свой тост.
Когда до выезда осталась всего минута, мы с Софией уже шагали по дорожке к микроавтобусу.
— Хорошего дня, девочки, — пожелала миссис Келлер, стоя в дверях.
Мистер Келлер уже сидел за рулем. Он не произнес ни слова, пока мы не въехали на парковку Нью-Клейтонской школы.
— Тебе нужно будет зайти в канцелярию за расписанием, Эмерсон. Потом консультант покажет тебе все, что нужно.
— Ладно, понятно.
Он взглянул на меня в зеркало заднего вида.
— После школы пойдешь прямо в библиотеку в центре города, там вы встретитесь с Софией. Она выйдет к тебе, так что подождешь на ступеньках. Миссис Келлер заедет за вами, девочки, в четыре часа дня. К тому времени домашняя работа должна быть сделана.
— Поняла, мистер Келлер. Спасибо за все. Пока, Софи.
— Пока! — она потянулась ко мне и прошептала. — Я хочу услышать подробности о поцелуях. Потом, после школы. Не забудь.
— Уверена, ты мне обязательно напомнишь.
Мы засмеялись. Я выпрыгнула из микроавтобуса, и, прежде чем успела закрыть дверь, мистер Келлер оглянулся и напомнил.
— Не забывай о правилах, Эмерсон.
— Не забуду.
Я втянулась в жизнь Келлеров, своеобразную версию стэпфордских роботов24, с Дэниэлом и Брэндоном, прекрасными брошенными косоглазыми близнецами, с аутистом Томасом и его одержимостью кусочками тостов, и с Софией — милой, милой Софией. А еще там была я, Эмерсон, новенькая девочка в Нью-Клейтоне, с новым рюкзачком, новым лиловым свитером, с подбитым глазом и зашитой губой.
Я даже не попыталась завести друзей в свой первый день в Нью-Клейтонской школе. У меня не было ни малейшего представления, сколько времени я проживу с Келлерами. Пока мы ехали, Паула сказала мне, что собиралась подыскать ещё семьи, которые могли бы взять меня. У меня промелькнула мысль, что это просто эпично, учитывая, что моя родная мать бросила меня.
Стоя в начале дорожки, ведущей в кампус, и глядя, как мимо меня проносились другие ученики, я задавалась вопросом: «Кто я? Узнаю ли я это когда-нибудь? Может ли моя дерьмовая жизнь и мои дерьмовые родители определять, кто я? Почувствую ли я себя нормально когда-нибудь?».
К счастью, в моей предыдущей школе я была одной из лучших в классе, поэтому все, что услышала в тот день на уроках, было повторением. День пролетел быстро и незаметно.
После школы я сделала то, что и обещала: направилась в библиотеку ждать Софию. Она помчалась мне навстречу, стоило ей заметить меня, ее огромный черный портфель подпрыгивал вверх и вниз за спиной. Когда нас разделяло около двадцати шагов, она заорала.
— Поцелуи! Сейчас ты расскажешь мне все о поцелуях!
— Тс-с, София, не так громко!
— А что? Здесь проблем у тебя не будет, мы абсолютно свободны до четырех.
— Но у нас всего час.
— Ну, я свою домашку сделала еще во время ланча, так что мы можем поболтать и поискать книжки, а еще ты расскажешь мне о поцелуях с Джексоном.
Я фыркнула.
— Что ж, по правде говоря, мы с Джексоном и целовались-то всего пару раз.
Это ее не удовлетворило.
— И каково это было? Расскажи, ну расскажи!
Я закрыла глаза и подумала о нашем поцелуе. Покалывание пробежало по телу.
— Вот как это было: он закрывает глаза и наклоняет голову, я делаю то же самое, и наши губы соприкасаются, и, ну, м-м… это все, что тебе можно знать, пока не подрастешь.
Она зачарованно посмотрела в небо.
— Ух ты-ы… Я определенно хочу поцеловать мальчика.
— В твоем возрасте я считала мальчишек отвратительными. Даже Джексона.
— Ты знала его, когда тебе было восемь?
— Ага, я знаю его всю жизнь.
— Значит, он тебе вроде как брат?
— Нет! Фу, это отвратительно. Он был соседским мальчишкой, потом стал моим лучшим другом, а потом, когда мы выросли, между нами зародилось… нечто гораздо большее.
Тогда мне пришло в голову, что я могла бы использовать свободный час после школы, чтобы позвонить Джексону или встретиться с ним, то просияла от этой мысли.
— Так что, миссис Келлер каждый день будет забирать нас в четыре часа?
— Ага, минута в минуту. У нас как раз есть время, чтобы нормально позаниматься уроками. А то мальчики днем шумят и балуются.
Мы с Софией отправились в библиотеку и взяли себе кое-какие книжки. Я разобралась с парочкой задач по геометрии, а потом мы дождались на ступеньках подъехавшего микроавтобуса. Миссис Келлер сидела за рулем, а трое мальчиков — в детских креслах в первом ряду пассажирских сидений.
— Миссис Келлер, можно мне сесть спереди? — спросила София.
— Конечно.
Я скользнула на заднее сиденье и почувствовала себя так, словно опять ехала в школьном автобусе, только вот без Джекса рядом, и он не держал меня за руку.
Хоть Келлеры и старались всячески сохранять в общении между ними и детьми формальность и сдержанность, я чувствовала, что между миссис Келлер и Софией существует связь. Поэтому радовалась за Софию. Она этого заслуживала.
Позже той же ночью София рассказала мне побольше о Келлерах.
— У них есть родной сын, Лиам. Он крутой юрист в Нью-Йорке. Думаю, миссис Келлер долго пыталась завести второго ребенка, но у нее не получилось. Вот, почему она теперь берет опеку.
— А Лиам вообще приезжает в гости?
— По праздникам и тому подобное, но он никогда не сближается с приемными детьми.
— Что насчет денег?
— А что насчет них?
Я раздумывала над тем, где раздобыть денег, чтобы позвонить Джексону после школы.
— Келлеры дают тебе деньги на карманные расходы?
Она рассмеялась:
— Ага, сейчас!
— Давай, давай, давай, детка! — закричал Тревор телевизору и вскочил с дивана. — Да-а-а! — он заорал во все горло и станцевал нелепый танец, изображая тачдаун. Я подняла лицо от книги и шмыгнула носом.
Кара высунулась из комнаты.
— Потише там, дубина!
— Эй, Аврил Лавин25, почему бы тебе не найти караоке?
Оторвавшись от книги, я взглянула на них, удивляясь, как обыденно они поддразнивают друг друга. Почему между нами с Тревором отсутствует эта игривая нотка? И почему вообще у меня ни с кем нет таких отношений? Последним человеком, с кем я была настолько близка, был Джейс.
Кара подошла сзади и перегнулась через спинку дивана, взглянула на меня и улыбнулась.
— Никогда не понимала эти его оскорбления, — она замолчала. — Минуточку, ты что, плачешь?
— Нет, — пискнула я.
— Тревор, твоя женщина тут слезами обливается, а ты тем временем пляшешь перед телеком как полный придурок?
Я засмеялась сквозь слезы.
— Я из-за танца и плачу.
Кара тихо спросила:
— Нет, правда,
