И тут происходит невообразимое. Мама моя со вздохом мат произносит, не трехэтажный, но из её любой звучит как гром среди ясного неба.
Папуля резко перестает смеяться и выпрямляется. Он, как и я удивлен до глубины души.
— Лида, материться при дочери — не хорошо, — строго произносит он и на ноги поднимается. Выглядит сдержанно — суровым, будто не он только что в веселье купался. — Пойдем, Алёнчик, нам тут не рады, — протягивает мне руку, перед этим ловко подхватив со стола журнального оставшиеся сигары.
Уединение находим у него в кабинете. Сюда определённо никто не рискнет прийти для выяснения отношений, только на первый взгляд папа может казаться добродушным, домашние это знают.
— Дожил, — папа опускается в своё кресло, предварительно отодвинув поудобнее второе для меня. — Утомили они меня, если быть честным, Алён. Аня слишком много суеты наводить стала. Ваша мать её впитывает тут же, как губка. Ума не приложу, вы близнецы, пусть и разнояйцевые. Так какого же совершенно разные? Ты хотя бы капля сдержанности ей бы оставила, — откидывается на спинку кресла и глаза прикрывает рукой. — Пока она родит — я поседею, — сокрушается так нарочито печально, будто ни одного седого волоса и не имеет вовсе. — Обломали нам весь кайф.
— Они уснут — мы продолжим, — бросаю взгляд на деревянную коробочку, что отец на свой стол положил. Затем тяну руку через стол к папе, он тут же своею ладонью накрывает.
Мы очень скучаем друг по другу.
— Ход твоих мыслей мне нравится. Надо было раньше попробовать, я всё случая подходящего ждал. Так и жизнь вся проходит — в ожидании, — смотрит на меня так… Понимаю в общем, речь сейчас ведется о чем-то более важном, нежели табак. — Я подумал над твоими словами, доченька. Есть предложение.
Большую часть первых дней, после приезда, я провела в компании Родиона. Его стойкость и сила духа поражают. Работа колоссальная проделана, но вся она, так или иначе, на его боли завязана. Но несмотря на это ребёнок благодарит медперсонал за каждый укол и процедуру. Нахождение рядом с ним как ускоренный курс самоочищения. А как зайчик радуется каждому небольшому подарку, да и просто вниманию.
Слушаю папу внимательно, примерно догадываясь о том, что именно о малыше речь пойдет.
— Дочь, усыновление через связи ещё куда ни шло, хотя я не в восторге от такой перспективы, мою точку зрения ты знаешь, — знаю, пользоваться ими можно только в исключительных случаях.
С первого курса все знали чья я дочка, и по просьбе отца внимание было особенное. В обратную сторону. Моя любовь и тяга к познанию латинского языка проснулась не сразу, перед этим меня во все имеющиеся щели… да и новых наделали для пущего удовольствия. Всё от физики до анатомии надо было знать лучше других. За тот объем информации, которого остальным хватало на пять, мне максимум трояк поставить могли. Надо ли говорить, как я благодарна отцу была за это? Одна из причин, по которой я рано замуж выйти хотела — свобода. Вырвусь из под отцовской опеки и как заживу… эх, как же, как же. Алёнка — наивная душа.
Всё к лучшему.
С папой, как и с Наташей я слегка планами поделилась. Вроде бы я цельная, мне нормально и без «половинки», но ребёнка однозначно не хватает для счастья.
— О случайном замужестве, для галочки, можешь забыть. Я решительно, в ультимативной форме против. Это не твой вариант. Случайных прохожих рядом с тобой допустить не могу, — несправедливо. Двое отмороженных людей родителями быть могут, а один нормальный человек- нет. — Дочь, по документам числиться мы с Лидой будем, но жить Родион будет с тобой, — понимаю, что часть речи папы я пропустила, но смысл и так понятен. — Можете с нами, я как раз подумываю осчастливить наших «родителей молодых» — подарю им квартиру, пока есть возможность, — считать: сестра твоя Анька — достала, отправлю их жить отдельно, пущай на муже своём отрывается. — А вы будете с нами, если захочешь. Если нет — решим. Главное, ты должна вернуться домой. Переехать обратно в Калининград.
