Не могла же я ему, случайному любовнику, прямо так и сказать: до смерти, просто до смерти хотелось любви! Даже такой — суррогатной, единственный компонент которой — секс. Просто почувствовать рядом с собой красивое живое тело. Это унизительно — признаваться в подобном… Не могу выдать ему это вот так в лоб — ещё и потому, что чувствую: им владеет ровно то же самое настроение. И оно, возможно, развеется к утру. И нам станет стыдно друг перед другом. Так что довольно и того, что мы обнажились телами… К душевному эксгибиционизму крайней степени я была не готова.
Глава 4. Встретив нового человека — сразу думай, что он вор
Проснулась я не по будильнику, а раньше: разбудило пение какой-то диковинной птицы. Никогда прежде не слышала такую… Вдруг я до сих пор сплю?
Только я успела одеться и умыться — с Есиным ещё и словом не обмолвились, едва кивнули друг другу — как с порога прозвучало призывное:
— Па-ап! Ты тут?
Я вышла в коридор и потрясённо застыла: у входа стоял тот самый паренёк, который вчера с кем-то перепутал меня на Дель Гадо Драйв и велел убираться подальше от его дома. Значит… это сын Есина?
Мальчик тоже замер, едва увидев меня; от его напряжённой позы исходила какая-то угроза — как от маленького, но уже зубастого леопарда, который готовится к прыжку, пробуя силы перед серьёзной охотой.
— Я же тебе сказал… — процедил парнишка и аж побагровел от гнева. Покраснела даже кожа головы — под коротко стриженными светлыми волосами это было очень хорошо заметно.
— Да я не… это самое, — растерялась я.
Зато подошедший на зов сына Есин ничуть не растерялся.
— Боря, привет. Извини, ночевал тут, проверял дом и участок, всё ли в порядке перед утренним показом. Скоро подойдёт наш риэлтор, — самым беззаботным тоном объяснил "Синяя Борода". Наверное, близость Голливудских студий тут на всех влияет — вокруг сплошь гениальные актёры!
— А это кто? — поднимая свои изгибающиеся в знаке корня брови, требовательно спросил малец.
— А это… Сынок, да я тут договаривался насчёт репетитора для тебя. Вот — она прошла собеседование. Лаура Муратова. Будет с тобой и русским, и испанским языками заниматься.
— Что?! — хором воскликнули мы с мальчиком.
— Да, да, нечего удивляться, вы приняты на работу, — движения собирающегося Есина оставались уверенными и размеренными; он прекрасно контролировал ситуацию и не чувствовал никакой неловкости — а может, просто превосходно играл, чтобы естественно выглядеть перед сыном после наших ночных приключений. Действительно, проще не придумаешь: назначил рано утром до начала рабочего дня собеседование с репетитором — и вот, нанимает. Мальчик ничего не должен заподозрить.
— Зарплату и график обсудим сегодня вечером, а сейчас я тороплюсь. Боря, покажи, пожалуйста, Лауре наш дом.
— Лаура видела наш дом, — прошипел молодой леопард по имени Боря.
— Вот как? — затормозил в своих сборах Есин. — Когда же?
— Вчера я застукал, как она гуляла по Дель Гадо Драйв.
— О! Вы уже знакомы? Прекрасно. Лаура, продиктуйте ваш номер, я сейчас вас наберу, — запишите мой телефон, пожалуйста, и позвоните сегодня после восьми.
Вот так, по-калифорнийски эффективно и по-деловому быстро, я получила подработку, ещё толком не представляя, во что ввязываюсь. Вдруг мальчик крикнул в спину удаляющемуся на кухню папе:
— Папа, ты что — совсем? Может, скажешь прямо: кто она такая? Я ведь не дурак!
— Я тебе всё сказал, Борис, — донёсся до нас спокойный голос из кухни.
Мальчик жестом отозвал меня на веранду, с которой открывался вид на горный хребет, усадил в кресло, сам сел напротив и спросил угрожающим шёпотом:
— Отец же будет платить тебе за занятия со мной — да?
— Ну да.
— Слушай, а если я тебе все свои карманные отдам, чтоб только рожи твоей не видеть, — ты свалишь? — доверительно нагнулся ко мне Борис.
— Нет, потому что уже обещала твоему папе и не хочу его подводить. Но мы можем принять компромиссное решение: раз уж тебе так неприятно созерцать мою рожу — я стану заниматься с тобой в маске, причём маску доверяю тебе подобрать по твоему вкусу. Чтобы ты не огорчался.
