— Опять пицца… — недовольно скулит Черепанов. — А Саня на выходных у нас случайно не появится?
— А ты с какой целью интересуешься? — хмурой мордой на него смотрю.
После того, что они устроили на пару, доверия нет. Ни к Тохе, ни к ней.
— Попрошу ее сварить нам борща и приготовить плов, — бессовестно выдает этот говнюк. — Еще блинов и оладиков хотелось бы…
— Точняк, — шуршат они.
— Обойдетесь.
Рыжая реально разбаловала мою братву своей стряпней. А эти и рады пожрать. Ждут ее появления в доме как второго пришествия Христа. Разве что Динамит открыто ее игнорит. И тут я не вмешиваюсь, ясно что он имеет на это полное право.
— Блин, Илюх, ну реально, капец как хочется домашней еды! — продолжает ныть Череп.
— Подарю тебе на новый год поваренную книгу, будешь развлекаться на кухне, — бросаю уходя, и пацаны начинают ржать. Видать, в красках представляя себе эту картину…
В кармане снова брынькает телефон, оповещая о входящих сообщениях.
Достаю его, открываю мессенджер и едва не роняю свой новехонький смартфон.
Сучка.
Подкуриваю сигарету и зажимаю губами.
Открываю фотку еще раз. Рассматриваю сочную пятую точку своей ведьмы, упакованную в сексуальные кружевные стринги, и у меня опять встает.
Эта девчонка точно нарывается… Получит завтра по этой самой жопе.
Харитонова видит, что я в сети, и тут же принимается бомбить по клавиатуре.
Беsстыжая: «А так пойдет?»
«Да» — печатаю коротко.
«НЕ ХУЖЕ ТОЙ ДЕВИЦЫ, ЧТО СТОИТ У ТЕБЯ НА ЗАСТАВКЕ!» — прилетает спустя пару секунд.
Ржу.
Так и знал, что она будет из-за этого конкретно бесится. Полуголую бабу в купальнике я поставил на заставку нарочно. Естественно, чтобы просто вывести эту фурию из себя.
Беsстыжая: «И??? Че молчишь? НЕ СОГЛАСЕН???»
Закатываю глаза.
«Иди учись» — выдаю только.
Беsстыжая: «Завтра встретимся или ты опять будешь занят?»
«Посмотрим, смогу ли» — отсылаю в ответ и убираю трубу в карман.
Естественно от нее приходит еще пара-тройка эсэмэсок, но я не читаю. Целенаправленно.
Затягиваюсь поглубже, смотрю на падающий снег, чтобы отвлечься, но мысли все равно возвращаются к дерзкой рыжей девчонке.
Опять нас друг на друге жестко заклинило…
Обоюдно двинутыми становимся, когда совместно время проводим.
И вроде стараюсь теперь держать дистанцию и не воспринимать всерьез все то, что между нами происходит, но ни хрена почему-то не выходит. Порой она такая ласковая и нежная, что моя хваленая броня трещит по швам. Не всегда могу показушно игнорить и грубить ей в такие моменты…
Или вот на днях зарядила тихое «хочу собачку». Тяжко вздохнула и расстроилась, что кроме рыб дома ничего никогда не было.
Естественно, сказал, что куплю. А она вдруг громко возмутилась. Мол нет, покупать не вздумай. Если уж брать, то животное из приюта. Чтобы кого-то осчастливить и спасти.
Ладно. Приют так приют. Отвезу ее туда на следующей неделе.
Выбрасываю окурок и направляюсь в покрасочный цех. Там трудится Мрачный Ян, как называет бывшего одноклассника Сашка.
Интересный пацан, между прочим. Есть в нем и характер и сила, и мощная энергетика.
Впервые я увидел его у Сашкиной гимназии. Мажор за рулем мерседеса последней модели. Пафосный и высокомерный на вид.
Потом в октябре он явился сюда со своим другом, тем самым Романом Беркутовым, которого притащила в Бобрино моя невеста Алена.
Тот разыскивал меня для того, чтобы узнать, куда она пропала, однако его поиски завершились неудачей.
Мне-то откуда знать, куда она свинтила. Лисицына никого о своем исчезновении в известность не поставила. Что я и попытался ему донести.
Правда один хрен не получилось. Все закончилось, как всегда, мордобоем.
