Она сжала губы и ничего не ответила.
— Подразделение – это не тот тип организации, которая работает над излечением рака. – Я вспомнила, что Ник рассказал мне о своем прошлом, и подразделении. Ужасные, ужасные вещи. – Они убивают людей, Мама.
— Ты не можешь верить всему, что тебе рассказал Ник.
— Ну, а я верю. Я доверяю ему больше, чем доверяю тебе.
Взгляд, которым она меня одарила, был таким, словно если бы я снова ударила её.
— Почему я нахожусь здесь сейчас? – спросила я.
— Нам надо сделать больше сыворотки, и сделать её лучше. Мы должны закончить то, что нам помешали закончить.
Потому что я сбежала, это она подразумевала.
Я попятилась назад к двери, задаваясь вопросом могла ли она оставить дверь незапертой, если бы я смогла сотворить чудо и сбежать во второй раз.
— Я не хочу быть частью этого. Неужели ты серьезно думаешь, что я буду сотрудничать.
— Тебе ничего не угрожает. Тебе ничего не угрожало и шесть лет назад. К тебе всегда относились с уважением и с огромной заботой.
Я сощурила глаза и прикусила губу, почувствовав острые кончики зубов. Она не имела никакого представления о том, что она сделала со мной, что всё это тяжелое испытание сделало со мной. Ночные кошмары. Страх. Панические атаки.
Возможно я была нескорушима снаружи, но внутри я была разбита, и это все было дело рук моей матери.
— Пошла вон, — закричала я. — Вон!
— Элизабет.
— Вон!
Она робко отшатнулась.
Открылась дверь, и вошел Райли.
— Переносим на более раннюю дату?
Мама сдержанно стерла слезы со своего лица.
— Да.
Больше не взглянув на меня, она развернулась и покинула комнату.
Два лаборанта протиснулись внутрь, таща массивную установку, из нескольких портов вывались провода.
— Что это?
Как только установка была размещена рядом с дверью, еще двое мужчин вошли в комнату. Они отличались от лаборантов тем, что они были больше, равнодушнее, решительнее. Они подошли ко мне, схватили меня за руки, и швырнули меня на кровать.
— Отпустите меня!
Из под кровати вытянулись ремни, и мои запястья были связаны внизу по бокам, мои лодыжки были надежно закреплены на краю кровати.
— Мама! — кричала я, до тех пор пока мой голос не сорвался.
Райли быстро проверил свой телефон, прежде чем посмотреть на меня.
— Не волнуйся, Элизабет. Когда ты проснешься, всё опять будет прекрасно.
— Что это значит? Что вы собираетесь сделать со мной? — Я попыталась вырваться из ремней, рванув руками вверх, надеясь на какое-нибудь послабление.
Райли пробормотал инструкции лаборантам, игнорируя меня. Двое больших мужчин вышло из комнаты, как только я была привязана на кровати. Я снова стала пытаться вырваться, когда адреналин взял верх. Мне надо выбраться отсюда. Мне надо сбежать. Инстинкт твердил мне, что если я не выберусь отсюда прямо сейчас, тогда мне будет не за что бороться.
— Позовите меня, когда это закончится, — сказал Райли. — Увидимся утром, Элизабет.
Он ушел.
Лаборанты разместили несколько электродов у меня на голове, затем подсоединили провода. Когда они включили установку, она заработала с подвывающим и порывистым шумом.
— Расслабься, — сказал мужчина-лаборант. — Всё будет хорошо.
— Что это? Установка?
Лаборантка, невысокая, блондинка с широко расставленными глазами, присоединила последний конактный датчик в центр моего лба.
— Это система изменения памяти.
Глава 36
НИК
Кто-то держал мою голову у себя на коленях. Что-то влажное продолжало капать на моё лицо.
— Мы должны идти, — сказал голос откуда-то издалека, словно я был под водой. — Мы вернемся за ним. Я обещаю.
— Я не могу его оставить, — Анна. — Мы ни за что не должны были ему позволять действовать по своему усмотрению.
— Анна, — сказал Трев. — Мы не можем здесь больше сидеть. Либо мы спасаем девушку, либо мы уходим.
На моё лицо упали волосы, когда Анна наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб.
Я жадно глотнул воздух, и расширившись, легкие надавили на ребра, ощущалось это так словно шарик готов был лопнуть.
Анна пронзительно закричала.
— Твою ж мать, — сказал Кас. — Он — зомби.
Трев встал на колени рядом со мной и открыл мои глаза.
— Ник?
Я откинул его руку прочь и перевернулся, мои внутренности скрутило. Встав на свои четыре конечности, растопырив руки в грязи, меня рвало до тех пор пока уже было нечем.
