– Где Барчук? – поинтересовалась она у охраны.
Мужчина в форме почесал в затылке.
– Либо в офисе, либо на пристани.
И Алёна двинулась уже знакомой ей дорогой. В последний раз в посёлке она была больше месяца назад, и с тех пор кое-что изменилось. Дома на первой линии у реки оказались почти достроенными, а дороги заасфальтированными. Алёна катила по новенькой, идеальной дороге, и когда вышла у автомобиля напротив пристани, уже не беспокоилась о пыли. Хотя, сегодня она была в таком состоянии, что, вообще бы, о ней не беспокоилась, даже не вспомнила.
Пристань оказалась пустой. Два катера пришвартованы на тех же местах, они мерно покачивались на воде, но рядом никого не видно. Алёна постояла, оглядываясь, неспешно направилась в сторону деревянных времянок, в которых располагался выездной офис. Но даже не успела дойти до крылечка, по всей видимости, её появление приметили в окно. Сначала ей навстречу вышел улыбающийся Саша, махнул рукой, но следом за его спиной объявился Барчук, который его обогнал, спустился по ступенькам, а галантному сотруднику махнул рукой, давая отбой его лучезарному беспокойству.
Алёна остановилась, ждала, когда Михаил сам приблизится. А тот еще и укорил:
– Ты долго.
– Извини, что ночь спала, – процедила Алёна сквозь зубы.
Барчук хмыкнул. Чуть слышно, но Алёна расслышала. Была уверена, что слышала.
– Пойдём в дом, – предложил он. – Там как раз ремонт доделали, посмотришь.
Они направились пешком к тому же дому, в котором Саша их когда-то друг другу представил. Но Алёна не удержалась и с недовольством заметила:
– Я сюда не ремонт приехала смотреть.
Михаил кинул на неё заинтересованный взгляд.
– А для чего?
Оставалось только возмутиться.
– Потому что ты мне угрожал!
Он вытаращил на неё глаза. Смотрел невинно и непонимающе.
– Когда?
Алёна остановилась, Михаилу пришлось обернуться.
– Я сейчас уеду обратно, – пригрозила она. Хотя, на самом деле, это была не угроза, она мечтала поступить именно так.
Барчук потянулся к ней, взял за локоть, принуждая идти дальше.
– Ладно, не злись. Угрожал, так угрожал.
– Тебе смешно?
Он решительно качнул головой.
– Нет.
Они вошли в дом, взгляд Алёны невольно пробежался по стенам с новыми обоями, но интереса ничего не вызвало. Прошли в кухню, Михаил сразу подошёл к холодильнику, достал бутылку воды. Алёне предложил:
– Хочешь?
Она отказалась. Отвернулась от него. Положила сумку на высокую кухонную стойку, и сама прислонилась к ней спиной. Сложила руки на груди. Всеми доступными способами собираясь защищаться от вопросов и нападок.
Михаил наблюдал за ней всё это время. Потом сказал:
– Хорошо, что приехала.
– Только не знаю, зачем.
– Видимо, тебя что-то беспокоит, – подсказал он.
Алёна голову повернула, глянула на него в упор. Согласно кивнула.
– Да. Меня ты беспокоишь. Потому что я не понимаю, чего ты хочешь от меня. Кажется, всё, что мог, уже получил. Чего ещё изволите, Михаил Сергеевич?
Барчук красноречиво поджал губы в ответ на её тон.
– Ну, не включай язвительность. Как ты сама говоришь: нам ещё работать вместе.
– Это не обязательное условие.
– В смысле?
– Нам ни к чему работать вместе. Так даже будет лучше для всех. Я что-нибудь придумаю, оправдаюсь перед Вадимом. Он передаст проект кому-нибудь другому, возможно, даже сам займётся. Ты уже у нас очень важный клиент, вполне заслуживаешь, чтобы тобой занимались лучшие сотрудники.
– Сдался мне твой Прохоров, – выдохнул Михаил. – Я его как вижу, меня с души воротит.
Алёна невинно моргнула, глядя на него, и мило поинтересовалась:
– Что так?
Барчук передразнил её улыбку и тон:
– Потому что хлыщ прилизанный.
Она развела руками.
– Хорошо, что не вам с ним жить всю оставшуюся жизнь.
– В этом ты права. Хотя, думаю, что про всю оставшуюся жизнь, ты сильно погорячилась.
