В среде мелкой и средней буржуазии было принято развлекаться содержанием женщины-любовницы, если у человека не хватало денег на визиты в "дома приемов". Любовнице оплачивалась или аренда ее квартиры, или выходные платья, за это содержатель имел право регулярно посещать свою "подопечную", их отношения были устроены по обычной буржуазной модели. Эти содержанки обычно вели свой род из рабочих. Порой богатый буржуа содержал супружескую пару, при этом все трое бывали иногда весьма этим довольны! Если у любовника не было достаточно денег, он мог содержать свою любовницу в складчину с друзьями, которые были не прочь получить свою долю любви; это считалось нормальным и в Париже, и в провинции. Так, в Сомюре в шестидесятых годах XIX века некая дама Р. жила на содержании полного штата офицеров местного конного полка. В Шоле в 1861 году проживала некая девушка, находившаяся, по ее собственному признанию, на содержании сразу у нескольких любовников. Некая девушка из Ле Мана признавалась в 1893 году, что, поскольку ее постоянный любовник мог давать ей только двадцать франков в неделю, она добывала недостающие средства у случайных любовников. Еще у одной девушки было два любовника: один был жандарм — он платил ей тридцать франков в месяц, другой был парикмахер — он оплачивал аренду ее квартиры.
Среди более бескорыстных дам такого рода — гризетка, симпатичный и веселый персонаж фельетонов; однако нужно отметить, что ее существование — не целиком плод писательского воображения. Кажется, эту юную работницу можно опознать по ее радостному виду, по ярким лентам ее шляпки, по складкам ее шали. Она умудряется нравиться окружающим, практически не тратя денег, ведь их у нее немного. Она с готовностью позволяет крутить с собой любовь какому-нибудь молодому буржуа, роман с которым позволяет ей сводить концы с концами; однако она зачастую и немного влюблена в него. Такие "замаскированные" проститутки очень беспокоили разного рода моралистов, которые, с одной стороны, ничего не имели против влюбленных романтических девушек- работниц, но, с другой стороны, были весьма недовольны пагубными последствиями таких союзов. "Гризетка тревожит душу, подвергает опасности основную ячейку общества, губит цветок своей невинности, ослабляет тягу других к священному браку, к настоящим отношениям, которые становятся лишь чище в свете высокой морали и нравов".
Но и гризетке предстоит раствориться в армии незарегистрированных проституток. Облики, принимаемые пороком, становятся столь разнообразны, что под угрозой оказывается самый образ добродетели. Где они, проститутки? Подкладывая мину замедленного действия под самые основы социального порядка, они ухитряются заразить развратом сердце социума — семью, идеал супружеской жизни, отравляя ее ревностью. Куртизанки ведут себя как матери семейств и тем самым узурпируют ту роль и ту функцию женщины, которая несет самую существенную символическую нагрузку. Они сеют раздор, распространяют ложь и извращают саму идею любви. Врачи не ведают, что с этим делать, а моралисты призывают к ужесточению превентивных мер и наказаний. "С какой стати нам щадить этих содержанок, дверь в спальню которых открыта всем желающим? Почему эти продажные девки, которые по сути своей самые обыкновенные проститутки, имеют право безнаказанно разрушать не только основы общества, но самые нравы и доброе имя нашей золотой молодежи?"
На всем протяжении XIX века и вплоть до двадцатых годов века XX когорты моралистов не уставали привлекать внимание общественности к феномену проституции. Они писали трактаты, созывали собрания, проводили расследования, подавали петиции в законодательные и судебные органы власти; они требовали, чтобы были приняты меры к ограничению распространения этой заразы и к восстановлению нравственности. В этой кампании принимали активное участие врачи (прежде всего), идеологи от физиологии и некоторые писатели.
Итак, общество не желало испытывать жалость по отношению к женщинам, которые сделали любовь своей профессией. От полиции требовали привлекать их к ответственности, моралисты хотели, чтобы их всех сажали в тюрьму. Общество не находило себе места при одной мысли, что по улицам городов свободно разгуливают толпы новоявленных Магдалин с распущенными волосами. Как же победить это зло, столь широко распространившееся в людской среде? Моралисты говорили: проституция — зло, но зло, к сожалению, необходимое, и поэтому предлагали следующее решение — домашний арест. Куртизанки находятся как бы под домашним арестом у себя дома, проститутки — под домашним арестом в борделе. В этих двух формах полулегальная проституция будет существовать в течение целого века.
