— И тебя это не настораживает? А что, если через тебя просто станут отмывать деньги?
— Ты считаешь, что я ничего не стою как профессионал, и меня можно только использовать? — взвивался муж, и я прекращала дальнейший спор.
Конечно, я так не считала. Но побывав в мире Талерова, хорошо усвоила, что для тех, у кого есть деньги, все стоящие ниже по социальному статусу — это лишь инструмент для достижения их целей. И если инструмент перестает приносить доход, его просто меняют.
Мне пришлось войди в долю, я не могла себе позволить находиться у Алекса на содержании. Нет, он ни разу меня не упрекнул, но не потому, что благородный, а потому что я ни дня от него не зависела.
Теперь наш семейный бизнес в руках Тимура, и я почти уверена, что он нарочно заманил Алекса этими шикарными условиями. Заманил, подождал, пока тот окончательно заглотнет наживку и подсек удочку.
Я даже знаю, что будет предметом торга — Полинка. Тимур не ожидал, что я расскажу малышке о нем, но у меня и в мыслях не было прятать дочь от Талера.
Нет, если бы можно было, я бы сама сбежала с ней на Северный полюс. Но Морозов сразу сказал, что Тимур долго сидеть не будет, и я прекрасно понимала, что нас он в покое не оставит. Алекс со мной даже речи не заводил, чтобы удочерять Польку. Да и я бы не согласилась.
Алекс всегда говорил, что не умеет обращаться с детьми, не понимает, о чем с ними разговаривать. Но я же вижу, что он не хочет. Ему просто не интересно.
Он может часами говорить о бизнесе, обсуждать новый фильм или вошедший в моду тренд в одежде. А над детской книгой начинает зевать, спешит ее закрыть и быстро сбросить все на меня. О том, чтобы поиграть с ребенком и речи нет. Алекс предпочитает их не замечать, и я сама стараюсь, чтобы дети ему не мешали.
А Тимур хороший отец, он любит нашу девочку, и нет никакого смысла ее от него прятать. Все эти годы она знала, что у нее есть еще один папа, и очень его ждала. Но Тимур остался верен себе — он не может просто прийти и договориться. Точнее, не считает нужным. Он хочет сразу все подмять под себя, поэтому я ничего не жду хорошего от их разговора. И очень надеюсь, что Алекс не сболтнет лишнего, иначе Северный полюс станет реальностью еще быстрее, чем я себе представляю.
Когда подъезжает машина, я не жду, выбегаю мужу навстречу. И по его лицу все понимаю — я была права. Нашей спокойной размеренной жизни пришел конец.
— Что он от тебя хочет? — спрашиваю, заглядывая в глаза, но Алекс прячет их и старается на меня не смотреть.
— Пойдем в дом, Доминика, я не хочу разговаривать здесь.
— Что он от тебя хочет? — цепляюсь за лацканы пиджака и трясу изо всех сил. — Ты ему сказал?
Он неожиданно резко хватает меня за запястья и дергает на себя, и я изумленно моргаю. Алекс не Тим, он никогда не позволял себе жесткости ни со мной, ни с детьми. Талер определенно деморализующе действует на людей…
— Пойдем в дом, поговорим в кабинете.
— Хорошо, пойдем. Только отпусти меня, мне больно, — спокойный тон отрезвляет мужа, он проводит рукой по лицу, будто приходит в себя.
— Прости. Да, конечно.
Мы проходим в его кабинет — он самый дальний в доме, чтобы, когда Алекс работает, ему не мешали детские крики. У нас не такой большой дом, как у Тимура, Алекс мечтает о трехэтажном, и в этом наши мечты тоже уже давно стали разными.
Как только за нами закрывается дверь, Алекс подходит к бару, наливает себе виски в бокал и делает глоток, но я же вижу, как у него трясутся руки.
— Он показал мне план инвестиций на год. По договору, если я не выдерживаю финансовую нагрузку, я выплачиваю долю акциями. И по этому плану — теперь дрожит его голос, — через год ресторан уйдет ему, а я стану банкротом.
Самое последнее дело сейчас говорить, что я была права, хоть я действительно была права. В ресторан вложены и мои деньги, даже не мои, а Полинкины, поэтому я не могу развернуться и уйти.
Тим не станет просто так отжимать ресторан, который ему не нужен, это лишь повод диктовать свои условия. И судя по тому, что муж оттягивает неприятный момент, ничего хорошего Талер не попросил.
