Я облизываю губы, проглатывая набухающую гордость, прежде чем поцеловать её. Не торопясь, я немного отстраняюсь. Сладкие звуки, которые она издает, то, как она извивается подо мной…
Когда я вхожу в неё, она такая влажная для меня, такая готовая. Я не могу удержаться и ругаюсь ей в плечо. Я толкнулся снова, мой разум опустел, затем полностью заполнился мыслями о ней. Мягкость её кожи, округлость бедер, её горячий, скользкий центр…
Когда я толкаюсь снова, наши бедра соприкасаются, и я знаю, что долго не протяну.
Луна хватает меня за лицо и завладевает моим ртом. Она целует меня жадно, страстно, прикасаясь ко мне везде, где ей хочется, словно пытаясь укротить бушующий огонь, горящий и внутри неё самой. Её руки скользят вверх по моей спине, вниз по груди, одна рука опускается на моё сердце.
Мы движемся. Вместе. Я похоронен глубоко внутри. Черт.
С дразнящей улыбкой она придерживает меня за бедра, быстро шлепает по боку, затем скользит руками, чтобы схватить меня за задницу. Я стону громче, когда она делает это, толкаясь в неё снова и снова. Луна перекатывает свои бедра под моими, принимая меня ещё глубже, заставляя меня рычать её имя.
Входя и выходя, быстро получая удовольствие, я наблюдаю за ней с вожделением и любовью — пьянящее сочетание, захватывающее моё сердце, мою душу. Она выгибается мне навстречу, её бедра плотно обхватывают мою талию, и я слышу, как её дыхание сбивается.
— Быстрее, — умоляет она, и я двигаюсь быстрее.
Она так близко. Я чувствую, как она крепко сжимает меня, уговаривая сдаться. Ещё нет. Я хочу снова услышать, как она снова выкрикивает моё имя, как она снова ругается по-испански, умоляет меня не останавливаться.
Её глаза закрываются, и Луна прижимается ко мне, прикусив губу, чтобы, возможно, не закричать. Её ногти впиваются мне в спину, когда она на грани. Моя хватка на её бедрах может оставить синяки, но ни один из нас не может забыть о восхитительном чувстве, которое мы создаем вместе. Мы наслаждаемся каждым ощущением, вызванным соприкосновением обнаженной кожи к обнаженной коже, и наш темп становится бешеным.
— О черт. О черт. Генри…
Я чувствую, как она кончает. Именно тогда я хватаю её сзади за шею и приближаю её губы к своим. Другой рукой нащупываю её клитор, увеличивая её удовольствие. Луна вскрикивает от наслаждения мне в рот. Её тело крепко сжимается вокруг меня.
— Луна…Я должен…
Прежде чем я успеваю сказать что-то ещё, волна интенсивного удовольствия накрывает меня, пробегая по всему телу. Мир исчезает. Я практически ничего не соображаю. Существует только Луна. Она повсюду. Её губы на моей щеке, её груди прижимаются к моей груди, её ноги обвиваются вокруг моих бедер.
Мощная реакция почти ошеломляет. Я стону, низко и гортанно, абсолютно удовлетворенный. Вдыхая её, я хочу ещё немного насладиться её опьяняющим ароматом. Когда мои мышцы начинают расслабляться, биение моего сердца наполняется безошибочным счастьем.
Пребывая в этом блаженном состоянии, крошечные волны удовольствия всё ещё прокатываются по ней, Луна дрожит подо мной. Её дыхание замедляется, всё медленнее и медленнее по мере того, как она спускается с того фантастического кайфа, который мы создали вместе.
Когда она открывает глаза, то обнаруживает, что я жду её. Она растворяется в моем взгляде с той же преданностью, что и я. Я могу только улыбнуться, когда она это делает, и в уголках моих глаз появляются морщинки.
— Лондон только что стал моим самым любимым городом, — ухмыляется она.
— Моим тоже, — хихикаю я низким горловым смешком. Луна выгибает бровь.
— Тебе он уже нравился, — обвиняет она, затаив дыхание, когда мой язык проводит по её ключице.
Поднимая свой пристальный взгляд, чтобы ещё раз встретиться с ней, я чувствую легкое головокружение и счастье.
— Ничего не могу с собой поделать, Л, теперь нравится больше, — обещаю я, наклоняя голову, чтобы нежно поцеловать её в губы, одновременно высвобождаясь из неё, наши руки и ноги всё ещё переплетены.
Всё, что Луна может сделать, это томно улыбнуться мне.
— Ммм, хорошо, — соглашается она, слишком расслабленная, чтобы спорить.
Схватив с тумбочки салфетку, я избавляюсь от презерватива. Беру ещё горсть салфеток и тщательно вытираю внутреннюю сторону её бедер.
— Генри, ты не обязан…
— Я хочу, — просто говорю я.
Я знаю, что она в этом не нуждается, но я хочу позаботиться о ней. Я хочу заключить её в свои объятия и защитить от всего плохого, через что она когда-либо проходила. Ничто и никогда больше не причинит ей боли.
Закончив, я ложусь на бок и притягиваю её к себе. Её руки обвиваются вокруг моей талии, так что мы лежим лицом к лицу, кожа к коже, между нами ничего нет. Когда я откидываю назад пряди розовых волос, она так мило краснеет.
Потерявшись в этих зеленых самоцветах, я не могу не задаться вопросом, чувствует ли она то же самое. Как мы растворились друг в друге, такие теплые и нежные, переполненные эйфорией, достигая чего-то волшебного, вечного — чего-то, что было очень похоже на любовь.
Внезапно мне так много хочется сказать, но я достаточно умен, чтобы понимать, что всё ещё не могу мыслить здраво, и поэтому я просто прижимаю Луну к себе, наслаждаясь тем, как она прижимается ко мне всем телом. Энергия между нами замедляется, успокаивается, мы становимся сонными и довольными. Спокойно, с комфортом мы засыпаем с нашими сердцами, бьющимися в одном ритме.
ЛУНА
Я не планировала засыпать, особенно когда почти ожидала, что Генри уйдет посреди ночи. Но он всё ещё здесь, одной рукой обнимает меня, его ровное дыхание согревает мою спину.
Это так странно — прекрасно и сюрреалистично — проснуться и видеть, что этот великолепный мужчина спит рядом со мной. Когда он придвигается ближе, я чувствую его всего, а это значит, что он тоже всё ещё обнажен. Я заставляю себя не краснеть. Не сейчас, не в уютной тишине, которая наступает только после умопомрачительного секса. Потому что, чёрт возьми, это было потрясающе. Серьезно. Каждый поцелуй, каждое прикосновение и ласка. У меня мурашки бегут по коже, когда я думаю об этом.
Он был прав; я нахожу его неотразимым. И я знаю, что не должна увлекаться. Я имею в виду, может быть, это всё. Может быть, это на один раз. Может быть, ему это понравилось не так сильно, как мне.
Когда я пытаюсь повернуться, он шевелится и меняет
