- Фил, ты прости, что отвлекаю, - тусклым голосом начала она. – Давно не виделись, знаю, что ты работаешь, процветаешь… какой же ты молодец…
Она шумно вздыхает. Я морщусь:
- В таких пошлых похвалах не нуждаюсь. «Молодец», тоже мне. Скажи ещё, что «гордишься мной».
- Фил… прости, что так внезапно нагрянула. Мне действительно не к кому больше обратиться. Очень нужна твоя помощь. Ты такие чудеса умеешь творить, людей достаёшь буквально из-под земли… Мне бы отыскать одного человека, который скрывается…
- Совершил преступление? – с некоторым раздражением прерываю я. – Ну так обратись в полицию.
- Нет… закона он не нарушал. Просто изменил место жительства, а мне бы надо подловить его, пообщаться.
- Да что ты? – ехидничаю я. – Кто-то из новых любовников от тебя бегает? Всё таскаешься за мужиками? Может, малютке Джейн пора бы уже наконец повзрослеть – хотя бы ради сына? Как он, кстати? Не устал ещё от того, что у него каждый год новый папа?
При вопросе о сыне Женька как-то странно вздрагивает, пугливо взглядывает на меня – и тотчас снова отводит взгляд. Это ещё что за история?
- Роберт нормально… всё как обычно… он сейчас гостит у бывшего… знаешь кафе на углу Шестой и Оушен?
- Ну? – хмуро тороплю я. Это адрес кафе Кристины; чем дальше, тем меньше мне всё это нравится.
- Так вот… девушки говорят, хозяйка переехала на время, куда – никому не сказала, в заведении не появляется. А мне очень нужно с ней поговорить.
- Зачем? – хмурюсь я. Если Женя и правда замешана в каких-то махинациях с бывшим Кристины – то я и в самом деле был раньше полным идиотом, как древний Овидий… неужели так любил, что даже не замечал, кто живёт рядом?
- Фил… ты понимаешь… эта Кристина Эрдман – так её зовут… заняла у меня как-то большую сумму денег… и мне сейчас эти деньги понадобились. Пожалуйста... Помоги её найти… не мог бы – по старой дружбе, а?
- Надо же! В долг, говоришь, у тебя взяла? Так иди с распиской, пиши заявление на розыск!
- Нету никакой расписки…
Врёт. Ты не знакома с Эрдман, Женька. Но тебе нужен новый адрес Кристины… и как можно скорее. Зачем?
Неужели ты можешь быть причастна к тому нападению в переулке?
Ты и твой новый любовник, простой русский приспособленец Серёга?
Вслух я спрашиваю только:
- Женя… десять лет тебя было не видно-не слышно. И вдруг ты объявляешься. Какие у тебя дела с этой женщиной – можешь ответить прямо?
Женька разыгрывает недоумение:
- Я же тебе уже сказала. Ну пожалуйста… задействуй свои ресурсы, связи, ребят из твоей конторы подключи – я знаю, ты себе в бюро набрал талантливой молодёжи… Деньги нужны позарез.
- Какая сумма?
- Двадцать тысяч, - с готовностью откликается бывшая. Двадцать? Да у неё отродясь такие деньги не водились, чтобы ещё кому-то в долг давать. Однако я вижу, что насчёт суммы она не врёт… ей нужны деньги. Действительно нужна эта грёбаная двадцатка. Это единственная правда из всего, что она мне выдала сейчас.
Да… актриса из неё сегодня никакая. Сдулась за эти годы; раньше ей ничего не стоило меня обмануть!
Но если Женьке в самом деле нужны деньги вотпрямщас, а они с любовничком организовали ту попытку похищения, - почему же тогда ребята в масках не тронули кассу?
И я понимаю, что всё запуталось хуже некуда. И ничегошеньки полиция не выяснит, потому что состава преступления нет: формально Женю не в чем обвинить сейчас, не в чем даже заподозрить.
И мне придётся разбираться самому. Зоя была права – напарник бы не помешал…
Глава 10. Кристина. Сюрприз для чайлдфри.
К стыду моему, меня не так волнует попытка похитить нас с Зоей – пусть с этим разбирается полиция и Ермишин; не так волнует предстоящий развод – в конце концов, не девочка, не впервой…
Сколько волнуют меня отношения с Феликсом. Точнее, его (возможные) чувства ко мне и наши перспективы.
