— Затем, что ты извиняешься, — напоминаю я, ощущая как начинает заходить ум за разум.
— Я придумал эту историю, ещё не зная что произошло на самом деле. Он звонил, а я не брал трубку в тот день. Потом было поздно переигрывать.
— Пошел вон, — выдаю я, едва подумав об этом.
Он дёргается в мою сторону. Чем пугает. Но на секунду. Тут хватит тех, кто готов накостылять кому-нибудь от нечего делать. Взять хотя бы буйных англичан.
— Ты хочешь знать зачем? Он не сказал тебе? Потому что все лучшее достается Бурову. Костя всю жизнь только подбирает за ним. Должно было повезти в любви и тут не срослось. Отношения мечты достались ему, а не мне.
— Пошел вон, — повторяю я, испытывая нечто сродни отвращению. — Я не стану жалеть тебя.
Буров звонил ему, а тот не брал трубку. Образцов ездил туда-сюда, пока я ждала и не находила себе места. Он игнорировал попавшего в беду друга! Не было бы и половины всего, если бы не он!
— Жаль, что не ахнул тебя, — говорит Образцов с издёвкой. — Была ведь возможность.
О, нет! Он приехал не извиняться.
— И ты облажался и здесь, — говорю я, окидывая взглядом зал. — Выходит, что дело в тебе, а не в Пашке.
Я натыкаюсь взглядом на Бурова за плетеной оградой вперемешку с искусственными кипарисами в кадках и мне становится не по себе.
___
*Персонаж трилогии Толкиена
Глава 18
Глава 18
— Побежишь к нему? — спрашивает Образцов, проследив за моим взглядом. — Уже легла небось под него?
Рада что не сделала этого с ним. Хорошо, что настояла! Боже, спасибо тебе за наитие! Ведь не отмолила бы этот факт жизни.
— Нет, — отвечаю я, поднимаясь. — Останусь с тобой и пожалею тебя бедного.
Я выхожу из-за стола и иду, нет, не к Бурову, а к девчонкам, отдаю деньги за выпивку и закуски, тем самым поддерживая бизнес подружек.
— Что он сказал тебе? — спрашивает Люба, поцеловав меня в щеку.
— В основном плакался и признавался в том, что он подонок.
— Хотел, чтобы вернулась? — фыркает Мила, убирая что-то с моего плеча.
— Нет. Тут что-то другое.
Не понимаю зачем ему понадобилось делать это — лететь через половину глобуса, чтобы сказать мне такое паршивое "извини". Может быть он тоже ходит к психологу? Поверил в то, что женщины любят чувствительных мужчин? Но не до такой же степени!
— Ты что здесь делаешь? — наконец спрашиваю я, потянувшись и коснувшись щеки Бурова.
Не знаю как Костя нашел меня, но все смотрится не очень. Мне бы не понравилось такое ни через десять лет, ни через пятьдесят. Прежнему Бурову, кстати, тоже.
— Пошел принимать тебя тепленькую и чуть было не прошляпил момент, — отвечает Павел Архипович, приобнимая меня.
Обожаю, когда его польцы скользят по пояснице с преградой в виде лёгкой ткани.
— Не нагнетай. Во-первых, я не пила. Во-вторых, никуда бы не пошла с ним. В-третьих,..
— Кать ещё и в-третьих? Обычно твои списки короче.
— Да! Есть ещё и пункт три. Он сам заявился сюда.
— Точно? — не могу прочитать его взгляд в данную минуту.
— Да! Есть ещё и четыре, и даже пять. Ты кто такой? Куда дел моего Пашука?
Буров смотрит на меня сверху-вниз, кивает и одновременно делает такое движение глазами, за которым кроется и хитринка, и веселье, и "не знаю о чем ты".
Наверное, Павел Архипович 2.0 мне нравится больше.
Он внушает меня в надежду, что теперь будет иначе, а не то, что мы вернёмся на прежнюю лыжню, ведущую к старым баранам.
— Доберешься одна до дома? — спрашивает он,не двинувшись с места. — Хочу поговорить с ним немного.
Разумеется. Я же не маленькая. Но о чём ещё он собрался говорить с ним?
— Надо выяснить ещё кое-что, — отвечает Пашка, словно прочитав мои мысли. — А точнее внушить ему.
Мысли он читать умеет, но только в капец в каких экстренных ситуациях. У него мозг заточен на это. А это значит...