Когда я закончил, я рухнул на живот, земля ощущалась холодом на моем лице. Я не знал где я был, или как я выбрался наружу, но если я больше не находился в лаборатории, тогда Элизабет была в опасности и я должен вернуться, чтобы спасти её.
Я снова перевернулся, на спину. Почти исчезающим голосом, кровоточащим, моё горло было слишком сухим, я прохрипел:
— Они стреляли в меня. Так много раз, что я потерял счет.
Когда я открыл глаза, верхушки деревьев раскачивались надо мной, словно ветер усиливался. Анна, Кас, Сэм, и Трев — все смотрели на меня. Сэм кивнул на мою грудь. Я посмотрел вниз. На моей рубашке были множественные отверстия от пуль, и моя рубашка была покрыта запекшейся кровью и грязью.
Я похлопал себя по груди. Я должен был испытывать боль. Я должен был быть мертвым.
Но когда я разорвал рубашку, чтобы открыть свою грудь, она оказалась нетронутой. Ни одного пулевого отверстия в поле зрения.
— Какого черта?
— Может стоит убить его? — спросил Кас. – До того, как он начнет вокруг ходить, шатаясь, и есть наши мозги?
— Кас! — сказала Анна.
— Что? Слишком быстро?
— Что случилось? – спросил я, и пошатнулся на своих ногах. Когда я оступился на нетвердых ногах, Сэм дернулся вперед и поймал меня. Я оперся на дерево, чтобы удерживать себя в вертикальном положении и дал Сэму знак отступить.
Теперь, когда у меня было более четкое представление о том, где я находился, и что нас окружает, я заметил двух агентов Подразделения мертвых или нокаутированных в десяти фунтах вдалеке. И рядом с ними была наполовину вырытая яма. Идеальный размер для тела. Вероятно, для моего.
— Хлоя, — сказал Трев. — Она позвонила нам примерно через час после того, как она взяла тебя. Рассказала, что она сделала то, что она должна была сделать, но что если все пойдет по плану, то ты должен был быть в безопасности. Она дала нам расположение вентиляционной шахты примерно в ста ярдах от сарая, неотмеченный вход в лабораторию, но по пути мы наткнулись на этих ребят, — Трев жестом указал на агентов — а потом мы увидели тебя.
Анна прикрыла рот рукой и отвела взгляд.
— Я не умер, Анна, — сказал я. — Видишь. — Я похлопал по себе руками. — Не начинай опять плакать.
— Я не плачу, — огрызнулась она, когда слезы покатились вниз по её щеке. Она отвернулась от нас, вытирая лицо.
Сэм с неодобрением посмотрел на меня, но я проигнорировал это.
— Это всё ещё не объясняет, почему я жив.
— Должно быть она применила сыворотку на тебе, — сказал Трев. — Это единственное объяснение.
Хлоя была единственной, кто сбежал из лаборатории шесть лет назад, и должно быть она знала где хранилась сыворотка. Не было ничего бредового в предположении, что она выкрала несколько проб сыворотки для себя.
У неё также было достаточно времени по пути к сараю, чтобы остановить машину и изъять мой пистолет. У неё также было достаточно времени вколоть мне сыворотку.
Благодаря тому, что она дала мне сыворотку, она спасла мою задницу, а также достигла своей цели в сделке с Райли.
— Мы должны вернуться в лабораторию. — Я оттолкнулся о дерева и с облегчением обнаружил, что я не упал плашмя на лицо.
— Притормози, — сказал Сэм. — Мы не знаем какой тип воздействия эта сыворотка оказала на тебя. И кроме того, мы не знаем во что мы ввязываемся. Когда ты был внутри, все было иначе. Теперь, когда ты на свободе, и ты в безопасности...
— Что, ты просто собираешься оставить там Элизабет?
Сэм скрестил руки на своей груди.
— Это не то, о чём я говорю. Я говорю то, что нам нужно немного времени, чтобы подумать об этом. Есть причина, по которой им нужна Элизабет. Они не убьют её.
— Да, я знаю это. — Я начал вышагивать, листья с последнего листопада хрустели под моими ботинками. — Это не значит,что она в безопасности.
Когда я впервые услышал речь матери Элизабет, я подумал, что её голос кажется знакомым. И тепеть, зная что она работает на Райли, всё приобрело смысл.
— Аудио файлы, — сказал я Треву. — Доктор? Доктор Тарроу?
— Да? А что насчет неё?
— Она мать Элизабет.
— Чёрт подери, — пробормотал Трев.
Анна вздохнула и потерла свое лицо. Она лучше всех понимала сложности , возникающие когда семья работает с Подразделением. В конце концов, её дядя был тем парнем, который создал организацию.
