— Господи, чего такой холод? Ветрище жуткий, — ежился Алекс, кутаясь в щегольской бомбер с цветочным принтом от Дольче.
— Дым отечества, — усмехнулась я.
Он никак не среагировал на цитату, только скривил лицо, словно тут пахло тухлыми яйцами.
— Надень, — велел агент, протягивая мне темные очки.
— Зачем? Уже смеркается.
Алекс застонал.
— Ирсен, тебя люди с такими фонарями под глазами видеть не должны Ты или хочешь ими улицу освещать?
Иногда его хотелось треснуть, как и бестолковых детей на моей прежней работе. Но я снова призвала смирение и азы педагогики себе в помощь. Проще было надеть очки, чем доказать Алексу, что я не звезда всея Руси.
Скрыв глаза за Рэй-Баном, я все же пробормотала сварливо:
— Как будто меня кто-то узнает.
Алекс предпочел сделать вид, что ничего не слышал. В данный момент его больше волновал ветер промозглого апреля и то, что нам не предоставили машину.
— Долбаная Рашка. Сто лет тут не был и не тянет. Не могут нормально встретить. На такси в такой холод! Козлы бессовестные.
Насколько я знаю, Саша, который предпочитал зваться Алексом, сам был родом из-под Калуги. В «Элите» он пробился от мальчика на побегушках до агента благодаря упорству и отличному знанию трех языков. А вот понты приобрел совсем недавно. Возможно, заслужено. Мы вместе работали без остановки и приобрели отличную репутацию трудоголиков. Ну и денег, конечно, все это фэшн-безобразие принесло очень и очень много.
Алекс проникся статусом богатого засранца и предприимчивого дельца. А я никак не могла почувствовать себя примой. До сих пор казалось, что это все шутка. Или я попала в чужое тело, которое живет теперь не моей жизнью, а по какому-то прописанному сценарию. Я смотрела кино, одновременно умудряясь играть лавную роль.
Правда здоровенные билборды на подъезде к столице уверяли, что все не сон, не кино, а реальная жизнь. Жизнь в которой мое лицо на рекламных щитах и плакатах. Водитель такси даже обернулся, чтобы рассмотреть меня.
— На дорогу смотрите, — буркнула я, жалея, что Алекс дал мне только очки, а не паранджу например.
Но таксист так и косился на каждом светофоре через зеркало заднего вида. Алекс не выдержал в конце концов.
— Она это. Да. Душа леса из рекламы. Не надо глазеть, это неприлично.
Я залилась краской. Меня первый раз кто-то узнал. В Европе я уж точно не была звездой. Просто одна из многих востребованных моделей. Как-то само вышло, что мое лицо оказалось востребованным. А вот в Росси в это время вовсю шла компания нового парфюма. Папа рассказывал, что ему больно постоянно видеть меня в телевизоре и не иметь возможности обнять.
В этот момент я почувствовала, что смертельно устала от всей этой свистопляски. Наверно, родная земля так действовала. До ужаса захотелось отменить съемки, уклониться от обязанностей, послать к черту Алекса, наплевав на гонорар, и уехать домой. К папе. К Гоше и Кате.
Я вздохнула, решив, что Алекс прав. Нужно выспаться и продолжать бежать белкой в колесе, не поддаваясь соблазну удрать. Нельзя.
Войдя в номер отеля, я приняла душ и упала на кровать. Почти сразу отключилась. Казалось, едва я коснулась головой подушки, Алекс уже будил, барабаня в дверь.
— Просыпайся, Ирсен! Сейчас завтрак принесут. Кофе, каша, стакан воды, немого кофе и сока для тонуса. Шевелись, шевелись, родная.
Я поплелась выполнять распоряжения без особого энтузиазма. За завтраком Алекс тараторил, как всегда, не умолкая. Я листала материалы по знакомому парфюму «Душа леса». Подумать только, с него все и началось, и вот опять. Они снова захотели снять меня для дополнительных материалов.
Машину нам снова не прислали, и Алекс совсем разбушевался в такси.
— Да что же это такое! Можно было на метро быстрее добраться.
— Я предлагала…
Он оборвал меня взглядом от которого захотелось съежиться.
— Почему бы вообще не запрячь мышами тыкву? Будем по старинке, как Золушка, вашу мать! — ругался Алекс. — Любезный, мы можем быстрее?
— Нэт. Пробка, — отвечал водитель кратко.
