военного
дела значительно способствовали более широкому и крупному размаху военной
агрессии
египетского государства, которое в XVI веке до х. э. стало постепенно
превращаться в
крупнейшую военную державу. [154]
Рис. 31. Оружие царя Яхмоса и драгоценности царицы Яххотеп.
Каирский музей. Новое царство. 18-я династия. [155]
Рис. 32. Кинжал с именем царя Яхмоса.
Каирский музей. Новое царство. 18-я династия.
Преследуя гиксосов и стремясь окончательно сломить власть этих
«правителей
иноземных пустынных стран», Яхмос I вторгся вслед за их отступающими из
Египта
полчищами в Переднюю Азию. Большинство египтологов, как, например, Масперо,
Брэстед или Тураев, изображают этот азиатский поход Яхмоса в качестве
«последнего
шага в деле освобождения Египта».8) Брэстед подчеркивает, что «Яхмос
преследовал
гиксосов к северу от Шарухена и оттеснил их по меньшей мере на безопасное
расстояние
от границы Дельты».9) Наконец, Масперо полагает, что причиной этого
азиатского похода
была либо новая угроза Египту со стороны гиксосов, либо стремление Яхмоса
не дать им
времени для передышки и лишить их возможности собраться с силами и вновь
предпринять наступление против Египта. Все эти предположения вполне
правдоподобны,
но не полностью доказаны. Конечно, гиксосы еще в царствование Яхмоса
представляли
довольно значительную и грозную для Египта силу. На это указывает
длительность
борьбы Яхмоса с гиксосами и в частности длительность осады Авариса. Можно
предполагать, что гиксосы оказали сопротивление египетским войскам даже в
Палестине.
Однако документами этого доказать нельзя, так как в надписи Яхмоса, сына
Иабаны,
этого en toutes lettres не сказано.
Наконец, в источниках мы нигде не найдем указаний, что гиксосы после
взятия Авариса
грозили Египту новым нашествием. Конечно, нельзя отрицать того, что Яхмос
вторгся
вслед за отступающими гиксосами в Азию для окончательного их уничтожения.
Но
установление этого факта, которое мы найдем у большинства историков, не
может [156]
целиком объяснить крупного исторического значения азиатских походов
Яхмоса I. Мы
должны признать, что наряду с этим, важной причиной его походов была
экономическая
необходимость получения из Азии различных видов сырья, необходимость
доставки
рабов, и, наконец, алчное стремление к захвату добычи, которое всегда
лежало в основе
большинства войн древних завоевателей. Наконец, возродив и объединив под
своей
122
властью древнее египетское государство, Яхмос счел своим долгом
возобновить и
традиционную завоевательную политику своих великих предшественников, Сенусертов и
Аменемхетов времени Среднего царства. К этому его принуждала сила
традиции, идеи
великодержавия, зародившиеся еще в эпоху Среднего царства, к этому его
особенно
властно побуждала рабовладельческая аристократия, в значительной степени
строившая
свое благополучие на военном ограблении соседних стран.
Изгнание гиксосов и объединение всего Египта дало возможность Яхмосу I до
некоторой
степени восстановить былую мощь и прежнюю военную силу египетского
государства.