— Это ты, — говорю я, поражённая озарением и не в силах истолковать его себе. — Сказал где мы, да?
— Ну ты же просила никого не преследовать, а потому я приглашаю всех к себе. Не приедут, значит, виноваты.
— Это по-детски.
— Как там говорят? Все мы в душе дети? Так вот все знают это правило и только говняшки ведутся.
Он едва заметно улыбается во вновь пробившуюся поросль над верхней губой. Усы думает отрастить. Этакий Пуаро с Кеннетом Брана. Но ему идёт. Хоть он и не сыщик, а его основной клиент.
— Я не хочу никуда уходить, посижу за соседним столиком.
— Ты будешь меня отвлекать. Он тоже станет пялиться на тебя, особенно после того, что вытворил — приехал не сразу ко мне, а сюда.
Он прав. Только неспокойно как-то. Но тревога общая и не качается только Паши.
— Я обязательно дам ему в морду. Ещё раз. Ты переживать начнёшь. Не хочу, чтобы ты вмешивалась. Девчонок предупреди и попроси чтобы не предпринимали ничего.
Хочу остаться, но иду к такси, попутно строча девчонкам в чат, извиняясь и предлагая присмотреть новую мебель. Буров заплатит. Он такой и не потому что боится ментов-судов, а просто потому что привык.
— Лучше бы прятался в кустах и ждал, когда я уйду самостоятельно, Буров.
— Я и был в кустах, а ты меня нашла, — отвечает тот, целуя мою бровь. — Хорошо успел портки натянуть.
— Дурак.
Наведаюсь к Прохорцевой и спрошу, что ей неймётся. Какого черта она лезет? Ждёт, когда Буров попросит Кирю поискать другой дом для своей немаленькой семьи? Талантливых менеджеров и управленцев — половина побережья. Незаменимых нет.
— Вы ещё не спите? — спрашиваю я через пятнадцать минут, стукнув в двери, что ведут на хозяйскую половину.
— Нет. Кать, случилось что-то?
Кирюха открывает мне дверь, сонно потирая глаза, но судя по одежде, а также по громким звукам, он просто задремал у телевизора.
— Позови мне, пожалуйста, Тому.
— Что-то случилось? Она опять что-то выкинула?
Я качаю головой. Ненавижу, когда так говорят. Попахивает каким-то извращённым эйджизмом. Пусть отвечает за себя сама и спрашивай только с нее.
— Хочу обсудить с ней аренду домика на ближайшие месяцы. Кирь, я просто не хочу обсуждать с тобой это.
Я жду на кухне, устроившись за кухонным островом. Тут так красиво и уютно, а я совсем-совсем не скучаю по этому месту. Здесь всегда чувствуется радушие на время.
— Привет.
— Зачем ты помогаешь, Смородиной? — спрашиваю я без лишних предисловий. — Тебе плевать на меня и Бурова, а на свою семью?
— У Кирилла тут много знакомых, — говорит девушка с равнодушием в голосе. — Буров не сделает нам ничего.
Тома плохо знает Бурова. Он начал строить бизнес в другие времена. Я видела, как он меняет людей, пытающихся ставить ему условия только потому что он якобы не интересуется делами. Это обманчивое впечатление. Все то время, что мы здесь он возится с бумагами, общается с Кирей и ездит куда-то. Кроме вечеров, ведь тогда я дома.
— Не сделает — вы просто пойдете жить к своим знакомым — говорю я, глядя на то как та складывает полотенце. — Скорее всего уже завтра.
Это не обещание и не угроза. Просто знаю, что так будет и не потому что я попрошу об этом. У Пашки нет
— Кирилл мой друг. Мне нравятся ваши дети. Но не то, что делаешь ты. Объясни мне, что за дружба такая, что ценнее собственного благополучия? Тамара?
Она никак не реагирует. Только складывает свое полотенце. Да смотрит на темный двор за дверью.
— Ты не знаешь ее, — говорит она, когда я тянусь к двери. — Какая она.
— Кое-что я всё-таки знаю, — замечаю я, остановившись. — Она портит все к чему прикасается.
Что-то кроется за отстранённостью Томки и этим ее вызывающим высокомерием. Только я не могу понять что.
— Я не могу отказать ей. То о чем она попросила в этот раз пустяк. Понимаешь? Это пустяк. Она просто знает, чем вы занимаетесь каждый день
— Но не для меня. Смородина дрянь. Мне не нравится чувствовать ее рядом с собой, особенно, если буду стоять у обрыва.
