«Я уеду в страну лис…» — «Когда ты вернешься, Лиса?» — «Когда сестрички-лисички меня отпустят». — «А можно мне с тобой?» — «Нет, малышка». — «Потому что у меня другие волосы?» — «Потому что ты еще маленькая…»
Может, зря она разбавляет алкоголь соком? Боль не уходит, наоборот, становится ярче и пронзительней.
Алиса опрокинула в себя чистую водку и закашлялась, когда ей обожгло горло. Легче не стало.
На телефонный звонок она ответила на автомате, не взглянув на экран.
— Привет, Алиса! — услышала она голос Лорки. — Ты про вечеринку не забыла? Завтра суббота. Куда завалимся?
Забыла, причем напрочь. Подавив желание послать Лорку куда подальше, Алиса постаралась сосредоточиться. Почему бы и нет? Не будет она сидеть дома и страдать по Нику! К черту! Даешь кабак!
— В стрипклуб, — решила Алиса. — Лорик, у меня к тебе просьба. Организуй девчонок… — Она перечислила имена. — И узнай у Рубика, куда лучше пойти. Хочу голых мужиков у шеста!
— Вау! — засмеялась Лорка. — Чего это тебя так разобрало? Кстати, как там твой пилонщик?
— Какой? — не дрогнув, спросила Алиса. — Не знаю никаких пилонщиков.
— Ну как же… Помнишь, мы в клубе…
— А-а-а! Этот! Я уж и забыла, как его зовут.
«Вруша ты, лиса Алиса».
Она залпом выпила целый бокал «отвертки» и рухнула на кровать. Так и уснула в слезах, и, к счастью, без сновидений.
Перекраситься в блондинку Алиса не смогла — духу не хватило. Привыкла она к своим рыжим волосам и не желала менять цвет ни на что другое. Однако полдня провела в салоне красоты — чистила перышки и наводила глянец.
С утра состоялся безобразный скандал с отцом. Он устал от того, что на все звонки дочь кормит его «потомами», откладывая разговор, и явился в гости без приглашения. Естественно, Алиса еще спала. Естественно, от нее несло перегаром. Естественно, на кухне отец обнаружил недопитую бутылку водки.
И, естественно, он потребовал объяснений.
— Что происходит? — кипятился он. — Ты не отвечаешь на звонки, не учишься, пьешь, шляешься неизвестно где!
Алиса была не в том настроении, чтобы слушать нотации.
— Я обещала тебе поступить, а не посещать каждое занятие! — кричала она в ответ. — И поступлю! Чтоб ты подавился своим институтом! Хочу — и пью! Я давно совершеннолетняя!
— Почему ты уехала из Москвы с этим геем?
— Почему я должна перед тобой отчитываться?
— Потому что я тебя содержу!
— Так я тебе не дочь?! Не дочь, да?! Содержанка?!
— Алиса, не передергивай! Я сделал все, чтобы ты ни в чем не нуждалась!
— А я просила? Просила?! — взвыла Алиса, окончательно теряя контроль. — Да лучше бы я нуждалась во всем, только не в родительской любви!
— Что ты несешь… — растерялся отец.
А она впервые кидала ему в лицо обвинения, выплескивала все свои детские обиды. И отец уже не возражал, просто слушал, темнея лицом.
— Правильно говорят, — выдавил он, когда Алиса замолчала. — Благими намерениями выстлана дорога в ад. Я был уверен, что даю тебе хорошее воспитание и образование.
— Мог бы хоть раз спросить, чего хочу я.
— У детей не спрашивают, — возразил отец. — Дети хотят сладости и мороженое, игрушки и развлечения.
— И чтобы мама и папа целовали их на ночь, — прошептала Алиса и заплакала, закрывая лицо руками. — А я все время вам мешала.
— Я оберегал тебя, как мог. — Отец тяжело вздохнул и сел рядом, обнимая дочь. — Я не бандит, и мой бизнес не криминальный, однако нечистых на руку конкурентов хватает везде. Когда ты родилась, я до ужаса боялся, что с тобой что-то случится… по моей вине… За границей ты была в безопасности. Ты выросла красивой, самостоятельной и образованной, дочка. Ты зря думаешь, что я мало о тебе знаю. Ты не такая, как твои сверстники, ты не прожигаешь жизнь, и, я уверен, еще многого добьешься. Алиса, но театральный… это, правда, несерьезно. Я не хочу, чтобы ты пробивалась среди бездарей, которые спят с режиссерами ради ролей. Ты достойна лучшего.
