— Если я стесняюсь, это не значит, что я не знаю, чего хочу, Роум. Когда сказала, что люблю тебя, я не шутила. Это никогда не менялось.
— Ты заслуживаешь лучшего, чем я. — У него болело горло.
— Мы оба знаем, что это не так, — пробормотала Элиза, скользя руками вверх и вниз по его груди, словно не могла насытиться прикосновениями. Это было странно интимно, когда она стояла позади него, лаская его, когда он не мог видеть ее лица, не мог знать, о чем она думает. — Как я могу хотеть кого-то лучшего, чем мужчина, который сексуален, добр, терпелив, прекрасен и заставляет покрытую шрамами девственницу с кривыми плечами чувствовать себя самой красивой женщиной в мире, когда она с ним?
Роум застонал и повернулся в ее объятиях, обхватив ее лицо руками. Он смотрел в ее сияющие глаза, полные любви и доверия, и его сердце снова заныло. Очень медленно, очень нежно он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.
— Как я могу не думать, что ты самая красивая женщина в мире, когда ты рядом со мной?
— Ты всегда видел меня, Роум. Ты даже не представляешь, как это редко бывает. Как я могу не видеть тебя? Как я могу не любить тебя всем сердцем? — Элиза быстро заморгала, и он понял, что блеск в ее глазах был вызван слезами.
— Боже, я так тебя люблю, — сказал ей Роум, наклонился и нежно поцеловал в губы. — Так сильно. Я хотел сказать тебе, что чувствовал, но это было бы так дерьмово с моей стороны, когда я планировал уйти.
— Но зачем уезжать? Зачем бросать меня? — Элиза ответила ему неистовым поцелуем, ее рот был таким же настойчивым, как и его.
— Грант хотел, чтобы я оставил тебя в покое, — сказал он между жаркими, яростными поцелуями. Ликование разлилось по нему, когда ее рот смягчился под его губами, приветствуя его прикосновения, а руки потянулись к его одежде, словно она хотела его раздеть. — Был вариант либо оттолкнуть тебя, либо уйти. И я ушел.
— Но ты все равно оттолкнул меня, — задыхаясь сказала Элиза, потянувшись руками к пряжке его ремня и расстегнув ее. — Неужели ты не понимаешь? Ты все еще делаешь мне больно. Кроме того, я собираюсь убить своего брата.
— Ты не можешь злиться на него, — сказал Роум, зарываясь руками в ее шелковистые пряди. Боже, как он любил ее волосы, подумал он, наклоняя ее голову так, чтобы скользнуть языком по ее уху. — Он просто присматривал за тобой, как хороший брат. Я не сержусь на него. Если бы ты была моей сестрой, я бы сделал то же самое.
— Если бы я была твоей сестрой, я бы не стала совать руку тебе в штаны, — пробормотала Элиза задыхаясь, и сделала именно это. — Так что давай больше не будем говорить о семье.
Девушка обхватила рукой его член и сжала. Роум застонал. Это было потрясающе.
— Идем в постель, — тихо сказала она ему и начала отступать назад к кровати.
Ну, учитывая, что она обхватила руками его член, он последует за ней куда угодно. Роум сорвал с себя рубашку и направился к кровати, наслаждаясь тихим звуком удовольствия, который она издала, когда он обнажил свою грудь.
Когда они добрались до кровати, Элиза еще раз сжала его член, а затем вытащила руки из брюк и начала стягивать их вниз по его ногам.
— У меня есть презервативы. Я купила их, когда впервые пригласила тебя на свидание. — Она робко улыбнулась ему. — Я очень рада, что сделала это.
— Я тоже рад, что ты это сделала, — признался он. — Я ничего с собой не взял. Я не представлял… это. Ничего из этого.
Честно говоря, это было больше, чем он мечтал. Знать, что Элиза знала его всего и все еще любила? Роум чувствовал себя самым счастливым сукиным сыном на свете.
— Тогда ты раздевайся, а я принесу презервативы. — Элиза улыбнулась ему и похлопала по ноге.
— Да, мэм, — ответил он, стягивая штаны и наблюдая, как она идет в ванную.
Когда она шла, ее бедра сексуально покачивались, и он удивлялся, почему никогда не видел этого раньше.
Все, что делала Элиза Маркхэм, было сексуально. Она даже спала сексуально. Черт, ему повезло.
Элиза вернулась через мгновение и подняла презервативы, как раз, когда Роум скользнул голый под одеяло.