В самом деле: мне не хотелось так сразу расставаться с Аскольдом. Всё произошедшее вчера по-прежнему казалось чем-то нереальным, будто произошедшим в другом измерении; мне хотелось узнать получше своего первого любовника. Первого мужчину, который не оставил меня равнодушной… пробудил во мне что-то — как в теле, так и в сердце. Со своей въедливостью я просто обязана была досконально разобраться в происходящем.
— Ну и-и? — насмешливо вскинув брови, протянул мальчик. — Какая у тебя легенда?
— Никакой легенды, — я вспомнила, что вроде бы вчера отец говорил, что сын отбраковывает всех репетиторов… Пожалуй, это мягко сказано. Наверняка вздорный мальчишка просто доводит взрослых — вот и сваливают от него. У меня отсутствует всякий опыт работы с подростками; скорее всего, я тоже долго не продержусь. Но хоть какое-то время побуду в жизни Есина, а там… посмотрим, подумалось мне.
— Да ладно, — парень нетерпеливо стукнул кулаком по столу. — Я сразу понял, кто ты такая. Слонялась возле нашего дома, выслеживала…
— Я гуляла!
— … А потом прихожу утром, — не слушая меня, продолжал Борис, — и вижу, что вы вдвоём ночевали. Отец может придумывать, что хочет; но ты-то за дурака меня не держи. Я в курсе, кто ты такая!
— Боря, не знаю, что ты там себе придумал… Но поверь, всё было не так.
— А как же? Давай, послушаем твою легенду!
— Да я просто гуляла по Шерман Оукс, как мне коллеги посоветовали. Дошла до этого дома… вижу — калитка открыта; решила хоть одним глазком глянуть, что за чудо продаётся за два с половиной миллиона. И тут встретила твоего папу; мы недавно списывались с ним по поводу испанского и русского для тебя. Оказалось, это его дом… Вот такое совпадение. Ну и… возобновили переговоры по поводу твоих занятий.
— Поправдоподобнее-то ничего не придумаешь? — с оттенком презрения вопросил мальчуган. — Тебе лучше сразу знать, что я не дурак.
— Да я и не считала тебя дураком. При таком-то отце, — искренне сказала я. Борис значительно моргнул:
— Слава богу, не в тебя уродился.
Я обалдела:
— В каком смысле — не в меня? Каким образом ты мог бы уродиться… в меня?
— Повторяю для особо тупых. Я. Не. Дурак, — раздельно и чётко произнёс Боря. — Ясно же: отец тебя назначил мне в репетиторы, чтобы нас познакомить и подружить. Ну так вот: я тебя никогда не приму. Так что лучше тебе прямо сейчас пойти и сказать папе, что ты отказываешься от работы. Иначе я тебе помогу… помогу это сделать очень быстро.
— Не знаю, в чём ты меня подозреваешь, Борис, но… Вижу, тебя не переубедить. Наверное, ты приверженец одной древней японской пословицы: "Встретив нового человека — сразу думай, что он вор". Ты, следуя этому изречению, ко всем относишься плохо по умолчанию, и…
— Не ко всем, — отрезал Боря. — Только к тебе.
— По словам папы, других репетиторов ты тоже "отбраковал".
— Потому что репетиторы были говно. Тебя я отбраковываю по другой причине.
— По какой же?
— Тебе это отлично известно, — снова меняясь в лице, прошипел Борис. Никогда бы не подумала, что на лице одиннадцатилетнего может быть столько злобы… Я растерялась.
— Садитесь оба в машину, — позвал Аскольд. — Боря, заедем за твоими вещами домой — и подброшу тебя до школы, а Лауру на работу.
— И долго вы придумывали ей это имя — Лаура? — противно хихикнул Боря. — Чтобы я ничего не заподозрил?
— Ты считаешь, у неё какое-то другое настоящее имя? — удивился Есин.
— Хочешь, паспорт покажу? — предложила я.
— Да нафига мне твой фальшивый паспорт? Ты и сама насквозь фальшивка! Фальшивка-паршивка!
— Борис! — одёрнул Аскольд. — Немедленно прекрати!
Мальчик ехидно спросил:
— Папа, ты хочешь, чтобы я её убил? Иначе я ничего не понимаю. Если её убьёшь ты — тебя посадят. Но одиннадцатилетнего не тронут. Убить её прямо сегодня?