— А… педагогический? — пробормотала Алиса, размазывая по лицу слезы.
— Очередная блажь? С чего вдруг?
— Я всегда любила детей.
— И то верно… Неплохая профессия. Но там нечего делать без призвания.
— Папа…
Алиса не верила своим ушам. Так просто? Отец вовсе не против? У нее есть призвание! Есть!
— Папа, я закончу экономический, как ты хочешь. Но потом все равно буду учиться на педагога. Я пойду работать, устоюсь нянечкой в детский сад… я…
— Ну хоть что-то из того, что я говорил, ты услышала.
— Я слышала все, — возразила Алиса. — Никогда не думала обо всем… с такой точки зрения. Мне стыдно, что я сорвалась…
— Немудрено. Пила одна?
Алиса кивнула.
— Пап, прости… Я ничего этого не знала.
— Возможно, я ошибся, оберегая тебя от всего. Наши с тобой отношения далеки от идеальных…
— А мама? Почему она не жила со мной?
— Ну… откровенно говоря, об этом лучше бы спросить у нее. Но вот, что я тебе скажу, Алиса… Мама по-своему тебя любит. Она всегда сама выбирала тебе одежду и игрушки, подбирала нянь и школы, покупала книги. Да много всего, просто ты этого не замечала. Не обращала внимания, потому что была ребенком. Мама не из тех женщин, что тратят свое время на ласки и вытирание носов. Она считала, что ты и так живешь с золотой ложкой во рту, а излишняя забота сделает тебя инфантильной и зависимой. Наверное, она ошибалась. Но не стоит ее строго судить за это. Знаешь, она так гордилась, что ты сама обустроила свою квартиру…
— Не знаю, — вздохнула Алиса. — Лучше бы она хоть раз мне сама об этом сказала.
— Пожалуй, ты права. Думаю, мы поговорим с ней об этом. Ты мне лучше вот что скажи. По какому поводу пьянка?
Отец немного отстранился, взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Да так… Просто захотелось.
— Просто? Уж прости, не верю. Влюбилась?
— Папа!
— Влюбилась, — припечатал отец. — В этого своего… учителя танцев.
— Папа…
— Алиса, выбрось из головы. Он гей.
— Да с чего ты взял, что он гей? — не выдержала она. — У него дочь. Кстати, которой ты угрожал! Как ты мог?
— Алиса, я всего лишь добился того, о чем ты попросила, причем за пять минут. Ты всерьез думаешь, что я могу причинить вред ребенку?
— Нет, но… Ник… он возненавидел меня за это.
— А мы не договаривались, что он тебя полюбит. Он должен был тебя учить. Учит?
— Да.
Алиса не сказала, что прервала занятия. Успеется.
— Остальное меня не касается. Кроме того, что тебе с ним ничего не светит. Этот твой… Ник… перед отъездом в Америку все знали его, как гея. Он пропадает на пять лет, возвращается с ребенком и вдруг становится нормальным. Лично я не верю в такое перерождение, и тебе не советую.
Что толку спорить? Алиса не стала рассказывать отцу о Маше.
— Хорошо, папа. Я поняла.
— А синяк откуда?
С вчерашнего дня она еще не умывалась, поэтому потускневший синяк замазан тональным кремом, который не стерся во время сна, однако смылся слезами.
— Упала. С шеста.
— Врешь, поди. — Отец провел большим пальцем по щеке. — Тебя кто-то ударил?
— Нет.
— Алиса, если узнаю, что твой учитель распускает руки, то я ему…
— Нет, папа, нет!
— Как скажешь…
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Алиса заметила, что у отца вокруг глаз появились морщинки. Вообще, он следил за собой — занимался на тренажерах и бегал по утрам. Но когда она сама в последний раз интересовалась его здоровьем? Повинуясь порыву, она обняла его, прижавшись щекой к груди. И еще немного поплакала.
— Придешь сегодня на ужин? — Отец похлопал ее по плечу. — Мы с мамой так и не отметили с тобой праздник.
— Сегодня не могу, пообещала девчонкам вечер.
— А-а-а… Ну, завтра?
— Да, хорошо.
— Алис, не пей больше в одиночку, пожалуйста.
— Не буду, — улыбнулась она.
На вечеринку Алиса явилась в новом клубном платье. Волосы идеально уложены, макияж безупречен. Кожа после спа-процедур сияет свежестью. А что в душе тьма и тоска, то кого это волнует?