Подхожу к нему, кладу руку на локоть и спокойно спрашиваю:
— Алекс, что Тимур от тебя хочет?
Он долго смотрит на меня, потом делает еще глоток и, наконец, медленно отвечает:
— Не догадываешься? Тебя, Доминика. Он хочет тебя.
Глава 18
Мимо проносятся огни ночного города, я еду на заднем сиденье автомобиля в отель, где остановился Тимур. Алекс сказал, он хочет, чтобы я приехала к нему. Я догадываюсь, зачем, и Алекс тоже это знает.
Он сам меня попросил поехать. Я смотрела в его умоляющие глаза и чувствовала себя виноватой. За то, что спряталась в этом браке, когда мне было нужно, но так и не смогла полюбить своего мужа.
Алекс любил меня, возможно, и сейчас еще любит. Но не получая взамен ничего, очень сложно любить, это я по себе знаю. Поэтому не нахожу в себе сил обижаться на мужа, наверное, почти бывшего.
Тимур хочет, чтобы я ушла от Алекса к нему. Он может тысячу раз сменить фамилию, но все равно останется тем же непробиваемым Талером. Который просто берет то, что ему нужно, не обращая внимания на чувства других людей и делая так, как хочется ему, даже если это сломает кому-то жизнь.
Закрываю глаза и вижу мужа, стоящего передо мной на коленях.
— Доминика, пожалуйста, прошу тебя, давай сделаем так, как он хочет, — шепчет Алекс, сжимая мне руки. — Он ни перед чем не остановится, он помешанный и готов на все. Пойми меня, я не хочу в тридцать лет потерять все. Помоги мне, Доминика!
Мне его даже жаль, и я с ним совершенно согласна — Талер ни перед чем не остановится. Я не хочу, чтобы Алекс потерял все и не могу допустить, чтобы мои дети остались на улице. В ресторан вложены и мои деньги тоже, мы с Алексом станем банкротами. И я практически уверена, что потом Тимур отберет у меня дочь.
В этой битве с Талером я проиграла, но проигрывать тоже можно по-разному. Выхожу из машины, охранник провожает меня до самой двери номера. Тимур был так любезен, что прислал за мной личный автомобиль, хотя я вполне могла обойтись и такси.
Открываю дверь и останавливаюсь на пороге. Даже сомнений не было, что это окажутся самые роскошные апартаменты самого дорого отеля города.
— Проходи, чего стоишь? — слышу хриплый голос, и поначалу мне кажется, что Тимур пьян.
Но когда вхожу в большую гостиную с огромным диваном и двумя креслами, вижу, что ошиблась. Талер сидит в кресле, широко разбросав ноги и смотрит на меня в упор.
Выпрямляю спину и сцепляю руки перед собой. Мы уже здоровались сегодня, так что в реверансах не вижу смысла.
— Здравствуй еще раз, Доминика, — он внешне спокоен, но я хорошо вижу едва сдерживаемый гнев, рвущийся наружу из-под непробиваемого панциря.
Никак не реагирую, просто молчу.
— Ты знаешь, зачем ты здесь?
Пожимаю плечами. Догадываюсь, но ему об этом сообщать не собираюсь.
— Мы с твоим мужем пришли к соглашению, — Тимур тянет слова, ему явно доставляет удовольствие испытывать мою выдержку. — Я отдаю ему ресторан, а ты переезжаешь ко мне, и начнем мы уже с этой ночи.
— Ты ошибаешься, Тимур, — стараюсь отвечать спокойно, хотя внутри все клокочет. Алекс не сказал, что ресторан переходит в его собственность. — Я не планирую оставаться у тебя на ночь. У меня дети, я должна вернуться к ним.
— Правда? Ты помнишь о детях? — делано изумляется Талер. — Лечь под Рубана тебе не помешал грудной ребенок. Сколько дней после меня прошло? Неделя? Месяц?
— Я поступила так, как посчитала нужным. Ты не оставил мне выбора.
— Неправда, у тебя был выбор, — он сглатывает, и я замечаю, как его пальцы впиваются в подлокотники кресла. — Ты могла сделать так, как просил я — спрятаться, пересидеть, переждать, и тогда все было бы по-другому. Но ты захотела отомстить мне. Ты ведь не любишь Рубана, и не любила его, но сына родила ему, а не мне.
