кого-нибудь другого, что вокруг меня вьется куча сверстников, но я выбрала ее отца и встречалась с ним за её спиной, причинив тем самым ей сильную боль. Финальные ее слова, что она не простит меня и не примет эти отношения, стали последней каплей. Возможно, при других обстоятельствах я бы реагировала по-другому, но сегодняшний день размазал меня по стенке. Я не придумала ничего лучше, как уехать домой.
Шумно тяну в себя воздух и массирую пульсирующие виски. От напряжения, кажется, поднялось давление. Закрываю за собой дверь в квартиру и иду на кухню. Таблеток в аптечке не нахожу. Только сейчас вспоминаю, что собиралась заехать после занятий с рецептом в аптеку и забрать лекарства, которые врач прописал мне принимать еще три недели. Все напрочь вылетело из головы. Не могу собрать мысли в кучу. Мое сердце обливается кровью. Тревога в груди достигает чудовищных размеров. Не удивлюсь, если Виктория Константиновна и моей маме захочет сообщить о нашей связи с Борисом… Еще одного такого разговора я просто не вынесу.
Обессилено опускаюсь на стул и пью воду маленькими глотками, однако лучше мне не становится. Руки дрожат, внутри нет ни одной спокойной эмоции. На автомате я перемещаюсь в гостиную и щелкаю пультом, уставившись невидящим взглядом в экран.
Мне так страшно и одиноко, так гадко на душе. Я тянусь за телефоном и вижу пропущенный вызов от Бориса. Перезваниваю, но он не отвечает. Через несколько секунд приходит СМС, что он заедет, как освободится.
Залезаю под одеяло и крепко сжимаю телефон в руке. Необходимо взять себя в руки, но я совершенно не знаю, как. Голова раскалывается, слишком много всего свалилось за один день. Чувство вины меня буквально съедает, и мысль, что Лена поставит Бориса перед выбором: я или она, прочно засела в мозгах и вытаскивает из меня душу. Я не хочу, чтобы из-за меня отец и дочь ссорились. Потому что прекрасно знаю, как плохо, когда у тебя нет папы.
Отворачиваюсь от телевизора и жмурюсь в попытке уснуть, но тщетно. Два часа я схожу с ума от своих мыслей, пока Борис не появляется на пороге моей квартиры. Отчаянием и страхом окутывает еще сильнее, когда вижу его сосредоточенное и серьезное лицо. Мне одновременно хочется броситься ему на шею и попросить его уйти, потому что чувство вины увеличивается в размерах. Это из-за меня разрушились их отношения с Леной.
Несколько мгновений Борис смотрит на меня.
— Впустишь? — спрашивает он.
— Да, — хриплю я и отхожу в сторону, после чего он проходит внутрь.
Я обхватываю себя руками и дрожу, едва сдерживаясь, чтобы не показать, как на самом деле сломлена. Именно сейчас в полной мере осознаю, что должна была еще давно признаться Лене в своих чувствах к ее отцу. А то, что произошло сегодня, и то, как она отреагировала на нашу связь с Борисом… Это ужасно.
— Лена сказала, что знать меня не хочет, что мы предатели и никогда нас не простит… — тихо говорю я, и едва это произношу, как тяжесть происходящего по новой обрушивается на меня и придавливает своим грузом.
На лбу Бориса прорезаются морщины. Он молчит, а я не могу сдержать слез и не считаю нужным, угрызения совести, что обманула подругу и разрушила ее отношения с отцом, ничем не стереть.
— Лена импульсивная, пройдет время, и она успокоится, будет думать иначе.
— Может, и так, но я не была готова к такой реакции с ее стороны и не хочу, чтобы ты выбирал между нами. Я очень тебя люблю. И ее тоже… — я осекаюсь, потому что эмоции снова душат меня.
Повисает молчание. Борис делает ко мне шаг, чтобы заключить в объятия и крепко обнимает.
— Ну что ты, малыш. Успокойся, — доносится его уверенный голос. — Все будет хорошо, — он ласково гладит меня по волосам.
Я давлю подступающую волну всхлипываний и прячу лицо на груди Бориса, вдыхая аромат его туалетной воды, с мыслью, что в его надежных руках чувствую себя хорошо и уютно. Вместе мы обязательно справимся.
Следующим утром, собираясь в университет, я впервые хочу остаться дома. Понятия не имею, как смогу встретиться лицом к лицу с Леной и виновато не отвести взгляд. Спокойствие, подаренное поддержкой Бориса, в его отсутствие стало неумолимо таять, а к моменту выхода из квартиры меня и вовсе трясет.
Дорогой, сидя в машине, я пытаюсь воззвать к отваге и здравому смыслу, напоминая себе, что и раньше осознавала сложность взаимоотношений с мужчиной старше, который, к тому же, является отцом моей лучшей подруги. Борис стоит того, чтоб потерпеть гнев Лены. Я и сама не знаю, как бы отреагировала в подобной ситуации, при том, что со своим отцом я была далеко не так близка, как она с Борисом. Ну не может же ее негодование длиться вечно? Если я смогла простить Лену за то, что едва не погибла в аварии по причине ее невнимательности, то наверняка сможет и она.
С такими оптимистичными мыслями я переступаю порог университета и тут же нос к носу сталкиваюсь с Сергеем.
— Привет, — не слишком любезно буркает он в ответ на мою вежливую улыбку и почти мгновенно исчезает.
Пусть Ярош и ведет себя так, будто мы злейшие враги, я не могу на него обижаться. Ничто не мешало ему растрепать Лене о нашей связи с Борисом, но он этого не сделал. Я рада, что не ошиблась на его счет, и Сергей оказался порядочным парнем.
К концу второй лекции я ощущаю голодную резь в животе и головокружение и со всех ног несусь в столовую. Из-за всех этих переживаний со вчерашнего дня не могла проглотить ни кусочка, а дальнейшая голодовка чревата тем, что я попросту грохнусь в обморок где-нибудь в коридоре.
Водрузив на поднос круассан и стаканчик с растворимым кофе, я оглядываюсь в поиске свободного стола, и дальнем углу столовой вдруг замечаю Лену, сидящую в компании нескольких девушек с потока, среди которых есть и Рита. Смотрит Лена прямо на меня. С презрением.
Проглотив восставшую горечь, я задираю подбородок и иду в противоположную от них сторону. Ставлю поднос на покосившийся стол, залитый чаем и, опустившись на стул, начинаю жевать круассан. Немного дрожат руки. Все те жуткие слова, которые Лена мне наговорила, заново оживают в памяти. «Предательница! Ниже поступка просто не придумаешь! Видеть тебя не могу!»
За последнее время мои нервы действительно