Алёна повернулась к нему лицом, положила руки на стойку. Старалась держаться прямо и достойно. И задала короткий, но ёмкий вопрос:
– Что тебе нужно?
Михаил тоже сделал несколько шагов, и также остановился у кухонной стойки, только с другой стороны. Их разделяло метра три.
– Хочу узнать, что же тогда произошло. Как-никак, а Фёдор был моим братом. Я его помню маленьким, пухлым и несуразным, но помню очень хорошо. И мама до сих пор рассказывает мне, как переживает её сестра потерю сына. Ты хоть знаешь, как живут его родители?
Алёна очень аккуратно поджала пальцы, сжимая их в кулаки. Не крепкие, просто хотелось по давней привычке почувствовать боль от ногтей на коже ладони. Но взгляд себе отвести не позволила, так и смотрела на Михаила. Сдержанно проговорила:
– Нет. Для чего мне это?
– В конце концов, вы родственники.
– Не говори ерунды, – разозлилась она. – Какие мы родственники? Мы с Федей разводились в то время, когда он погиб. И ещё до его смерти меня облили грязью с ног до головы. А после едва не посадили в тюрьму, обвиняя в том, что это я его убила. И наследства лишили. Так какие они мне родственники?
– Их можно понять, они родители.
Она заставила себя кивнуть.
– Можно. Только мне это ни к чему. Я сделала всё так, как они просили. Я отказалась от всего, что мне причиталось по закону, даже от их фамилии отказалась. Потому что жить с ней дальше не представлялось возможным. Я уехала из Москвы, начала всё сначала. Так что ещё тебе и твоей семье от меня надо? – повысила она под конец своей речи голос.
– Ты свела его с ума. Такому, как Федя, многого не нужно. А тут ты…
– А что я? – Алёна искренне недоумевала. – Я такая, какая есть. Он был моим мужем, и он меня любил. Так что не так?
– Ты его не любила.
– А вот это уже не ваше собачье дело, – отрезала Алёна. – Я поступила честно. Я сказала ему об этом, и подала на развод.
Михаил даже рассмеялся.
– По-твоему, всё было честно?
Алёна отвернулась от него, выдержала паузу, обдумывая свои дальнейшие слова.
– Я не понимаю, с чего тебя это так беспокоит? Тем более, сейчас. Ты не был ему ни близким родственником, ни другом. Прошло несколько лет после его смерти. Ты неожиданно встретил меня, и решил отстоять честь семьи? Если ты и хотел это сделать, надо было делать это раньше.
– Тебя искали раньше, – сообщил ей Барчук. – Но не нашли.
– Значит, плохо искали. Я не пряталась. Я сменила фамилию, и ухватилась за первую работу, что мне предложили.
– Перестань хорохориться, Алёна, – вдруг попросил он. – Или ты думаешь, твой названный брат не явился к родителям Фёдора, в надежде получить хоть что-то за сведения о тебе?
Эта новость тяжёлым камнем опустилась на сердце. Не хотелось об этом думать, представлять, как Валера приходит в дом Вагнеров, чтобы снова её продать. Во второй раз, за куда меньшую сумму, надо полагать. Ведь что он мог им сообщить?
– Тогда мне нечего сказать, – проговорила она негромко, отвернувшись от него. – Ты всё уже должен знать. И сейчас попросту издеваешься.
Михаил наклонился, облокотился на стойку, и снова Алёну разглядывал. На этот раз без всякой насмешки и улыбок.
– Тётя тогда просила ей посодействовать. Найти тебя после отъезда из Москвы. Но, если честно, я даже тогда не понял, для чего им это нужно. Ещё больше себя травить. Фёдор погиб, и какой смысл доказывать всем, что ваш брак был мошенничеством? Лишь раздувать скандал, который не успел утихнуть после судебного разбирательства. Я ей соврал, что найти тебя не смогли.
– Ты не искал.
– Нет, конечно. Ты мне была без надобности.
Алёна зло усмехнулась.
– Зато когда нашёл, решил проверить, тяну ли я на ту сумму, что пыталась отжать после развода?
Его брови на мгновение взлетели вверх, после чего Барчук, не скрываясь, хмыкнул.
– Подозреваю, что сейчас я вижу и слышу тебя настоящую.
Алёна, наконец, разжала кулаки. Попыталась взглянуть на Михаила свысока.