— Это ужасно. Вот-вот уже съемка, а еще мейк делать. Фенов бесится, когда визажист задерживает процесс.
Услышав фамилию Гоши, я буквально подпрыгнула. Даже ведро ледяной воды не взбодрило бы лучше.
— Фенов?! — взвизгнула я. — Какой еще Фенов?
— Красотун в татухах. Здоровяк. — Алекс томно простонал. — Милаха, хоть и весь на понтах. Как свалил в свою деревню, гонора еще больше стало. Так ты же с ним работала, дорогая. Гоша Феникс. Он делал первую «Душу леса».
Я длинно и матерно выругалась. Алекс аж замер с огромными от удивления глазами. Даже водитель обернулся.
— Ирсен! Это неприлично.
— Какого хрена Гоша будет меня снимать? Ты сказал, будет этот… Комаров.
— Комаринский, — поправил агент.
— Да плевать. Не Фенов!
Алекс закатил газа, но соизволил объяснить.
— Там какие-то проблемы у него с агентством. В цене что ли не сошлись? И Прямо вчера Комар отказался. Вот и вызвали Феникса. А он взял и не отказал, с корабля на бал примчится. Денег лишних не бывает. Потрясный мужик, надо сказать. Жаль не из наших, — трепался мой голубой агент, не замечая, как я меняюсь в лице.
Давно забытое ощущение, что кровь то вскипает, то стынет в жилах. Я давно уже не чувствовала себя такой уязвимой, почти голой, ранимой. Невозможно. Этого просто не может быть.
И не будет.
— Я отказываюсь сниматься у Феникса, — выпалила я, едва смогла снова ворочать языком.
— Что прости? — не понял Алекс. — Мне послышалось?
— Я. Не. Буду. Сниматься. У.Феникса, — отчеканила я, натянув на лицо маску непробиваемого упрямства. И издевательски уточнила. — Что из этого ты не разобрал?
— Я не разобрал? Это я разобрал прекрасно. Не глухой.
— В чем же дело?
— Дело в том, любовь моя, что я, очевидно просрал момент, когда у тебя отросла корона. Как-то вот профукал, вообще не заметил, — подхватил он мой издевательский тон.
Я фыркнула, решив не оправдываться, лишь выдала:
— Просто отмени съемки и все.
— И все? — заорал он фальцетом. — И все, Ирен? Так просто у тебя все! А мы уже получили аванс, нас ждут люди, которые сделали тебя, рыба моя золотая, звездой. На минуточку так! Зве-здой!
— Мне плевать, — тихо огрызнулась я.
— Тебе плевать? Ах, тебе плевать, да? На меня! На агентство! На свою репутацию, — уже в голос и баском орал мой менеджер, размахивая руками как истеричка. — Ты не имеешь права плевать, Ирсен. Слышишь меня? Просто не выйдет. Или ты сейчас поднимаешь свой аппетитный зад, предварительно засунув туда нелепые понты и капризы, или вали обратно в свою деревню-глушь-Саратов. Или откуда ты там? Потому что с нами никто так больше не будет работать. И я с тобой — тоже. Связался, блин.
Дальше Алекс выдал дозу ненорматива, который описывал весь спектр его разочарования во мне.
— Разворачиваемся, — скомандовала я.
— Нет! — закричал агент.
— Ирсен, ты не имеешь права так поступить. Чего у тебя за беда? Что за петух клюнул? Трахалась с Гошей? Ну, класс. Ккто бы отказался? Это не повод отменять фотосет, ей-богу.
Я выпустила воздух через рот рывками.
— Я не буду тебе ничего объяснять. Просто нет.
Он снова выругался и начал сыпать угрозами, потом уговаривал и снова грозил, умолял и задабривал. Я стряхивала лапшу с ушей, уже не утруждалась спорить, просто упрямо мотала головой, отрицая все доводы Алекса.
Едва водитель остановился, я выпрыгнула из машины, надеясь просто удрать в метро, раз уж мой ушлый помощник и приятель не желает слышать. Но просчиталась. Алекс выскочил следом за мной, как черт из табакерки, схватил за локоть. Сильно и больно. Свободной рукой он умудрился вытащить деньги и бросить таксисту.
— Без сдачи, — буркнул он и потащил меня в павильон, где была назначена фотосессия. Я вопила и вырывалась, на нас глазели. Но это не помешало Алексу, протащить мен чуть ли не волоком к лифту, затолкать в него и нажать кнопку. Собиралась наорать на него или разреветься, но он осадил тут же.
