Она такая мягкая, такая чертовски влажная. Я стону ей в шею. Я не могу дождаться, когда окажусь внутри неё.
Но сначала я провожу пальцем по её складочкам, и она дрожит. Я хочу проделать тот же путь языком. Когда я собираюсь сделать именно это, она останавливает меня.
— Поцелуй меня, — умоляет она, и я подчиняюсь, требуя её рта, смакуя её губы и язык. — Прикоснись ко мне, — шепчет она, направляя мою руку обратно себе между ног.
Я рычу, отчаянно желая её, но мои пальцы нежны, они движутся медленными кругами, скользя к её клитору. Луна извивается подо мной и стонет моё имя, отдаваясь тому, что я заставляю её чувствовать.
Когда я ввожу один палец внутрь, она издает хриплый вздох, похожий на вой сирены. Моё тело дрожит. Болезненно сильно я трусь о гладкость её бедра, чтобы получить некоторое облегчение.
Когда я ввожу внутрь второй палец, её бедра приподнимаются.
— О чёрт, — ругается она, когда её веки закрываются.
Я двигаю рукой, входя и выходя, каждый раз немного глубже. Я дразню её своим ртом, покрывая медленными, влажными поцелуями каждую из её полных грудей и дерзких сосков. Эти тихие звуки, которые она издает, симфония её удовольствия, подстегивают меня.
Луна близко; я чувствую, как она сжимается вокруг моих пальцев. Когда она двигает бедрами, я обвожу большим пальцем её клитор. Чувственный стон вырывается из её горла. Её ногти впиваются в мои плечи, когда она разваливается на части, задыхаясь и выгибая спину, когда кончает мне на руку.
Я наблюдаю за ней, восхищенный удовольствием, омывающим черты её лица. Её тело покачивается, движения замедляются. Она сногсшибательна, абсолютно великолепна в своём экстазе.
Я вытаскиваю свои пальцы, блестящие от её возбуждения, затем провожу ими вверх по её телу. Её глаза распахиваются, и взгляд следует за моей рукой.
Мои пальцы обводят один сосок, оставляя его блестящим. Я вылизываю языком дорожку досуха. Её зеленые глаза вспыхивают.
— Такая сладкая, — говорю я ей, точно так же обводя другой сосок, обводя его языком, снова пробуя её на вкус. Луна сглатывает.
— Иди сюда, — шепчет она, её щеки краснеют, когда она тянется ко мне, её руки скользят вверх по моей спине и вниз, пока она не обхватывает одной рукой мой член.
У меня вырывается прерывистый вздох. Луна целует меня, пробуя себя на вкус моим языком. Она что-то бормочет между небрежными, влажными поцелуями. Её рука движется вверх и вниз, и я дрожу.
— Генри. Генри…пожалуйста.
Я знаю, чего она хочет. Я хочу того же.
— Терпение, — поддразниваю я, повторяя то, что она сказала ранее, но я тоже не хочу ждать.
Откидываясь назад, я натягиваю презерватив так быстро, что она смеется надо мной. Я тоже улыбаюсь. Но стоит мне погладить себя, как весь юмор улетучивается.
В её глазах вспыхивает желание.
— Сделай это снова, — шепчет Луна.
Снова обхватывая член рукой, я глажу себя от основания к кончику и обратно. Она издает сдавленный звук и двигает бедрами.
Восторг разливается по моим венам, когда я забираюсь на неё сверху. Нервное возбуждение отражается на наших лицах, когда я устраиваюсь между её ног.
Луна медленно поднимает на меня взгляд, пока наши взгляды не встречаются. Моё сердце бешено колотится в груди. И тут меня осеняет. Кое-что, что я знал в глубине своего сердца, но мой мозг и остальная часть меня должны были наверстать упущенное.
— Я…
Я почти говорю это. Что я чувствую. Что она заставляет меня чувствовать.
Затем она тянется, чтобы поцеловать меня, долго и глубоко. Я стону ей в рот, начиная скользить в блаженные глубины её тела. Это пример абсолютной эйфории.
Но мне приходится остановиться, чтобы перевести дыхание. Чтобы дать ей время привыкнуть ко мне. Я провожу губами по её подбородку, носом по шее, вдыхая её запах.
Каждая клеточка моего тела горит, а сердце бешено колотится. Я открываю глаза и вижу, что у Луны они всё ещё закрыты. Её темные ресницы касаются розовых щек, а губы кажутся более полными, припухшими от моих поцелуев. Она прекрасна. Такая мягкая, теплая и податливая подо мной. Нет другого места, где я бы предпочел быть, и нет никого, с кем я бы предпочел быть.
Словно услышав мои мысли, Луна внезапно поднимает на меня взгляд. На её лице появляется мечтательное выражение, глаза полны удивления.
— Ты в порядке? — спрашивает она меня, касаясь моей бородатой челюсти.
Эти три слова вертятся у меня на кончике языка, но я проглатываю их обратно и киваю, прежде чем вместо этого прижимаюсь губами к её губам.
Ещё слишком рано, напоминаю я себе.
И поэтому я пытаюсь дать ей понять, что я чувствую, своими действиями — нежными поцелуями, нетерпеливыми руками и очень податливым телом.
Когда я толкаю бедра вперед, Луна всхлипывает, на её лице отражается боль.
— Подожди… помедленнее… — выдыхает она.
Она стонет мне в рот, когда я двигаюсь, как она просила. Медленно. Осторожно. Но она такая чертовски горячая, такая тугая. Когда я погружаюсь ещё немного, она ругается.
— С тобой так хорошо, — скрипит мой голос ей в ухо, и она хнычет в ответ.
Я хочу наполнить её. Опустошить её.
Вместо этого я дышу. Сосредоточен на звуках, которые она издает, хриплых вздохах, произнесении моего имени. Мне это нравится. Когда я наклоняю голову, чтобы поцеловать её в затылок, нежно посасывая чувствительную кожу, Луна сжимает мои плечи, шире раздвигая для меня бедра. Её пальцы перемещаются, чтобы погладить мой затылок и зарыться в волосы, в то время как её левая нога высоко обхватывает мою талию, приглашая меня погрузиться глубже, где я растягиваю её самым восхитительным образом. Луне трудно дышать ровно, а я вот-вот сойду с ума.
Когда я оказываюсь глубоко внутри и мы оба тяжело дышим, её бедра двигаются подо мной раз, потом другой, и это пытка. Опасная, сводящая с ума пытка.
Однако я не тороплю её. Я целую её шею и плечи, массирую талию и бедра, давая ей время и пространство привыкнуть, насладиться и сдаться.
Крепко зажмурившись, я стону ей в шею. Я так близок к мольбе.
— Мне жаль, но это твоя вина, — шепчет она.
Я поднимаю голову. Она не выглядит сожалеющей. Озорная улыбка, которой она одаривает меня, и лукавый блеск в её глазах говорят о том, что она совсем не жалеет.
— В чём? — спрашиваю я, посмеиваясь.
— Ты огромный, — признается она, краснея.
То, как расширяются её глаза, когда она говорит это, вызывает у меня желание рассмеяться. Меня возбуждает и это.