Египетский фараон снова начинает осознавать себя не только в качестве
владыки «двух
стран», т. е. Верхнего и Нижнего Египта, но также в качестве
могущественного царя,
претендующего на господство над соседними иноземными племенами и
странами, и даже
отчасти на мировое владычество. Эта ярко выраженная великодержавная
идеология ясно
звучит в словах карнакской надписи Яхмоса I, найденной перед 8-м пилоном
в южной
части храма Амона в Карнаке и ныне хранящейся в Каирском музее.10) В этой
надписи
сохранился любопытный образец хвалебной песни, своего рода панегирик, составленный
в честь могущественного фараона. Автор этой песни называет Яхмоса «царем
царей во
всех странах», «владыкой лет, подобным его величеству богу Ра», сравнивая
его таким
образом, с верховным солнечным божеством. В соответствии с этим, Яхмос
называется
царем, который «правит над всем солнечным миром», к которому «приходят
жители юга,
севера, востока и запада». Несомненно преувеличивая могущество Яхмоса, льстивый
писец не жалеет высокопарных эпитетов, чтобы всячески превознести силу и
мощь
египетского фараона. Однако наряду с этими торжественными общими фразами, отражающими лишь великодержавные тенденции своего времени, мы найдем в
этой
надписи и более ясные указания на вполне реальные завоевательные походы
Яхмоса в
Нубию и в Сирию. Так автор надписи говорит:
«Азиаты приближаются к нему боязливыми стопами и стоят в его судебной
палате. Его
меч в Хентхеннофере.11) Ужас перед ним — в стране Фенеху.12) Страх перед
его
величеством (царит) в стране этой, как перед богом Мином».13) Нет никакого сомнения, что восстановление военной мощи египетского
государства и
возобновление завоевательной политики египетскими фараонами произвело
сильное
впечатление в соседних странах, главным образом в Нубии и в Сирии.
Мы имеем некоторые основания предполагать, что Яхмос ранее всего
обеспечил свой
западный фланг и в некотором отношении свой [157] тыл, установив мирные, а может
быть, даже дружеские или союзные отношения с ливийскими племенами, населявшими
области, расположенные к западу от Дельты. Это было крайне необходимо, ибо только в
таком случае Яхмос мог направить свои главные силы против гик-сосов и, разгромив их в
Дельте, начать их преследование в Азии. Если бы Яхмос не обезопасил
Египет с этой
стороны, он не мог бы развернуть крупных военных операций, предпринятых
им
впоследствии. В частности, на мирные взаимоотношения Яхмоса с ливийскими
племенами указывает тот факт, что дочь египетского фараона носила имя
«Яхмос —
владычица Темеху».14)
К сожалению, мы располагаем весьма немногочисленными и очень обрывочными
сведениями о походах Яхмоса I в Азию. Так, в автобиографической надписи
Яхмоса, сына
Иабаны, всего лишь в нескольких словах говорится о крупных военных
успехах
египетского войска в Палестине, Этот сподвижник царя Яхмоса описывает
осаду и взятие
города Шарухена:
123
«Осаждали Шарухен в течение шести лет, и его величество взял его. Затем я
взял пленных
там, двух женщин и одну руку. Пожаловали мне «Золото храбрости», дав мне
военнопленных в качестве рабов».15)
Судя по этим словам, борьба Яхмоса с азиатскими племенами, возможно, с
гиксосами,
была упорной и длительной, причем особенно длительной была осада
Шарухена, который
был, очевидно, большой и сильной крепостью. Берч предполагал, что
название Шарухен
обозначало Саронскую долину, однако, новейшие исследования показывают, что,
очевидно, это предположение Берча неправильно. Название Шарухен
встречается в
начале Аннал Тутмоса III и в списке Шешонка I, где мы находим название
šrh3m. Далее
это географическое название мы можем сопоставить с библейским названием
,
которое встречается в Книге Иисуса Навина в перечне городов и селений
колена Симеона.
Этот перечень начинается с Вирсавии и кончается Бет-Лаваофом и Шарухеном,
«тринадцать городов и их селений». Близкие фонетически географические
названия мы
найдем и в другом перечне книги Иисуса Навина в форме
Шелихим, а также в 1-
й Книге Паралипаменон в форме Шаарим
. Все эти названия встречаются в
перечнях географических названий области Иуды и, очевидно, указывают на
довольно
плотную заселенность этой местности в данную эпоху, причем одни и те же
географические названия продолжали существовать в течение довольно
длительного
времени, лишь несколько изменяя свою фонетическую форму. Судя по всем
этим
указаниям, Шарухен, упоминаемый Яхмосом, находился в южной части
Палестины, близ
северных [158] границ области колена Симеона. Можно думать, что Шарухен
находился к
северо-востоку от Вирсавии, может быть, около нынешнего Тель-эль-Шериа.