Глава 75
Очередной совместный, благопристойный, семейный ужин. Смотрю на своего любимого человека, как оказалось — шантажист он ещё тот. Я ему и это прощаю. Не появись в моей жизни Кости, я бы не раздумывая согласилась. Сейчас же непрекращающимся жужжанием в голове раздаётся — «А вдруг…?».
В случае переезда и появления в моей жизни маленького и такого долгожданного человека, надеяться на появление мужа, да и просто мужчины, уже не придётся. Не потому что я резко всем перестану быть интересной. У меня потребность пропадет, однозначно. Не то, чтобы я мужиков чисто как доноров спермы воспринимала, но когда кого — то долго ждешь, а потом он в твоей жизни появляется… На аффекте можно позабыть о всех остальных.
В столовую залетает Марк, держа в руках телефон. Начинает очень эмоционально, и от этого не совсем членораздельно рассказывать о том, что то видео, которое мы с ним сняли вчера, набрало очень, просто неприлично много просмотров. Естественно, по его меркам.
Марк, как и мои дражайшие Толя с Наташей — блогер. Недоблогер, как их я называю. Официально у меня нет страничек в социальных сетях. Но отдаленно я имею представление о них. С Натульком мы иногда вместе фото к постам выбираем, с Толей я делюсь интересными рабочими фотографиями. Теми же камушками «драгоценными». Марк же у нас по видосикам. Я, нелюбящая даже фото, вчера за пару минут исстрадалась, пока он разные варианты снимал. Родители от него отмахиваются, бабушка не понимает, а к деду он боится с такими предложениями подходить.
— Алёна, пожалуйста, давай запилим ещё? — мелочь смотрит на меня с каким — то дичайшим восторгом и щенячьей надеждой в глазах.
Папа начинает посмеиваться себе в кулак.
— Малыш, я по другим запилам специализируюсь больше. Тебе такое нельзя выкладывать, — то, что я имею ввиду распил костей, осуществляемый в рамках экспертизы трупов, понимает только папа. Боженька, спасибо, что от Бори меня отвел в свое время. Долго бы мы не прожили.
— А давай ты покажешь, как можешь, а я на видео сниму?! — Марк не унимается. — Ну, пожалуйста. У меня за весь год такого не было. Всем будет интересно на тебя еще раз посмотреть. Я тебя очень — очень прошу.
— Садись, поужинай с нами, и я подумаю, — указываю взглядом на место рядом с собой.
Марк издает радостный писк, подбегает, обнимает меня со спины и резко плюхается на стул, задевая при этом стол. Легкая вибрация посуды вызывает у мамы недовольство, благо, что молчаливое.
По окончанию официальной части трапезы, мы с папой как обычно начинаем обсуждать вопросы, касающиеся работы. Лайт версия. Никому не портим процесс усвоения пищи.
— А я знаете что прочел? — Марк вклинивается в наш разговор. — Наверное, смешно, — добавляет потише, когда всё внимание на него обращается.
Марк достает телефон, открывает своими тоненькими пальчиками в галерее картинку. Ещё до того, как он начинает монотонно зачитывать её содержимое, я пробегаюсь глазами по экрану его телефона. Ой, как папуле — то понравится моему. Надпись гласит:
«Терапевт знает всё, но ничего не умеет.
Хирург умеет всё, но ничего не знает.
И только патологоанатом всё знает и всё умеет.
Но уже поздно».
Закончив читать Маркуша поднимает голову и смотрит поочередно то на своего дедушку, то на меня. Ждет нашей реакции.
Я издаю сдавленный смешок, закусив при этом верхнюю губу изнутри. От самой шутки мне не смешно, но реакция родителя комична. Вид у па такой словно, он разрезал уже всю грудную клетку, а сердца нигде нет. Чудеса да и только.
В этом доме, да и не только, его исключительно восхваляют. А тут… Ну, в общем не то пальто.
— Богдан, не расстраивайся. Ты всё знаешь! — мама старается его приободрить.
— Не имеет значения, зайчик, всё или нет ты знаешь, если спасти возможности нет. Человеческая жизнь — самое ценное, — поднимаюсь со стула, становлюсь за спиной у племянника, обхватываю его плечи ладонями. — Тебе повезло, у тебя перед глазами пример хирурга, который знает и умеет всё, — подмигиваю и улыбаюсь папе. — Пойдем зайка, будем смотреть, что там нужно пилить и заливать.
