из-за неё с твоим отцом и поссорились. Я говорил, чтобы не связывался, а он упёрся.
Я сглотнула.
— У нас нет никакой земли. В наследство от папы только квартира осталась наша старая и долги…
— Как долги? Неужто Николай вляпался-таки с этой землёй? Вот я говорил же, говорил: не лезь в махинации, ничего хорошего не будет.
— Погодите, дядя Петя, какие махинации? Я ничего не понимаю…
Несмотря на августовскую жару, у меня заледенели пальцы. Дядя Петя помолчал, а потом ответил довольно сухо, даже я бы сказала официально:
— Хм… О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Раз Николай не рассказал тебе, и я не буду. С негодяями полиция разберётся. А Николай… хороший был человек. Поняла, Соня? Хороший. И земля ему пухом! Будь здорова!
— Погодите, дядя Петя! — закричала я вне себя от волнения. — Не кладите трубку!
— Извини, Соня, должен идти. Всего хорошего!
Он отключился, а я стукнула от избытка эмоций ногой об пол, чуть пятку не отбила. Да что же это творится?!
Я вбежала в кухню, наполненную запахами и ароматами еды, в которой мой полуголый итальянский бог кудесничал, нарезая невероятно быстро лук на стеклянной дощечке.
— О, Мадонна! — вскричала я, сотрясая телефоном в руке. — Лука! Они решили меня добить!
— Опять бандиты? — опасно сверкнул глазами Лука, сжав нож.
— Нет, тайны и секреты! Ненавижу недомолвки! Ненавижу приличия! Ненавижу, когда из-за них молчат и не говорят нужного!
Лука посмотрел на меня с восхищением и проговорил:
— Мия кара, ты такая красивая, когда злишься!
Глава 44
Когда я злюсь, я не только красивая, оказывается, я ещё и очень деятельной становлюсь. Попросив прощения у любимого, я расселась на ковре в гостиной и разложила вокруг себя бумаги — все те, что скопом забрала в новочеркасской квартире, и почту тоже. Лука готовил ужин, деликатно предоставив мне время, а я раскладывала одну бумажку к другой: это ерунда, это важное, это стоит почитать и подумать.
В процессе ко мне приходили разные мысли, и одна из них умная — я всё страдаю, что у меня нет денег, а деньгам-то я внимания и не уделила! Это же так просто было: разобрать бумаги, посчитать, свериться, а я сначала плакала по папе, потом растерялась, а потом бездумно уселась на волну маминой паники и понеслась… аж в Москву и почти замуж. А ведь логика элементарна: если у вас плохое здоровье, уделите ему внимание, пойдите в спортзал, сядьте на диету, сделайте анализы; если хочешь выглядеть красиво, потрать время перед зеркалом; если хочешь выучить язык, сосредоточься на занятиях, а если нет денег, займись собственной финансовой грамотностью. К примеру, у хорошего бухгалтера все документы в порядке, а у меня — дурдом коромыслом. Что и имеем в итоге!
Даже интересно, почему я идеальный секретарь на работе и такая растяпа дома? Как странно мы порой себя ведём! Потому что, по примеру мамы я считала невозможным влезть в папины дела? Вникнуть в его бизнес и проблемы? Словно на этом стояло огромное табу с сургучовой печатью. Или, может, потому что всю жизнь у меня «своё» на последнем месте? Я же вечно пытаюсь угодить всем и вся: родителям, воспитательницам и нянечкам, учителям, старосте в школе, преподам в универе, начальнику, Паше…
И тут я исправила себя — «пыталась». Я обернулась и просияла, увидев Луку: больше нет. Вот он — волшебник, открывший мне глаза одним лишь ключиком — любовью! Он сделал истинное открытие — «я человек, которого можно любить».
* * *
Договоры на кредиты в тех двух банках я всё-таки нашла — лежали в белом конверте А4, вложенном в папку с рекламой какого-то нового элитного района в Ростове. Там же обнаружился и договор с Робанком.
Опираясь на Луку в кресле, я потом долго и внимательно их читала: каждую буковку, весь мелкий шрифт — то, от чего обычно у меня скулы сводит. Сейчас не сводило, меня беспокоило только одно — что же папа на все эти деньги купил?
Мой итальянец оказался на удивление терпеливым: сидел, пил кофе после потрясающего ужина. И даже сам тарелки помыл, а потом читал что-то в телефоне, пока я была занята. Ещё один повод для удивления — оказывается, женщина может не мешать. И сидеть можно спокойно вместе, каждый занят своим делом. Вспомнилось, что Пашу раздражало, если я книжку читала рядом — мешала своим присутствием футбол смотреть. Мда, разительный контраст!
В итоге я и договор страхования жизни нашла по Робанку, изучила с волнением и оторопела: получается, папа был застрахован! И я ничего не должна? Вот только банку оказалось выгодно «забыть» об этом, ведь страховка оформлена в компании «Робанк-страхование». Ну и жуки!
Закусив губу, я взяла бумажку и ручку и выписала все свои платежи за год. Выходило, что теперь банк мне должен кругленькую сумму. Ого!
Нужно всё же проконсультироваться со Штольцем, — не поверила себе я. Как хорошо, что он приезжает в понедельник утром.
Чувствуя волнение и адреналин в крови, я позвонила своему начальнику Михаилу и взяла обещанный им выходной. Удобно быть подругой жены босса! А затем из гущи корреспонденции я выудила странное письмо — налог на землю на имя моего папы. Я взглянула на сумму налога, и холодок пробежал у меня по спине — теперь, ещё и почку продать придётся или где брать эти деньги?!
Потом я влезла в онлайн сервис налоговой и попыталась высчитать при помощи пропорции, сколько у папы могло быть земли. После расчётов у меня расширились глаза: сколько-сколько гектар?! Я сглотнула и попросила посчитать Луку. Расчёты оказались верными. Можно было бы назвать себя латифундисткой, если бы знать, где эта земля, куда провалилась и почему о ней не было ни слова в завещании?
— Лука, ты умеешь пользоваться битой? — спросила я любимого, неожиданно осмелев и снова разозлившись.
— Кого ты собралась бить, мия кара? — с весёлым чертёнком в глазах поинтересовался Лука.
— Дядю Петю, пока не расскажет всё про папу. И плохое, и хорошее. Потом страховую
