Вместе со снегом выпали срочные хозяйственные заботы. Она вышла на крыльцо, а за калиткой из редких штакетин проступила фигура. Мужчина. Она вспомнила, как замерло сердце. Брось, гони дальше, подтолкнула она его. Это не Антон. Она увидела, как большая рука сняла со столбика проволочное кольцо. Сосед. С параллельной улицы. Накликала все-таки партнера для танца, посмеялась над собой Ирина.
— Здорово, Викторовна.
— Привет.
— Дрова нужны?
— Дрова? — удивилась она.
— Зимой-то приедешь? Хозяйка ведь. Не положено избу бросать.
Он не дошел до нее, остановился. Ирина заметила, что деревенские жители не подходят вплотную друг к другу. Это у горожан места мало, и они готовы уткнуться в тебя, когда приходят поговорить.
— Как насчет дров-то?
— Беру, — сказала она. — Спасибо.
— Вот и порешили. — Он потер руки. — Пока лес не запродали. — Подмигнул. — Слух прошел, кто-то цапнуть хочет.
Она пожала плечами. Сейчас все чего-то боятся.
— Замерзли? Как насчет чаю? — спросила она.
— Меня баба заждалась.
— Понятно. Сколько за дрова?
Он сказал, Ирина не торговалась.
— Договорились. Половина сейчас, половина — когда привезете. — Ирина сходила в дом за бумажником.
— Вот это разговор. — Руки быстро вынырнули из карманов телогрейки. Он ловко сунул деньги во внутренний карман.
— Бывай, соседка.
Он ушел, она осталась на крыльце, смотрела на снег…
А сегодня такое солнце, такое небо. Ирине не хотелось идти в дом. Она смотрела на темнеющий в сумерках лес. А когда взглянула на калитку, ее открывал…
— Антон! — вскочила она. — Откуда ты взялся? — Побежала навстречу.
— Приехал. Чтобы задать тебе один вопрос. — Он раскинул руки. — Иди сюда.
Она обняла его за шею и уткнулась носом в тонкий свитер. Такой знакомый запах…
— Не мог позвонить? — Она подняла голову.
— Не мог. Ты так быстро исчезла из Москвы. — Он опустил рюкзак на землю.
— Мне нужно было заняться забором…
Он кивнул, заметив, что изгородь из свежих, еще не крашенных штакетин.
— Вспахать…
Он снова кивнул.
— Я приехал задать тебе вопрос, — повторил он и стиснул ее руку.
— Говори. — Ирина впилась глазами ему в губы.
— Ты можешь сказать «да», не спрашивая ни о чем?
Она следила, как двигаются полные розовые губы. Ей хотелось подставить свои, поймать ими слова, самые важные для нее…
Однажды Антон сказал о ком-то: «Они подходят друг другу, как галоши к ботинкам английского джентльмена». Она удивилась — галоши? Он объяснил, что они снова вошли в моду.
Ирина засмеялась. Но Антон будто не слышал, он ждал одного короткого слова.
— Да, — сказала она.
— Ага-а! — Он стиснул ее пальцы и потряс. — Так знай же, на что согласилась!
— На что? — Она потянулась к нему губами. Ей так нужно поймать его слова… ртом.
— Ты выйдешь за меня замуж. — Он прижался губами к ее губам. Потом на миг отстранился и выпалил: — Ты пойдешь со мной под венец.
Она засмеялась, а его губы притиснулись к ней, загоняя смех глубже…
Конечно, она и выйдет, и пойдет… Потому что Антон — тот мужчина, которому нужно не только ее тело, но и душа. Ему не надо покоряться, с ним можно жить, оставаясь собой…
Зазвонил мобильник. Ирина высвободила руку из рук Антона.
— Ирина, — мать дышала прерывисто, — мы уезжаем… с Глебом. Я звоню, чтобы ты меня не потеряла… Как ты считаешь…
Ирина засмеялась.
— Мама, дерзни…
Ирина хотела добавить: «тоже». Но передумала…
— Пойдем. — Антон взял ее за руку. — Пойдем, я так по тебе соскучился…
Они вошли в дом, Ирина закрыла дверь и провернула ключ.
