— Вот, купил. Чтобы ты на связи была, а то сейчас без телефона как без рук.
— Гер, я вспомнила, у меня под чехлом в телефоне была карта Сбера, куда приходят деньги. Надо ее срочно заблокировать.
Герман вставил сим-карту в телефон, активировал ее, и через пять минут Катя позвонила в банк и заблокировала свою карту.
— Все хорошо! Деньги со счета никто не снял. Надо будет восстановить ее тут, наверное. Хотя у меня полно наличных денег. Буду их пока тратить.
— Я все беру на себя. Расслабься и отдыхай. Завтра надо тебе одежду купить, в шкафу развесить. И обувь. И еще… мне нужны твои фотографии, чтобы в рамку поставить. Мы же с тобой почти молодая семья.
— Да, конечно!
Катя взяла из рюкзака компьютер, выбрала десять фотографий и переслала их Герману.
Затем они около часа придумывали историю знакомства, рассказали друг другу про родителей и про то, о чем мечтают.
— Все, пора спать. Приду за тобой утром, покажемся Вадиму и сразу по магазинам и домой. Спи! — Герман подошел к Кате и поцеловал в лоб.
Девушка немного смутилась, но заметила, что ей понравилось его внимание. У нее не было брата, но сейчас она почувствовала такую семейную, родственную заботу.
В этот же вечер она проверила e-mail от Марка. Ничего. Он не писал ей, не звонил, он вычеркнул ее из жизни.
Значит, так надо! Видимо, их встреча была для того, чтобы у нее появился ребенок. Обиды на Марка уже почти не было. Ведь именно благодаря ему или его сыну она носит такого долгожданного ребенка! Катя теперь знала абсолютно четко: он ее не любил.
Это она влюбилась как дурочка, растворилась в нем, на все для него была готова… А он… нет, он не любил.
Пора отпустить, перестать думать о нем и просто вычеркнуть из своей жизни. Он ведь это сделал? И она сможет!
Катя удалила свой e-mail адрес, по которому они в начале знакомства переписывались. Телефон тоже восстанавливать не собиралась. У нее новая жизнь, новые друзья, новая она!
Утром Герман забрал Катю из больницы, они заехали в шопинг-центр, накупили одежды, несколько пар обуви и продуктов.
— Запеку на обед мясо и сделаю два салатика, — как бы, между прочим, сообщила Катя о своих планах.
— Зачем? Мы можем заказать еду из ресторана, — предложил Герман.
Катя махнула на него рукой. Что он понимает? Она хотела понравиться его маме и сделать все, чтобы та была довольна. Хотя, конечно, Катя интуитивно понимала, что такое в принципе невозможно. Это как с ее мамой. Что бы дочь ни сделала — всегда будет или мало, или «Ну хорошо, и чего ты от меня ждешь? Похвалы? Ты сделала то, что должна была!»
Герман поехал встречать мать в аэропорт, Катя успела разложить вещи по шкафам и прошлась по квартире: она была очень уютной, чувствовалась женская рука. «Интересно, кто из них в семье баба?» — хихикнула и поправила вязанное покрывало на кровати.
Данилу она сегодня не видела, он ушел рано, и Герман сказал, что тот будет поздно вечером.
Маргарита Абрамовна оказалось женщиной далеко за шестьдесят с резкими чертами, колючими глазами и узким, бледным, болезненным лицом. Катя сразу к ней прониклась жалостью и поняла Германа: такую женщину расстраивать больно, он не посмеет. Его мать была невероятно худой, изможденной, сморщенной, ее ключицы выпирали. Жизнь ощущалась только в глазах, и то, их свет был тусклым, прощальным.
Маргарита Абрамовна осмотрела Катю, как оценивают лошадь по экстерьеру, и сделала вывод:
— Я так понимаю, ты выбрал себе в жены домашнюю кошечку, которая будет тебя встречать после работы и мурлыкать в ногах?
Катя громко рассмеялась над такой характеристикой, а Герману было не до шуток, он решил заступиться за девушку-кошку.
— Нет, мама, ты ошибаешься. Катя очень сильная личность и уже двадцать лет как генеральный директор мясокомбината, с кучей филиалов по всей России.
Маргарита Абрамовна удивленно выгнула бровь, а Катя, улыбаясь, кивнула:
— Домашняя кошечка из меня так себе. Но я буду стараться.
