и имело все данные для развития своей культурной автономии. Но наступившая вскоре политическая реакция (правительство Вольдемараса, распустившее сейм) погубила ранние всходы еврейской автономии. В 1923 г. были закрыты и еврейский Национальный совет, и особое министерство, а после государственного переворота (декабрь 1926 г.) было сокращено даже самоуправление еврейских общин. С прекращением деятельности парламента (сейма) на долгие годы евреи лишились трибуны, с которой их депутаты могли бы напоминать об обязательствах по отношению к меньшинствам. Впрочем, антисемитизм в Литве не имел тех злостных форм, как в Польше. Гражданское равноправие до известной степени соблюдалось, но нелегка была хозяйственная жизнь торгово-промышленного класса в стране, отрезанной от рынков Польши и России.
Из остальных «лимитрофных» государств, выделившихся из распавшейся России, балтийская Латвия сохранила еврейское население в 90 000 душ (на общее население в 1 900 000), из которого почти половина сосредоточена в Риге. Болезнь антисемитизма эта страна пережила в слабой форме (латышская партия молодежи «Перконкрустс»). Гражданское равноправие в общем не нарушалось. Соблюдалась также школьная автономия, в форме особого департамента с еврейским шефом в составе министерства образования. В Риге развилась еврейская пресса и появился театр на народном языке. А рядом маленькая Эстония (около 4000 евреев на население свыше одного миллиона) дала полную культурную автономию всем своим национальным меньшинствам (закон 1925 г.). Еврейское население получило свой выборный Культурный совет, заведующий преимущественно школьным делом.
Из государств, получивших приращение территории после войны, наиболее выиграла Румыния, которая всегда была родиной-мачехой для евреев. Она получила по мирным договорам 1919 и 1920 годов густонаселенные евреями провинции Буковину, Трансильванию и Бессарабию, так что численность ее еврейского населения дошла почти до одного миллиона. Зная по прежнему опыту о принятой в Румынии фикции превращения евреев в «иностранцев» для того, чтобы не давать им равноправия, Мирная конференция в Париже обязала Румынию предоставить «полные права всем евреям, живущим на ее старых и новых территориях и не состоящих подданными других стран». Однако румынское правительство не могло примириться и с этими новыми обязательствами. Когда в 1922 г. к власти вернулось квазилиберальное правительство Гамановой породы Братиану (министр-президент Ионель Братиану), возобновилась прежняя тактика: ложное толкование международных договоров во вред евреям и демонстрирование воли румынского народа, якобы не желающего равноправия «чужих». Для последней цели правительство разнуздало диких антисемитов из партии ясского профессора Кузы и давало им возможность несколько лет подряд терроризировать еврейское население. Инсценировались еврейские погромы и в старых и в новых владениях «Великой Румынии»: в Регате (старая Румыния), в отнятой у венгерцев Трансильвании, в бывшей австрийской Буковине и в русской Бессарабии. В Бухаресте, Яссах, Черновице, Клаузенбурге этим делом усердно занимались румынские студенты. Полиция была на дружеской ноге с погромщиками, а когда ясский префект вздумал помешать им, он пал от пули студента-антисемита Кодреану. Этого убийцу судили, но суд его оправдал, после чего он стал кумиром буйствующей молодежи (1925). Впоследствии он сделался вождем самой разнузданной юдофобской партии — «Железной гвардии», систематически терроризировавшей евреев. В декабре 1927 г. собравшиеся на конгресс в трансильванском городе Гроссвардейн (Орадеа-Маре) 5000 румынских студентов устроили здесь, а затем в Клаузенбурте (Клюй) жестокие погромы с разрушением синагог, избиением людей, ограблением лавок. Поднялись громкие протесты в Европе и Америке, и румынское правительство, добивавшееся займа в Соединенных Штатах, поспешило оправдаться: оно обещало впредь таких эксцессов не допускать. Братианова порода, конечно, не сдержала бы слова, если бы на смену ей не явилось новое правительство Маниу, вождя крестьянской партии царанистов (1928), которое впервые восстановило правовой порядок в стране произвола.
Неблагоприятно сложилась судьба некогда большого, а теперь урезанного еврейского центра в Венгрии. Как побежденная страна, вышедшая из войны с ощипанной территорией, Венгрия нашла повод излить свою досаду на оставшихся в ней евреях (450 000 душ): участие нескольких евреев в попытке коммунистической революции. Большевик Бела Кун, бывший министром иностранных дел в пятимесячном советском правительстве Венгрии, (март— июль 1919 г.), натворил немало бед на родине, а когда бежал оттуда в Советскую Россию и был назначен на видный пост в Крыму, прославился там как один из самых жестоких истребителей «буржуазии». За участие Куна и еще нескольких евреев в коммунистическом восстании венгерские евреи в следующие годы поплатились сотнями жертв реакционного террора, свирепствовавшего при диктатуре адмирала Хорти. Одичавший в войне офицер Иван Геяс организовал банды патриотов, под именем «Пробуждающиеся венгры», которые носились по всей стране, громили еврейские дома и синагоги в Будапеште и других городах и однажды бросили в большое еврейское собрание разрывную бомбу, убившую и ранившую многих. Этому террору, длившемуся несколько лет (1920-1923), реакционное правительство не ставило никаких препятствий. Когда расплата за Белу Куна кончилась, усилилось антиеврейское движение в мадьярском студенчестве, которое вместе с польским и румынским студенчеством составляло как бы союз деморализованной послевоенной молодежи. Оно требовало нумерус клаузус в высших школах, а когда правительство удовлетворило эти требования, аппетиты разгорелись и во многих университетах стали требовать еще большего сокращения числа еврейских студентов или даже полного их изгнания (нумерус нулдус). Эти требования подкреплялись избиением еврейских студентов и выбрасыванием их из аудиторий и лабораторий. Когда к совете Лиги Наций венгерскому министру просвещения напомнили о существовании международных гарантий прав меньшинств, он обещал исправить зло, но под давлением студенческого террора провел через парламент закон о нумерус клаузус в замаскированном виде (1928). Запуганное еврейское общество в его ассимилированных верхах очень слабо защищалось и против диких насилий, и против грубых нарушений равноправия. В своем патриотическом сервилизме оно дошло до того, что отказалось даже от прав национального меньшинства, следовательно, и от права апелляции к Лиге Наций.
Из новообразованных государств наиболее добросовестно исполняла свой долг перед национальными меньшинствами Чехословакия, страна Масарика. Но в этой стране, где числилось около 350 000 евреев, только половина их регистрировалась как национальное меньшинство, между тем как другая половина причисляла себя к еврейству только по религии, а по национальности к чехам, немцам или венгерцам — результат ассимиляции в прежней Австро-Венгрии. В Югославии (70 000 евреев), Болгарии (50 000) и Греции (75 000) постепенно организовались еврейские национальные меньшинства, где преобладали сефарды (особенно в Салониках). В сокращенной после войны Турции (160 000 евреев), где Кемаль-Паша насильственно европеизировал и в то же время национализировал население, еврейские нотабли Стамбула под давлением правительства отказались от прав национального меньшинства, так как под этим условием им было обещано гражданское равноправие. В еврейском населении малой немецкой Австрии (200 000 евр.), сконцентрированном в Вене и ее округе, еще слишком сильны были ассимиляционные традиции, чтобы
