— Ты отвратительна. Как ты можешь нормально относиться к тому, что он делает?
Она смеется.
— Это забавно. Скажи мне, ты спрашиваешь себя о том же, когда позволяешь Крюку входить в тебя своим членом?
К моим щекам приливает жар, и я стискиваю зубы.
— Это не твое дело.
Она смотрит на меня, и ухмылка исчезает с ее лица.
— Эх, как же жаль, что мне не сказали не причинять тебе вреда.
Мои волосы встают дыбом, тревога проносится сквозь меня от ее слов, и я медленно отступаю назад, не желая делать резких движений.
— Кто тебе это сказал?
— Все, — она сверкает глазами, делая шаг ко мне. — Венди это, и Венди то. ’Не делай ей больно, Тина'. 'Она нужна нам, Тина'. ‘Она моя дочь, Тина’.
Я ударяюсь спиной о стену, стол рядом со мной сотрясается от удара, беспокойство захлестывает меня изнутри, когда она продолжает приближаться, ее глаза становятся маленькими щелками.
— Ты знаешь, как это утомительно — всегда быть на втором месте?
Я качаю головой, сложив руки перед собой, мои глаза смотрят на телефон в другом конце комнаты.
— Я никогда не просила, чтобы меня ставили на первое место.
— Лгунья! — кричит она.
Ее рука вскидывается и бьет меня по лицу, моя голова поворачивается в сторону, щеку жжет как от ожога. Я стискиваю зубы, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Медленно моргая, я делаю вдох, а когда снова открываю глаза, понимаю, какой большой ошибкой было вообще их закрывать.
Потому что Тина стоит прямо передо мной, и в ее руке, высоко в воздухе, находится ваза из синего стекла. Мои руки тянутся вверх, чтобы остановить ее, но она быстра, и ваза врезается мне в голову. Я падаю на землю, боль пронзает мой череп, когда она снова опускает вазу, и все вокруг становится черным.
44. ДЖЕЙМС
Мой офис разрушен.
Я смотрю на Кёрли, Старки и близнецов, которые наблюдают, как я мечусь взад-вперед. Они достаточно умны, чтобы понять, что ничего не могут сказать, чтобы успокоить ярость, разрушающую мои внутренности. Я специально позвал Кёрли, потому что знаю, что он и Мойра близки.
Мойра.
Невероятно.
Повернувшись, я указываю на Кёрли, мой палец дрожит.
— Ты знал?
Его ноздри раздуваются, пальцы сжимаются в кулак другой руки.
— Нет, черт возьми, Крюк. Я бы никогда не позволил этой суке уйти от наказания.
Кивнув, я упираюсь ладонями в край стола, моя хватка настолько крепкая, что костяшки пальцев теряют цвет.
— Приведите ее ко мне.
— Я не знаю, если…
Моя рука проносится по столу, все рушится на пол, провода вырываются из гнезд, ручки катятся по дереву.
— Приведите ее ко мне. Сейчас же.
Кёрли кивает, достает телефон и уходит. Но ему не нужно никуда уходить, потому что, когда он открывает дверь, с другой стороны стоит Мойра.
— Привет, мальчики.
Я вскидываю голову, нерастраченная ярость рвется из моих мышц и вытекает из моих костей.
— Мойра, — мурлычу я. — Как мило, что ты появилась.
Я обхожу стол, мои пальцы сжимают рукоятку ножа так крепко, что на них появляются синяки.
Она проходит внутрь, встречая меня на полпути, и ухмыляется. Я убираю ее волосы с шеи, тыльной стороной ладони прижимаюсь к ее щеке.
— Скажи мне, сладкая, ты думала, что это сойдет тебе с рук? Или ты просто желаешь смерти?
Она смотрит мне прямо в глаза и улыбается.
— Я все еще думаю, что мне все сойдет с рук. Джеймс.
Тыльная сторона моей руки с резким треском ударяется о ее щеку, и ее тело падает на пол. Мои ноздри раздуваются, когда я делаю шаг к ней, каблук моего ботинка впивается ей в спину, я опираюсь на вес своего тела, наслаждаясь тем, как она хнычет подо мной. Мой взгляд цепляется за отвратительную татуировку крокодила на ее шее, и тут в моей голове мелькает воспоминание.
«Прости. Новая татуировка, она еще немного побаливает.»
