вольноотпущенников должно было быть очень значительным, в особенности в Италии. Можно думать, что значительная часть, если не большинство евреев, живших в Риме и в Италии, происходили из числа рабов и вольноотпущенников. Достаточно припомнить, какое значительное число евреев привезено было в Рим и продано в рабство после взятия Иерусалима Помпеем, после разрушения его Титом и, наконец, после усмирения иудейского восстания в царствование Адриана. Насколько значительно было число вольноотпущенников-евреев в Риме еще до этих двух последних событий, видно из того, что уже в царствование императора Тиберия до 4000 таких вольноотпущенников иудейского вероисповедания было сослано на остров Сардинию. Относительно образа жизни и экономического положения вольноотпущенников в Риме мы знаем, что большинство из них занимались мелкой торговлей или ремеслом от своего имени или от имени своего патрона. Другие избирали себе так называемые свободные профессии. Некоторые более счастливые из них, как известно, приобретали большие богатства, а иногда достигали влиятельного положения при дворе императоров. Хотя в числе имен таких счастливцев мы и не встречаем собственно еврейских имен, однако вышеприведенной пример придворного артиста Алитура показывает, что в отдельных случаях и лица еврейского происхождения успевали добиться влиятельного положения при дворе. Представив, как уже сказано, Иосифа Флавия императрице Поппее во время ее пребывания в Путеолах, Алитур при ее посредстве успел выхлопотать освобождение нескольких священников, присланных в Рим прокуратором Феликсом в цепях.
Так как евреи диаспоры, как показано было выше, принадлежали почти исключительно к городскому населению, то в их среде, естественно, особенно велико должно было быть число неудачников-пролетариев. Еврейский пролетариат оказывался поэтому относительно более многочисленным, нежели пролетариат в среде какой-либо иной из национальностей, обитавших в пределах обширной и многоязычной Римской империи. Особенно многочислен был еврейский пролетариат в Риме, где он выделялся своей численностью даже среди массы пролетариев, наполнявших в то время улицы вечного города. Если евреи, жившие в Риме, тонули в общей массе населения столицы, составляя по отношению к общей его массе едва ли более 2%, то еще в конце республиканской эпохи число евреев-пролетариев в Риме оказывалось уже достаточно значительным, чтобы играть видную роль на форуме.
На влияние, оказываемое евреями в политической жизни Рима, жаловался еще Цицерон в одной из речей, произнесенных в 60 году. «Как многочисленно было даже в Риме еврейское население уже до Цезаря, — говорит Моммсен, — и как тесно держались уже в то время в племенном отношении евреи, указывает нам замечание одного из современных писателей, что для наместника бывает опасно слишком вмешиваться в дела евреев своей провинции, так как по возвращении в Рим ему предстоит быть освистанным столичной чернью». При Цезаре, покровительствовавшем евреям, влияние их должно было еще более возрасти, поскольку вообще в его время еще считались с голосом столичного пролетариата. В среде пролетариата, оплакивавшего смерть диктатора, особенно выделялись, по рассказу Светония, евреи, оплакивавшие его тело в течение нескольких ночей. Еще в царствование императора Клавдия поводом к изгнанию евреев послужил их слишком беспокойный характер и возбуждаемые ими волнения. Наряду с остальной массой пролетариата многие евреи участвовали в получении вспомоществования, выдававшегося из императорской казны в пользу неимущего населения. Так, нам известно, что при Августе в пользу них делалось исключение и раздача приходившихся на их долю пайков производилась не в срок, если этот последний падал на субботу.
Еврейская беднота Рима обитала в большинстве в специальном квартале в наиболее отдаленной части города по ту сторону реки Тибра. Много евреев ютилось на самой окраине или даже за чертой города в жалких землянках, где все их состояние составляли корзинка и клочок сена. Вся эта беднота вела полуголодное существование, перебиваясь изо дня в день и постоянно наполняя улицы Рима. В произведениях римских сатириков сохранилось немало сцен из этой уличной жизни еврейского пролетариата столицы. Вот, например, мелкий торговец из-за Тибра с гноящимися глазами, громким голосом выкликающий название своего товара; вот старая еврейка, устроившись под деревом, нашептывает на ухо слушателям свои тайны и толкования небесной воли: «за мелкую монету евреи готовы продать какие угодно суеверия и бредни (somnia)»; вот, наконец, еврейский нищий мальчик, посланный своей матерью просить милостыню и своим жалобным голосом покрывающий уличный шум.
Мы проследили теперь жизнь евреев диаспоры в городах. Как ни отрывочны и ни случайны наши сведения на этот счет, все же картина в общем получилась достаточно яркая и определенная. Мы видели евреев-горожан занятыми в самых различных профессиях и родах деятельности, имели возможность наблюдать их на всех ступенях общественного положения, начиная с александрийских капиталистов и кончая жалкими нищими и бездомными пролетариями, переполнявшими улицы столицы. Совсем иная картина получится, если мы из города переведем наши взоры на жизнь деревни. Прежде всего обращает на себя при этом внимание крайняя скудность и, можно даже сказать, почти полное отсутствие данных относительно еврейского землевладения и земледелия. Мы знаем уже, что евреи на родине как до, так и после начала диаспоры были и оставались земледельцами по преимуществу, тогда как в характере евреев диаспоры уже с самого начала наметился решительный перелом, выразившийся в усвоении ими прежде всего городских профессий и привычек. Процесс этот ко времени возникновения империи давно уже определился с полной несомненностью, и потому, как ни определенно замечание Иосифа Флавия относительно преимущественно земледельческих наклонностей еврейского народа, из всего вышеизложенного видно, что относить его к евреям диаспоры мы не имеем никаких оснований. И из самых слов Иосифа, впрочем, ясно, что он имеет в виду именно евреев, живущих в Палестине [121].
Обратимся, однако, к фактам и приведем здесь все те немногие данные, которые свидетельствуют о занятии евреев земледелием или о том или ином отношении их к земледельческому хозяйству. Будем при этом держаться хронологического порядка.
Прежде всего, аналогичную с отзывом Иосифа Флавия характеристику евреев находим также у его современника, историка Тацита. «Большая часть иудеев, — говорит этот последний, — живет разбросано по селениям, хотя у них есть и города, причем Иерусалим является столицей народа». Из текста видно, однако, что и здесь речь идет только о палестинских иудеях. Население Палестины и в римскую эпоху занималось прежде всего земледелием. От третьего-четвертого столетий дошли до нас сведения и относительно порядков, господствовавших среди сельского населения Палестины. Как и в остальной империи, и здесь к этому времени утвердилось господство крупного землевладения. Положение массы мелких земледельцев напомнило положение колонов западной половины империи. Семена для посева они в большинстве случаев получали от богатых землевладельцев и за это должны были отдавать этим последним известную долю урожая.
