Всё это напомнило очерк М. Шолохова «По правобережью Дона» (Правда. 1931. 25 мая), его же письма Петру Луговому и Сталину (1933) об огромных нарушениях Устава колхозного строительства, о грубом вторжении уполномоченных Кальманов в колхозную жизнь, о голоде, о репрессиях против честных коммунистов, о чём уже говорилось в этой книге.
И ещё одно очень важное событие было связано с романом «Драчуны». 12 марта 1982 года «Московский литератор» опубликовал краткий отчёт о выступлениях писателей на расширенном заседании секретариата правления Московской писательской организации, посвящённом обсуждению романа Михаила Алексеева «Драчуны». Выступили Б. Леонов, А. Алексин, В. Поволяев, И. Стаднюк, Г. Бакланов, В. Сорокин, М. Прилежаева, М. Лобанов, Л. Карелин, М. Годенко, И. Стрелкова, О. Михайлов, Я. Козловский, М. Чернолусский, В. Кожинов, В. Шугаев. Правда о великом историческом опыте народа, высокий историзм повествования об одном из самых сложнейших периодов в жизни нашего народа, превосходная степень художественного постижения человеческих характеров, глубокие обобщения, по-современному звучащие сегодня, – таковы особенности романа Михаила Алексеева, которые отмечались в ходе обсуждения. Роман называли «энциклопедией деревенской, крестьянской жизни, где удивительно точно уравновешено вечное и социальное».
Потом появилась статья М. Лобанова и бурные страсти вокруг неё после прихода к власти Ю.В. Андропова. 8 февраля 1983 года состоялось заседание Секретариата Правления Союза писателей России под председательством С. Михалкова, который тут же заявил, что М. Лобанов в «Волге» напечатал статью, «которую Центральный Комитет партии определил как ошибочную». Многие секретари поддержали С. Михалкова, но особенно интересен один. Почти год тому назад на обсуждении романа на Московском секретариате Ф. Кузнецов, подводя итоги, хвалил роман, а тут прямо заявил, что статью М. Лобанова «прочитал внимательно и не принял её внутренне, принципиально и категорически», статья М. Лобанова «реакционно-романтическая», «это продолжение идеологии, которая вошла в русскую общественную мысль после революции 1905 года как попытка отречения от русских революционных традиций и поворота сознания в направлении защиты реакции», но все эти бурные переживания и обвинения быстро улеглись: и Ю. Андропов, и М. Зимянин, и вся их «округа» поняли, что общественное мнение не победить, политическая цензура отступила, и роман и статья М. Лобанова по-прежнему в центре внимания читателей и историков литературы.
И приведу ещё один пример редакционной работы. Речь о рукописи романа Ивана Акулова «Касьян Остудный». Дали В.В. Петелину, по старой памяти, на рецензию рукопись романа Ивана Акулова в журнале «Молодая гвардия». Через несколько дней рецензент принёс восторженную рецензию, которую в редакции не ожидали, думали, напишет отрицательную. Роман Акулова в «Молодой гвардии» не прошёл. Автор давал в другие журналы, но тоже не приняли к публикации. Вышел роман «Касьян Остудный» в издательстве «Современник» в 1978 году. В.В. Петелин тут же написал рецензию в еженедельник «Литературная Россия», где до этого несколько месяцев работал заведующим отделом критики и библиографии. Через какое-то время О. Добровольский, завотделом, прислал ему письмо:
«Уважаемый Виктор Васильевич!
Я звонил Вам домой по поводу Вашей рецензии на роман И. Акулова, но выяснилось, что Вы уже уехали в Коктебель. Наше руководство читало статью, в частности М.М. Колосов. Были сделаны сокращения, связанные главным образом с тем, что в рецензии много говорится о «крепком», «справном» крестьянине, но мало о классовой борьбе в деревне, реакционной роли кулачества, к тому же очень пессимистичен конец рецензии. Ю.Т. Грибов предложил больше вести разговор о художественных особенностях романа.
Так обстоит дело. Посылаю Вам экземпляр сокращённого текста Вашей рецензии. Хотелось бы, чтобы Вы доработали её в соответствии с высказанными пожеланиями.
С уважением О. Добровольский. 4 мая 1979».
Легко предположить, что В.В. Петелин не стал дорабатывать рецензию «в соответствии с высказанными пожеланиями».
Такова была цензура не только политическая, «цековская», партийная, но и «личная», заместитель главного редактора М.М. Колосов и главный редактор «Литературной России» Ю.Т. Грибов действовали в соответствии с этими требованиями. Отсюда и лилось со страниц газет и журналов нечто вроде полуправды, а может, и меньше полуправды.