Третья встреча с Кучерявым Яном удивила. Он устроился на работу к нам в автосервис.
Мажор. На работу.
Вот где нонсенс!
И мерседеса дорогущего, и понтов как ни бывало. Пешком вон, как все смертные, передвигается. Явно проблемы с баблом нарисовались. И не только с баблом. Не так давно его нехило отмудохали. По ходу, толпой.
— Здорово, — обхожу по кругу ауди.
Крутая аэрография. Очередной шедевр. На этот раз наш художник качественно изобразил ночное небо.
Невольно засматриваюсь и снова прихожу к выводу о том, что Ян — реально талантище.
— Ты набросал то, что я просил? — останавливаюсь, и мы обмениваемся рукопожатиями.
— Конкретнее.
— Я про чертеж, а не про Сашкин портрет.
Его я тоже попросил нарисовать.
— Держи, — достает из кармана листок, сложенный вдвое.
— От души, — разворачиваю и киваю.
Все срисовал мне с квадракоптера как надо.
— Отблагодарю. Ты подумал насчет моего предложения?
— Подумал, — распыляет какую-то хрень. То ли лак, то ли че и выдерживает паузу.
— И? — громко чихаю. Дважды.
— Я согласен, — изрекает он мрачно, без особого энтузиазма.
Ну наконец-то.
По какой причине Кучерявый решил сменить решение, не знаю, но скрывать не буду, я очень доволен. Этот парень однозначно мне пригодится. Надеюсь, что я в нем не ошибся…
*********
Дымницкий порядком задалбывает этой своей навязчивой идеей.
Задетое самолюбие настойчиво требует найти девчонку, скомуниздившую его кошелек, поэтому уже на следующее утро мы с ним выезжаем по тому адресу, что показывает приложение.
— Пять утра, Кир. Нельзя было дождаться обеда? — потираю отяжелевшие веки. Спать хочу капец.
— Нет, вдруг опять исчезнет, — хмуро отзывается он с пассажирского.
— Откуда у тебя вообще ее номер?
— Хозяин заправки дал. Правда эта овца на дно залегла, после того, как от него смылась.
— Правильно, двадцатка-то в кармане, на фиг ждать зарплату, — зеваю и откидываюсь на подголовник, пока стоим на светофоре.
— Он сказал, что эта краля работала у них неофициально. Не была оформлена по трудовой. Вроде как пристроил ее туда кто-то.
— Заправка — странное место работы для молодой, красивой девчонки, — размышляю я задумчиво.
— Согласен. Поверни направо на перекрестке, — командует, глядя на экран планшета. — Она где-то здесь. Радиус — метров двести-триста.
— Здесь? — с сомнением осматриваю тот участок дороги, на который указывает программа.
А райончик-то — дерьмо.
— Слушай, вон автомойка. Сдается мне, что наша Сонька Золотая Ручка [22] вполне себе может находиться там.
— Как вариант, — сворачиваю в нужном направлении.
— Припаркуйся тут.
Делаю, как он просит.
— Пошли, — с решительным настроем выбирается из тачки.
— Кир, дело в двадцатке или в чем-то еще? — спрашиваю, вылезая следом.
— Хочу забрать свой бумажник.
— Купить новый не?
— Бывшая жена дарила. Он мне дорог.
Че-че бля?
— Ты был женат? — охреневаю от услышанного.
— Да.
— Хера се новости! — сказать, что я удивлен, — это ничего не сказать.
— Давно дело было, еще когда я жил в Америке, — нехотя делится подробностями он.
— Развелись потом, что ли? Ты же вроде в Рашку один вернулся?
— Один. Дана погибла, и я не хотел бы об этом говорить, Илюх.
Офигеть.
Молчу. Оказывается, ни хрена-то мы не знаем про нашего Дымницкого.
— Закрыто?
— Написано, что работают круглосуточно.
Кирилл громко стучит по железной двери, но в ответ нам только тишина.
— И че?
— Да нет там никого, наверное. Место тут так себе. Не особо клиентов ночью, смысл работать.
Дымницкий упрямо дубасит кулаком, и минуты две спустя мы наконец слышим, как щелкает засов.
— Да иду я, иду! — раздается недовольное изнутри.
Дверь открывается, и перед нами стоит та самая девчонка с заправки. Сонная, лохматая, с выпученными от изумления глазами.
