Миссис Хэшебай протянула руку и взяла со стола книгу – маленький томик, еще пахнущий типографией. Она нащупала пальцами кончик закладки и открыла то место, на котором остановилась вчера.
«Вернувшись в комнату, Алина увидела, что на ковре белеет не замеченный ею конверт.
„Я не могу стать одним из ваших цветов, – прочитала она, распечатав его. – Вчера, разыскивая вас, я учился у них искренности и понял, что хочу растоптать, уничтожить ваш сад, чтобы удовлетворить свою ревность.
Ваш прекрасный мир ненавистен мне потому, что в нем нет для меня места… И я ухожу".
Она беспомощно оглянулась по сторонам, не понимая, что же ей делать дальше».
В дверь постучали. Миссис Хэшебай, стеснявшаяся читать книги Арабеллы в ее присутствии, закрыла томик и спрятала его под шалью.
Но раньше, чем она ответила «войдите», дверь в гостиную отворилась и в комнату вбежала Лусинда, неся в лапах небольшой несессер Арабеллы.
«Ах ты, негодница!» – миссис Хэшебай шутя шлепнула обезьянку, которая, несмотря ни на какие угрозы и запреты, умудрялась находить и таскать по всему дому вещи, привезенные Арабеллой и Дэном из Африки. Видимо, они действительно «пахли для нее родиной», как объяснял это Дэн.
Миссис Хэшебай попыталась отобрать у Лусинды несессер, но та с силой дернула его к себе – и из открывшегося бокового отделения выпал на пол какой-то конверт. Миссис Хэшебай наклонилась, чтобы поднять его и, отобрав несессер у Лусинды, положить конверт обратно, но увидела выведенное на нем рукой Дэна единственное слово – «Африка». Посовещавшись с собственной совестью, она все же решила не заглядывать внутрь и поискала глазами Лусинду – но та уже выбежала в коридор, унося с собой добычу.
И тогда миссис Хэшебай быстро, чтобы не передумать, положила конверт в книгу и направилась в свою спальню.
Там она заперлась и развернула конверт. Внутри лежал компакт-диск. Миссис Хэшебай вставила его в свой компьютер и замерла у экрана.
То, что она увидела, были кадры, отснятые Дэном и Арабеллой в деревне покомо. Сначала – танец в честь крокодила. Но потом…
Досмотрев все до конца, она вернулась туда, где ее сын, привязанный к лодке, плыл по реке. Что это – игра? Но его лицо… И чем это забрызгана негритянка с веревкой, намотанной на руку? Миссис Хэшебай прищурилась, чтобы получше разглядеть… Сомнения не было: точки, которые двигались в сторону лодки, были ноздрями и глазами огромного крокодила… Его туловище, отражая солнечные блики, светилось под водой!..
На этом фильм обрывался.
Миссис Хэшебай снова и снова возвращалась назад. Она отчетливо понимала: у того, что она увидела, могло быть только две развязки – или катастрофа, или чудесное спасение. Но что же происходило там, на берегу реки, и кто все это снимал?
Она вспомнила, как Дэн, который так ничего и не рассказал ей о своем путешествии, случайно оказался с нею вдвоем в кабинете отца… Не сдержав нахлынувших чувств, она расплакалась у него на груди. И тогда он обнял ее и сказал: «Мама, помолись за Арабеллу – если бы не она…»
Только теперь она поняла смысл этих слов.
Сколько раз, представляя себе ужас последних мгновений жизни Эдварда, она кляла судьбу за то, что в ту минуту не оказалась с ним рядом. Она бы смогла спасти его, она так верила в силу своей любви…
То, что не было дано ей, получилось у этой большеглазой женщины, которая вернулась из Африки со странной, очень короткой стрижкой. Это она, беззаботная Арабелла Пенлайон, стремительный успех которой долго был главным предметом разговоров всего Труро, спасла ее сына! И кто знает, что пришлось ей пережить там, среди этих диких туземцев?!
И тогда миссис Хэшебай вновь открыла только что изданную книгу рассказов Арабеллы, которая уже наделала много шума своей непохожестью на то, что писала прежняя Арабелла Пенлайон. Рассказ назывался кратко и вызывающе – «Умрешь».
«Она позвала свою послушную черную собаку, но та не отозвалась. Быстро пойдя в сторону ворот, Алина заглянула в собачью будку – там было пусто. Заподозрив неладное, она подбежала к бассейну – но в его темной воде собаки тоже не было.
Ее не было нигде. Алина проверила каждый розовый куст, посмотрела по садовым канавам, обошла ограду с обеих сторон.
Ночью, не в силах заснуть, она несколько раз открывала окно и звала ее. Собака не вернулась.
Но незнакомец, настоящего имени которого она так и не узнала, мог уйти из сада, только убив собаку.
…Прошла неделя. Однажды под вечер Алина почувствовала, что, тоскуя по собаке, она представляет ее рядом с незнакомцем: они идут по дороге, не оглядываясь, и пес лижет руку своему новому другу – будто бы в благодарность за то, что этот человек подарил ему возможность просто идти по дороге…
Наутро она обнаружила, что несколько азалий в оранжерее, куда она не заходила уже несколько дней, завяли. И днем поняла, что так, не отдавая цветам всю свою любовь, она погубит их.
Лежа на траве у бассейна, она поймала себя на том, что разглядывает свое отражение в воде. Морщины, которых еще недавно не было на ее лице, казались ей похожими на трещинки в ее судьбе.
И тогда она бросила в свое отражение камень, встала и вышла на дорогу, ведущую к городу – не зная, суждено ли ей когда-нибудь снова увидеть этот дом.
А навстречу бежала ее собака, за которой шел незнакомец. Они возвращались за нею».
Миссис Хэшебай смущенно закрыла книгу. Ей захотелось сейчас же спуститься вниз, к Арабелле, и сказать ей… Но надо ли?
…Миссис Хэшебай размышляла несколько дней. Встречаясь с ней за чаем и обсуждая последние приготовления к свадьбе, Арабелла чувствовала, что эта замкнутая женщина с волевым характером, показавшаяся ей при первом знакомстве холодной чопорной вдовой, смотрит на нее теперь как-то иначе.
Вечером накануне венчания, дождавшись, когда Дэн отправится выбирать для Арабеллы букет, миссис Хэшебай вошла к ней в комнату.
Арабелла сидела у окна, наблюдая, как кружатся на ветру, подлетая к самому стеклу, осенние листья.
Миссис Хешебай задержалась в дверях, любуясь ее правильным профилем на сиреневом фоне окна… Но молчать было неловко, и она заговорила:
– Арабелла, я не потревожила вас?
– Нет, миссис Хэшебай.
– Пойдемте в гостиную – я разожгла камин. Приготовим коктейли, чем-нибудь полакомимся…
Арабелла легко поднялась с придвинутого к окну кресла и улыбнулась:
– С удовольствием, миссис Хэшебай. Пока домашние заботы не поглотили меня целиком… – Шутя, она состроила скучную гримасу.