Роман И. Акулова «Касьян Остудный» посвящён канунам коллективизации и самой коллективизации. В 1928 году И.В. Сталин побывал в Сибири и увидел, что накануне сибиряки получили богатый урожай. Свезли зерно по налогам, но ведь у сибиряков ещё остались запасы. Почему бы их не потревожить ещё? В государстве хлеба нет, многим его недостаёт… И началось давление на крестьян со стороны Сталина и ЦК ВКП(б), со стороны обкома и райкома, крестьянин заволновался, ведь только что расплатились с государством, дайте нам волю распорядиться нажитым и заработанным в тяжких трудах. О трагических противоречиях крестьянства, особенно самых работящих и умных крестьян, «крепких», «справных», которых в нашей печати долго называли «реакционным кулачеством» и разоблачали их «реакционное нутро», и написан роман Ивана Акулова «Касьян Остудный».
Ярким явлением в литературе был Владимир Дмитриевич Цыбин – поэт, прозаик, литературный критик. Родился он в казачьей, крестьянской семье в станице Самсоньевской Фрунзенской области. С юношеских лет покорён был поэзией Павла Васильева, привлекала его яркость, отвага, смелость, бескомпромиссность его судьбы. До первого стихотворения, опубликованного в 1952 году, работал шахтёром, рабочим в геологических экспедициях, потом поступил в Литературный институт, который окончил в 1958 году. Первые его сборники стихотворений «Родительница-степь» (1959), «Медовуха» и «Бессонница века» (1963) принесли ему известность и поставили в первые ряды русской поэзии. Не вызывало сомнения то, что явился поэт, связанный с русской почвой, чудесными описаниями природы, с песней о казаках, поэт нередко вспоминает и о трагических временах Гражданской войны. Он был красив и ярок, когда выступал на эстраде с чтением своих стихов, он ничуть не уступал в популярности Евгению Евтушенко, Андрею Вознесенскому и Роберту Рождественскому. Многие его стихи проникали в душу читателя, испытавшего те же чувства и страсти, что и поэт. Трагедия лет после коллективизации запечатлена в стихотворении «Корова»:
Глаза её доверчиво смотрели —
Мохнатые, большие, как шмели,
И мы семьёю всей осиротели,
Когда её на рынок увели…
И родители автора этой книги, колхозники, тоже рассказывали, как увели корову на продажу за неуплату налогов, а нас было у родителей четверо маленьких детей, так что прекрасно понимаю чувства поэта, сказавшего об этом.
Нас связывала давняя дружба, он был одним из самых образованных писателей, его библиотека была настолько уникальной, что при вселении в новую квартиру ему выделили особую комнату для библиотеки. Вот почему в годы «перестройки» он в журнале «Молодая гвардия» написал десятки очерков о писателях, в то время мало известных широкому читателю. Он много лет работал в Литературном институте, многих молодых поэтов поддержал или рецензией, или добрым словом.
В издательстве «Советский писатель» Владимир Цыбин издал прозаическую книгу «Всплески» (1967). Затем последовала ещё одна прозаическая книга – сборник рассказов «Капели» (1972), сборники стихотворений «Травы детства» и «Ясь» (1982), «Зной» (1984), «Одна жизнь» и «Личное время» (1988). Наконец в 1989 году вышли «Избранные произведения» в двух томах, которые подводили литературные итоги творчества замечательного поэта и прозаика ХХ века:
Ломится мне в перепонки
Мир огромный и синий,
Я до краёв переполнен
Сердца взрывною силой!
«Цельность характера, духовную силу поэта замечали все пишущие о нём, – писал Анатолий Парпара. – С возрастом в Цыбине появляется масштабность осознания жизни, выраженная через мощный, глубокий образ, проникновение в народную суть русского недюжинного свободолюбия: «Все четыре года убивал землю – и не мог убить металл, все четыре года, всю войну убивал он ширь и глубину…» Какая народная трагедия встаёт за этими густыми в словесной вязи строками! И Владимир Цыбин показывает выносливость, жизнеспособную крепость почвы народной, её материнскую возрождаемость: «Но земля была сильней металла – из земли подлески подымала и солила первую ж весной, как краюху хлеба, их росой… А земля пускала снова ветви, тяжелела от дождей и рос. И жила. И мы на ней бессмертны…»
Настоящий талант не может стоять на месте, ему тесно в пределах одного жанра. Потребность высказать «несказанное» диктует необходимость расширения своей литературной территории, освоения новых пустошей. И Цыбин обращается к прозе. К сорока годам он выпускает три книги повестей и рассказов. Это пришвинская по духу, насыщенная поэтическими реалиями философская проза, редкая в наше время… Книга «Капели» – «символ быстротекущего времени. Но «капели» в поэзии и прозе Владимира Цыбина – это и воины памяти, так же как и «остуда» и «отклики», – всё это «живущие герои», поэтические средства донесения мысли автора к думающему читателю… И в новые формы творчества, ибо поэт «нетерпеливо сердцем откликается» на зов прошлого, на голос настоящего и поклик будущего» (Москва. 1982. № 3. С. 177).