Мы живём у него уже почти три недели; странно, что муж не настаивает на встречах и, по его словам, «проявляет понимание». Я вру, что вожу Зою к детскому психотерапевту… но надолго ли хватит этой легенды? С Феликсом я расслабилась, чувствую себя в безопасности; Зою с разрешения школы перевела на домашнее обучение – здесь это обычная практика. Сергей же тем временем наверняка «зажигает» с любовницей. Что они могут планировать? Почему до сих пор ничего так и не предприняли? Долго это ещё будет тянуться? Я знаю, что полиция в растерянности, дело стоит на паузе; и знаю, что Феликс точно так же сбит с толку.
Хорошо только Зое.
С утра мы с ней, как в школе, занимаемся строго по программе, чтобы её могли без проблем аттестовать к концу четверти; но затем моя умница, выполнив все задания, так и рвётся к «Майку Хаммеру». Тот успел удивить: к моему ужасу, приволок Зое откуда-то игрушечный пистолет – модель, очень похожую на настоящее оружие – и пояснил с ухмылкой:
- Будущая напарница просила.
Я думаю сделать ему замечание, попросить не приучать девочку к оружию – но Зоя орёт от восторга так, что закладывает уши, и кидается обнимать Ермишина. Тот выглядит довольным, но сурово отстраняет её, спрашивает:
- Ты хотела тренироваться или нет?
- Хотела! – восторженно верещит Зоя. – Хотела вырасти и стать детективом, как ты!
- Феликс, может, не надо, - робко пытаюсь возразить я. Но тот уже показывает ей курок, объясняет, как снимать с предохранителя, как заряжать. Я в какой-то момент даже пугаюсь – неужели вырастет из неё под влиянием Ермишина эдакая пацанка, которая будет грубить всем направо и налево, да ещё и, как в той песне группы «Дюна», «под курткой в кобуре пистолет болтается»? Но успокаиваюсь: романтичная Зоя прижимает пистолет к груди, укачивает его, целует:
- Уй ты мой миленький пистолетик… Как же я хотела именно такой! Я тебя так люблю – я тебе песенку напишу! Или стих о любви к пистолету – как Овидий!
Феликс, не сдержавшись, хохочет. Я недоумённо спрашиваю:
- Откуда у неё эти идеи?
Наш дорогой следователь-расследователь машет рукой:
- Потом объясню.
Ребята из конторы Феликса исправно следят за моим бывшим – и говорят, что обывателя скучнее не придумаешь: он действительно иногда в лучших традициях дорвавшегося до свободы мужа ночует у любовницы – но иного за ним замечено не было. Никаких других встреч, никаких попыток украсть мои деньги, никаких явных коварных планов.
Да что же это такое? И почему бывшей жене Ермишина потребовалось сочинять, будто мы с ней знакомы и я ей что-то «задолжала»?
Я чувствую себя взаперти; когда ещё закончится это расследование? Несколько раз Феликс завозил меня в кафе – там всё спокойно, без изменений. Девочки работают, закупки идут без заминок, я хорошо поставила всё на рельсы: прибыль стабильна, поток клиентов не иссякает. Мы ввели карточку постоянного клиента, которая даёт хорошие скидки и право на подарок ко дню рождения; такая же карточка обнаружилась и у Ермишина – и я как-то с тоски даже спекла ему необычный кексик. Вечером он его слопал – и вдруг в своём грубоватом стиле спохватился:
- Что же я сдавил всё в одну харю?
- Я это предвидела – поэтому нам с Зоей испекла отдельную порцию, - засмеялась я. – Знаешь, Феликс… мне нужно поговорить с тобой на две серьёзные темы.
- Сразу на две? – кривится Ермишин. – Может, давай ты мне не будешь после тяжёлого рабочего дня компостировать мозги?
- Феликс, - просительно говорю я, - раз уж всё равно всё застопорилось, могу я съездить на ежегодный конкурс креативных кондитеров в Париж? Меня давно приглашают – но прошлый год я пропустила, потому что Зоя надолго заболела, и…
Ермишин возмущённо обрывает:
- Ничего, ещё годик пропустишь, перетопчешься. Я гляжу быстро ты забыла тот переулок и вас с Зоей в руках у неизвестных в масках, да?
Да. Я стала забывать тот кошмар, Ермишин… но неспроста. Потому что на меня надвигается ещё что-то новое и неожиданное… что тоже пугает – и сейчас оно у меня на первом месте.