— Нашла.
— Тогда иди сюда, — сказал он ей, раскрывая объятия.
Ее лицо озарила ослепительная улыбка, в лунном свете девушка казалась такой красивой. Элиза подошла к кровати и скользнула под одеяло рядом с ним, обхватив ногой его обнаженное бедро.
Роум притянул ее к себе и снова начал целовать, его рот лихорадочно работал над ее губами горячими, покусывающими поцелуями. Он потянул ее за рубашку, поднимая ее вверх и обнажая грудь.
Горячие, восхитительные всхлипы вырвались из ее горла, когда он поцеловал ее. Элиза вцепилась в него руками, отчаянно нуждаясь в нем. Ее рот открылся под его губами, горячий, влажный и требовательный.
Роум притянул ее бедра к своим, обхватил руками ее зад и раздвинули ноги так, что она оседлала его. Затем он прижался к ее лону толчком бедер и ему понравился ее ответный стон. Ее рубашка мешала, поэтому он задрал ее повыше. Провел большим пальцем по крошечным соскам, затем взял в рот ближайший и стал сосать его.
Элиза задохнулась, ее бедра надавили на его член, и она издала стон, когда скользнула киской вниз по его длине.
Роум застонал, дразня сосок во рту, даже когда потянул за пояс ее трусиков. Он хотел, чтобы она была обнаженной, хотел почувствовать этот скользкий жар на своем члене.
Затем Элиза откатилась в сторону, стягивая трусики с такой скоростью, что это потрясло его, а затем стянула через голову рубашку. Элиза была обнажена, вся великолепная рядом с ним, и он двинулся, толкая ее на кровать и накрывая ее восхитительное тело своим более тяжелым.
— Дай мне презерватив, — сказал Роум и снова поцеловал ее в губы. — Я хочу быть внутри тебя.
— Я тоже хочу, чтобы ты был внутри меня, — застонала Элиза.
Он взял у нее презерватив и сел, открывая упаковку и быстро раскатывая его вниз по члену. Роум бросил обертку на пол, а затем снова навалился на нее, жадно целуя. Но сначала должен был убедиться, что Элиза готова принять его. Мужчина коснулся рукой между ее ног и провел пальцами по складкам ее киски. Она уже была мокрой для него.
— Черт возьми, Элиза. Как можно так быстро промокнуть?
— Твой рот, — сказала она, целуя его в подбородок. — Твое прикосновение. Все. Ты делаешь меня мокрой.
— Я люблю тебя, — повторил Роум и прижался всем телом к ее бедрам. Он водил своим членом вверх и вниз по ее гладкости, размазывая влагу по ее плоти. — Мне нравится, как ты всегда готова ко мне. Мне нравится, как ты смотришь на меня. Люблю то, что ты чувствуешь, когда рядом со мной.
— Я тоже тебя люблю, — тихо сказала Элиза, прикасаясь пальцами к его губам. — Ты делаешь меня такой счастливой.
Роум снова поцеловал ее, даже когда обвил ее ноги вокруг своих бедер. Расположил свой член у ее входа, а затем глубоко вошел.
— О, да. О, я скучала по тебе, Роум. — Девушка выгнулась над кроватью, ее дыхание дрожало.
Он тоже скучал по ней. Скучал по ее сладкому телу, ее прекрасной улыбке, ее сияющим глазам. Роум снова завладел ее ртом, даже когда начал входить в нее с каждым ударом ударяясь в тугую хватку ее киски. Это не было долгим, нежным обольщением. Это было заявление, он ставил свои права на Элизу. Элиза принадлежала ему.
Ее бедра яростно поднялись навстречу его, она задыхалась с каждым ударом.
— Да, — говорила она ему каждый раз, когда он погружался глубже. — Да, да.
Роум протянул руку между ними и положил большой палец на ее клитор, ее движения вызывали трение в самых чувствительных местах.
Крики Элизы стали громче, Роум накрыл губами ее рот, заглатывая пронзительные крики «Да, да!» когда яростно вонзался в нее, требуя себе. Как только он почувствовал, что она начала судорожно сжиматься вокруг него от собственного оргазма и стала еще более влажной, чем прежде, Роум кончил, простонав ее имя и свою любовь ей в ухо.
Некоторое время спустя они лежали, прижимаясь друг к другу в постели, сплетая пальцы и разговаривая. Ее голова покоилась на его груди, и Роум мог честно сказать, что никогда в жизни не был так доволен.