— Мой сын любитель гульнуть. Держать за яйца его надо сильно и желательно не отпускать ни на секунду. В Штатах, пока он учился, девушек менял каждый день.
— Это было до меня. Сейчас он угомонился и хочет иметь настоящую семью, да, милый?
— Да, любимая! — Герман обнял невесту и чмокнул ее в щечку.
— Давайте к столу! — предложила Катя, и они втроем сели обедать.
Маргарита Абрамовна критично осмотрела угощение на столе и почти ничего не съела:
— Мне только отварное можно, — призналась она, когда Герман стал настаивать попробовать запеченную телятину.
Катя сразу же вскочила и принялась готовить бедующей свекрови бульон.
Они втроем обсудили дальнейшие планы молодых. То, что мать Германа скоро станет бабушкой, ее не впечатлило. Видимо, она не верила, что доживет до этого дня.
К ужину присоединился Данила. Для гостьи была приготовлена история, что Данила неделю назад расстался с девушкой, сейчас ищет жилье, а пока живет у лучшего друга. Как ни странно, но Маргарите Абрамовне он понравился:
— Хороший у тебя друг, Гера! — произнесла она, загадочно закатив глаза. — Серьезный, не то что ты!
Засыпать в одной кровати с чужим мужчиной Кате было и стыдно, и смешно одновременно.
— У меня точно такая же мать, как у тебя, — призналась Гере Катя, укрывшись одеялом, — представляю себе, что с ними было бы, если мы сообщили им всю правду о нас: ты — любишь мужчин, а я — не знаю, от кого беременна.
Герман засмеялся, Кате тоже было весело.
— Герман! Как ты смеешь? — она попробовала скопировать голос Маргариты Абрамовны, а потом постаралась вжиться в роль своей матери: — А ты, Катери-и-и-и-ина? Тебе не рассказывали, что спать с двумя мужчинами практически одновременно это аморально?
Герман с Катей так развеселились и хохотали, что услышали в коридоре кашель и строгий голос мамы Марго:
— Спокойной ночи!
Герман разделся до боксеров и нырнул к Кате под одеяло:
— Надеюсь, я тебя не возбуждаю? — спросил он, так же хихикая.
— Тело у тебя, и правда, офигенное. Но ты знаешь, я никогда не бросалась на голый торс мужика. Даже читать такое в книгах было странно. Я могу понять, что женское тело возбуждает мужчин, но никак не мужское — женщин. Хотя, может, я ненормальная?
— А что тебя возбуждает в мужчине?
Катя задумалась. Сначала вспомнила Олега. Никакой реакции. Она его никогда не хотела, не желала. Потом Марка.
— Трудно сказать. Точно не тело. Возможно, то, как он смотрит на меня и у меня по телу начинается забег мурашек… Руки мужские нравятся — большие, жилистые, сильные. Глаза — умные.
— Расскажи мне про него, — попросил Герман.
— О, нет. Я вычеркнула Марка из сердца и даже говорить о нем не хочу. Лучше ты расскажи, как так вышло, что ты был по девочкам, а потом раз — и по мальчикам.
— Понятия не имею. Я, и правда, менял женщин как перчатки. Пока не встретил Даню. И все. Весь мир в тот момент рухнул. Потом я, кстати, припоминал, что мой взгляд иногда задерживался на красивых мужиках, но не придавал этому значение. А тут влюбился… хорошо, что он заметил мой интерес, а то я бы никогда не признался и не пошел на контакт первый.
На следующее утро Маргарита Абрамовна наняла водителя на целый день и отправилась «погулять» по родному городу. Мужчины с Катей задержались на кухне, чтобы обсудить план последующих действий.
— Вы совсем совесть потеряли? — Данила был зол. — Всю ночь хихикали и разговаривали! Гера, может, мне уйти, ты скажи!
— Дань, успокойся, ну посмеялись мы вчера, и что? Твоя ревность глупа, ей-богу!
— Надеюсь, кроме как посмеялись, вы ничего не делали?
Катя закатила глаза:
— Мы строили планы на будущее! Решили пожениться и родить сорок детей.
Герман хихикнул:
— Кать, у Дани очень слабое чувство юмора, он не оценит.
Данил вскочил:
— Что еще у меня слабое? Давай, договаривай!
Герман застонал.
— Катя, а ты в курсе, что у Геры было полно баб до меня? Так что, если есть желание, можешь наставить мне рога, — предложил Данила.