Я качаю головой, посмеиваясь над собственной глупостью. Потянувшись вниз, я переворачиваю ее, прижимая предплечьем к груди.
— Ах, эти воспоминания о том, как ты лежала подо мной, как грязная шлюха, которой ты всегда была.
Ее руки шлепают по полу, и она издает отрывистый крик.
— Пошел ты, Крюк. Именно поэтому я и сделала это. Ты относишься к людям как к дерьму.
— Избавь меня от театральности. Я отношусь к тебе как к дерьму, потому что ты никогда не стоила большего, — я прижимаю лезвие к ее яремной вене. — Скажи мне то, что я хочу знать.
— Я лучше умру, — усмехается она.
Я ухмыляюсь.
— О, будьте уверена, так и будет, — я наклоняюсь и приникаю губами к ее уху. — Ты совершила ошибку, выбрав Питера.
Она нахмуривает брови, а затем смеется, ударяясь головой об пол, пока слезы не просачиваются из уголков ее глаз.
— О Боже, ты даже не в курсе, не так ли?
Моя челюсть сжимается, свободная рука тянется вверх и хватает ее за волосы, поднимая ее голову и ударяя ее об пол. Она вскрикивает, когда я вдавливаю ее лицом в пол, мой нож снова у ее горла.
— Еще раз заговоришь загадками, и я отрежу тебе губы.
Она вздрагивает.
— Я не знаю Питера, ясно? Мой человек — это Крок, — она упирается шеей в острие моего клинка. — И он придет за твоей головой.
Я убираю лезвие, заменяю его пальцами, сжимаю, пока не чувствую ее трахею в своей ладони. Она кашляет, ее глаза выпучиваются от давления.
— Ты не… не хочешь этого делать, — хрипит она.
— Я обещаю тебе, хочу.
— У него твоя драгоценная Венди. И я знаю, где она.
До этого момента я всегда думал, что мне знаком страх. Я полагал, что смотреть в лицо дяде и слышать тиканье его часов, когда он запирал дверь моей спальни, — это и есть воплощение этого слова.
Я ошибался.
Потому что я никогда не знал такой ледяной хватки настоящего ужаса, как в тот момент, когда имя Венди прозвучало из уст Мойры.
Тупой конец моего ножа обрушивается на ее голову, прежде чем она успевает произнести хоть слово, и вырубает ее. Я бросаю ее тело на пол, спешно нахожу свой телефон и набираю GPS-трекер, установленный в ее ожерелье, надеясь, что он все еще при ней.
Так и есть.
И она в Пещере Каннибала.
Но если это не Питер, тогда почему они там?
Как только я узнаю ее местонахождение, я выхожу за дверь, Старки и близнецы идут со мной, а Кёрли остается позади. Он ждет моего звонка. Как только я удостоверюсь, что Венди действительно там, он должен всадить пулю в голову Мойры.
Я бы хотел продлить ее пытку, но безопасность Венди превыше всего, и я не хочу оставлять концы с концами.
Поездка в Пещеру Каннибала занимает вдвое меньше времени, чем обычно, моя нога как свинец на педали, а мысли крутятся в тысяче разных направлений.
Я такой глупец, что верил, что мои враги не заберут ее у меня.
Что Питер не станет использовать свою собственную дочь. Я снова недооценил его.
Мальчики в машине ведут себя относительно тихо, Старки сидит на пассажирском сиденье с пистолетом на коленях, а близнецы тихо разговаривают друг с другом на заднем сиденье. А у меня внутри все бушует, мой разум молится богу, который уже приговорил меня к аду, выторговывая мою душу, лишь бы Венди была в безопасности.
Она должна быть в безопасности.
Как только мы подъезжаем к входу в пещеру, я бросаю машину на стоянке.
— Хорошо, — я выдыхаю, натягивая перчатки и проверяя патронник своего пистолета. — Вы готовы, мальчики? — я ухмыляюсь. — Пришло время расплаты.
Я не жду, пока они последуют за мной, зная, что они прикроют меня. Я сосредоточен исключительно на том, чтобы найти Венди, доставить ее в безопасное место, а затем убить каждого, кто подумал, что сможет использовать ее против меня. Удивление мелькает при осознании того, что месть сейчас не имеет для меня никакого значения, если ценой будет ее жизнь.