Большой дом, красный фонарь, занавешенные окна, в которых горит свет. Улица, ночь в квартале, пользующемся дурной славой. По улице идет человек, он останавливается, затем снова ускоряет шаг. Его берет за руку зазывала. Из дома доносятся звуки веселья, музыка, чувствуется запах спиртного. У человека идет кругом голова, зазывала открывает ему дверь. В фойе клиента встречает младшая бандерша. Назад дороги нет — человека проглотила фантастическая машина сексуального удовольствия, работающая в этом борделе на полных оборотах. Поздно ночью или рано утром он выйдет оттуда — оглушенный, уставший, разочарованный или довольный. Как может мужчина в XIX веке пройти мимо борделя, когда они повсюду? Любовь можно купить везде — от роскошных домов в районе Пале-Рояль до вшивых меблированных комнат улицы Монжоль, от шикарных борделей Шато-Гонтье до матросских баров в Марселе и кафе (на втором этаже всегда есть комнаты, а в зале, увешанном непристойными картинами, разносят пунш полуодетые официантки). Везде можно найти бордель, от него никуда не деться — ведь сама полиция разрешает его держать; вся его деятельность находится под контролем властей. Бордель — уголек, от которого то и дело сгорает в пожаре страсти весь город; бордель регулирует отношения многих городских жителей; бордель — достопримечательность, место общения; его посещают все — женатые мужчины, солдаты, юноши, холостяки, стар и млад.
Бордель — это торговый дом, в котором все устроено, как в обычном торговом доме; им управляет бандерша, ей помогает младшая бандерша, а ей — экономки. В доме живут "пансионерки", которые, хотят они того или нет, подчиняются правилам. Бордель — закрытое место; этим он удобен полиции и клиентам, этим он неудобен и даже страшен живущим в нем женщинам. Бордель, кроме того, — место, за которым постоянно наблюдают: в бордель регулярно наведываются врачи, проводящие диспансеризацию, у полиции для каждого борделя хранится список живущих в нем женщин с полными данными на них. Бордельные проститутки живут в строгом режиме, по расписанию; даже клиенты, приходя в бордель, подвергаются досмотру и допросу у младшей бандерши — она оценивает состояние их здоровья и осведомляется о их финансовой состоятельности.
Люди, посещавшие бордели, говорили о них разное: для них бордель — и сточная канава для низменных страстей, и фабрика разочарований, и центр разврата, и рай телесных ласк, и убежище невинности, и незаменимое благотворительное учреждение, и геенна пороков, и средоточие мрачных страстей, и место, где коллекционируют болезни. Бордель — место роскоши, красоты, отрешенности и страсти.
Бордели носят имена. Они зовутся Льды, Пальмы, Киферы, Весна, Рай, Фиалки, Розовые Виллы, Звезда, Сердце, Хрустальный Дворец, У изящных курочек. Все это — бордель, публичный дом, дом терпимости, закрытый дом. Издаются подпольные путеводители по борделям; так, в 1892 году некий г-н Паджиоле выпустил брошюру в 70 страниц, на титульном листе которой значилось: "Ежегодный указатель адресов публичных домов, или, как еще говорят, домов терпимости, расположенных во Франции, Алжире и Тунисе, а также в крупных городах Швейцарии, Бельгии, Голландии, Италии и Испании. Цена 5 с половиной франков". На обороте титульного листа было помещено объявление, призывавшее все учреждения, которые либо не упомянуты в указателе, либо адреса или названия которых указаны с ошибками, выслать в редакцию указателя исправления. Города Франции располагались в книге в алфавитном порядке, для каждого почему-то указывалась численность населения, затем имя бандерши и адрес борделя. Этот указатель довольно быстро изъяли из продажи, но на смену ему пришел путеводитель Жерве, затем путеводитель Роз. Все эти книги сразу же запрещались, но тем не менее ими активно пользовались. Как указано в одном из них, авторы "постарались в удобной для чтения форме собрать в одной книге-ежедневнике всю информацию о борделях, которая может оказаться полезной как читателям, так и хозяевам самих борделей".
