно? Я приеду!
— Я не могу тебе пока сказать. Прости... Мне надо побыть одной...
— Он тебя силой держит? Скажи где, и мы приедем с полицией.
— Никто меня не держит, мам... Я сама...
Шолохов прав — я не могу сказать правду. Да и какая она теперь? Сегодня у меня было несколько шансов попросить помощи, но я этого не сделала. Потому что не хочу. Хочу с ним. Вместе...
— Мамуль, не волнуйся. Всё хорошо. Правда. Здесь со связью туго, но как будет возможность, я буду звонить. Обязательно.
— Возвращайся домой! Норман с ума сходит.
— Я больше не вернусь к нему. Не хочу быть его женой. И домой, тоже пока не приеду. Я люблю тебя, мамочка. Пока.
Отключилась.
На душе стало легче. Она хотя бы теперь знает, что я жива и здорова. Будто камень с души упал.
Роман.
Нет, не доверяю.
Но её нужно убедить в обратном, тогда и она будет поступать так, как я хочу. И доверие появится. Надо только чуть-чуть подождать...
Вглядываясь в памятники, ищу могилу деда. Вот она...
Небольшой серый мраморный камень с фотографией и надписью. Он улыбается...
— Привет, дед... Извини, что не был давно. В армию меня отправили, — разговариваю, как с живым.
Я скучаю... Это был дорогой и родной для меня человек. Самый близкий. Тот, от которого не было никаких тайн.
Смахиваю скупую слезу. Смотрю в сторону машины. Маша разговаривает по телефону.
— А я не один. С девушкой... Люблю эту заразу, аж крыша едет. Как ты тётю Зою... Только вот я не смог отпустить и отдать другому. Запомнил твои слова — "любишь — держи всеми силами". Выкрал её прямо со свадьбы. Не хочу всю жизнь, потом раскаиваться и корить себя, что был дураком. Я хочу с ней рука об руку до конца дней... Как думаешь, пора в ювелирный за кольцом бежать? — усмехаюсь.
Он не ответит, но точно бы сказал, что я уже безнадёжно опоздал.
Сзади шорох. Маша...
— Прости, что помешала, — очень робко. — Держи, — протягивает телефон. — Я ничего не рассказала...
— Я и не сомневался.
— Это твой дедушка? — кивает на фотографию.
— Да.
— Красивый мужчина. Ты на него похож.
— Мама тоже так говорит... Идём, надо домой ехать. Пока, дед... Я ещё заеду.
Скольжу рукой по памятнику на прощание.
Тяжело отпускать часть своей жизни...
Половину пути едем молча. Каждый переваривает произошедшее.
— Как мама?
— Не знаю... Я как-то не поинтересовалась... Сказала, что у меня всё хорошо. Она стала просить рассказать, где мы и я сбросила звонок.
— Тебя полиция ищет.
— Полиция?
— Да. Норман не верит, что ты уехала добровольно. Но менты другого мнения.
— Почему?
— Они считают, что у нас был тайный роман.
Она удивляется.
Значит я неплохой актёр, если они приняли всё за чистую монету. Мы заранее пробили расположение камер, и поцеловал её спящую специально, чтобы они сняли этот момент. Со стороны всё выглядело правдоподобно.
— Наследила ты, когда пришла ко мне. Со стороны твой визит выглядел, как свидание с любовником.
— Мрак... — закатывает глаза.
— Правда, меня теперь считают скорострелом, а тебе это не понравилось, — вспоминаю смех Алки.
— Чего? Бред, какой!
— А мне-то как обидно.
— Нормально с тобой всё, — кладёт руку мне на бедро и ведет к паху.
Мурашки и жжение пробираются под кожу.
— Маша! — перехватываю её ладонь, когда она уже скользит по моему члену. — Я за рулём.
— Так остановись, — шепчет томно на ухо, заставляя мою кровь кипеть. — Я хочу прямо сейчас.
Тормознуть надо, я уже плохо соображаю, а глаза самопроизвольно закрываются от её поглаживаний по моему бедру.
Блядь...
Выворачиваю руль влево на ближайшем повороте в лес.
Паркуюсь подальше от дороги.
Не проходит и минуты, как Машка уже седлает меня сверху и впивается в губы.
Щелчок и кресло отъезжает назад. Нам тесно вдвоём.
— Никакой ты не скорострел, — ёрзает на мне, вызывая охрененную эрекцую до ломоты во всём теле.
— Сейчас я начинаю сомневаться и верить в это...
Вдавливаю пальцы в её упругую задницу. В это момент даже рад, что сарафан такой короткий.
Хихикает и кусает за шею.
Сознание мутнеет от её движений у меня на бёдрах.
Я сейчас членом штаны порву!
Тянусь до бардачка, там презервативы.
Она приподнимается, чтобы я смог стянуть брюки. Помогает надеть резинку. Обычно девушки брезгуют.
Трусики в сторону и она принимает меня на всю глубину. Жаркая... Мокрая...
Вскрикивает, когда я усаживаю её до упора.
— Ты меня проткнёшь, Шолохов. Я не шашлык, — хитро посмеивается.
— Тогда сама... — убираю руки за подголовник.
Маша начинает осторожную скачку. Медленно вверх-вниз...
Ааа, сука, как круто!
Глаза сами закрылись, только чувства и оголённые нервы, по которым ток.
Её срывает, начинает приседать до упора, поглощая всего. Дикие стоны от нас обоих.
Переплетаемся пальцами.
Пытаюсь открыть глаза и посмотреть на неё. Но она сама не смотрит, голова закинута назад. Кусает губы.
Хватаю за затылок и ловлю её поцелуй. Губы солёные от пота. Ммм...
Дыхание сбивается, и мы дышим через раз. Взрываемся одновременно.
Я впиваюсь пальцами в её бёдра и насаживаю глубже, а она бьётся в оргазме с криками.
Расслабляет. Откидываю спинку назад и закрываю глаза.
Машка сверху, водит пальчиком по моему лицу.
— Не верь никому... Ты лучший.
Глава 27
Шолохов словно заполняет собой всю комнату — такой большой.
— Не для тебя этот дом, — смеюсь, осматриваясь по сторонам.
— Мы всё равно здесь ненадолго, — ставит коробки на стул.
Домик небольшой. Но внутри всё чистенько и аккуратно. Сразу видно, что жила старушка. Скатёрки, салфеточки, фотографии старые в рамках на стене.
На столе пульт от телевизора.
Раньше я его редко смотрела, но сейчас это словно восьмое чудо света. Листаю каналы, останавливаюсь на каком-то комедийном сериале.
— Я в магазин сгоняю. Что тебе купить? — обнимает меня сзади Роман и целует в шею.
— Не знаю... Вкусненькое... — не отрываю глаз от экрана. — Булочки хочу... С маком.
