Мейсон защелкал фотоаппаратом.
— Ой! — вскрикнула Делла. — Телефон. Герти меня зовет…
Она помчалась в кабинет, а Мейсон продолжал делать снимки. Делла вернулась через несколько минут.
— Уолтер Ирвинг просил, чтобы ты позвонил ему, как только вернешься в контору.
Мейсон кивнул.
— Герти спрашивала, куда ты подевался, а я врала не краснея.
— О’кей, Делла. Ирвинг не сказал, что ему надо?
— Сказал. Он хочет знать, удалось ли вытянуть из Джефферсона что-нибудь насчет молодой женщины, замешанной в эту историю.
Несколько минут Мейсон работал молча.
— Как только мы закончим, — произнес он наконец, — передай Полу Дрейку, чтобы он организовал за Ирвингом слежку.
— Ты его подозреваешь?
— Н-нет… Но ведь наш девиз; «Все для блага клиента, а на остальное плевать!»
— А что клиент?
— Стоит на своем. Утверждает, что ему ничего не известо о женщине, забравшейся к ним в офис. Клянется, что не знаком здесь ни с одной девушкой, ни с кем не переписывался… и так далее и тому подобное.
— Ты думаешь, переписывался?
— Мэй Уоллис не случайно нанесла визит в их контору.
— Ты уверен, что это была она?
— Иначе как объяснить, что в жевательной резинке очутились брильянты?
— Шеф, почему она подбросила им брильянты на сто тысяч, себе оставила только два камешка, а потом спрятала их в жевательной резинке?
— Я могу ответить на этот вопрос, — усмехнулся Мейсон, — но не ручаюсь, что ответ будет правильным.
— Говори! — приказала Дейла.
— Допустим, ей передали какое-то количество брильянтов и поручили подбросить их в определенное место. Брильянты наверняка лежали у нее в сумочке, завернутые в бумагу. Времени у нее было мало, она страшно спешила. Вероятно, что-то встревожило ее, она почуяла опасность…
— Почему ты так думаешь?
— Потому что она все перевернула вверх дном! Хотела создать впечатление, будто кто-то что-то искал. В противном случае она проскользнула бы туда тихо, как мышка, подложила брильянты и мгновенно испарилась.
— По-твоему, в панике она не заметила, что два брильянта остались у нее в сумочке?
— Полагаю, это одна из возможных версий. Оказавшись в нашей конторе и сев за машинку, Мэй смогла перевести дух. Она открыла сумочку и обнаружила два драгоценных камня… Конечно, ей было известно, что в здании полиция, а следовательно, ее могут задержать, допросить или даже обыскать. Тогда она спрятала брильянты под крышкой стола.
— Мне кажется, что письма, адресованные «Сказочному Принцу», как-то связаны с этим делом.
— И я так думаю, — согласился Мейсон. — Вероятно, подложив в контору Джефферсона брильянты, Мэй отправилась в туалет и подбросила письма в ящик с бумажными полотенцами.
— Да, она могла это сделать, — согласилась Делла Стрит. — Слышишь? Опять телефон.
Секретарша устремилась в кабинет, а Мейсон невозмутимо продолжал фотографировать. Вскоре Делла вернулась.
— Ну? — спросил адвокат.
— Довожу до твоего сведения, — лукаво сообщила Делла, — что Герти начинает меня подозревать.
— Да-а-а?
— Она выпытывала, почему я так долго не беру трубку.
— И что ты ей сказала?
— Я, мол, печатаю на машинке и мне не хотелось прерываться в середине фразы.
Мейсон выключил подсветки.
— Все в порядке, Делла. Я закончил. Теперь у нас снимков хоть отбавляй. Передай Полу Дрейку, чтобы его ребята следили за Уолтером Ирвингом.
Прошло несколько дней. Перри Мейсон сидел за столом и листал газеты.
— Я вижу, большое жюри присяжных выдвинуло против Дэвида Джефферсона обвинение в убийстве первой степени, — заметил он.
— Суд присяжных? Почему? — спросила Делла Стрит.
— Окружной прокурор может возбудить дело двумя путями: либо он сам подает иск, либо — принесший присягу свидетель. Тогда суд приступает к предварительному слушанию, во время которого обвиняемый имеет право задавать свидетелям вопросы. Если судья выносит решение об обязательной явке обвиняемого, окружной прокурор выдвигает обвинение от лица государства, и дело передается в суд присяжных. Однако окружной прокурор может представить свидетелей большому жюри присяжных. В этом случае решение о возбуждении дела выносит большое жюри, а обвиняемому вручают копии свидетельских показаний. Таким образом, защита не имеет возможности допросить свидетелей, пока они не начнут давать показания в суде…
Мейсон увлекся, забыв, что перед ним всего лишь один слушатель.
— Что касается дела Джефферсона, — продолжал он, — мне сдается, что главным свидетелем в большом жюри присяжных была Ивон Манко. Рассказала трогательную историю о том, как ее возлюбленный Манро Бакстер сгинул от руки бандита, который решил завладеть брильянтами. Еще есть заявление офицера полиции, обнаружившего изрядную долю этих брильянтов в конторе Дэвида Джефферсона.
— Этого заявления достаточно, чтобы доказать вину подсудимого? — встревожилась Делла.
Мейсон насмешливо улыбнулся.
— Нет, одного такого заявления мало, чтобы добиться обвинительного приговора в суде.
— Ты намерен подвергнуть сомнению весомость представленных доказательств?
— Да нет же, — пожал плечами Мейсон. — Наш окружной прокурор Гамильтон Бергер почему-то из кожи вон лезет, чтобы поскорей довести дело до суда. И я намерен пойти ему навстречу.
— Не лучше ли выиграть немного времени, чтобы…
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Отчего же, шеф?
Ходят слухи, что у окружного прокурора есть в запасе свидетель, которым он собирается нас ошарашить. Бергер так поглощен этим, что легко может забыть об отсутствии «корпус деликти».
— Что ты имеешь в виду?
— Труп Манро Бакстера до сих пор не обнаружен.
— Это совершенно необходимо?
— Нет. Бытует мнение, что термин «корпус деликти» означает «тело жертвы». В действительности же это вещественное доказательство, свидетельствующее о совершении преступления. Разумеется, нужно неопровержимо доказать, что убийство в самом деле произошло. При этом можно опираться на различные улики, хотя, конечно, лучшая улика именно тело жертвы.
— Когда будет слушаться дело?
— При первом же удобном случае. И прокурор и защита стремятся как можно скорее открыть процесс. Любопытно, как дела у Пола Древка? Липовая контора процветает?
— Ах, шеф, ты должен это увидеть! Пол все блестяще организовал! В газётах появилось объявление, что адвокату требуется секретарша с юридическим опытом, которая должна бегло печатать на машинке. Для начала ей предлагается жалованье… — заметь, для начала!.. — двести долларов в неделю. Из текста объявления вытекало, что адвокат, подыскивающий машинистку, занимается делами международного масштабами следовательно, есть перспектива частых поездок за границу. Такая работа — мечта любой машинистки!
— А как обставили помещение, где должен проводиться отсев? — Мейсона явно забавляло происходящее.
Роскошно! Добротные столы, превосходные пишущие машинки, множество юридических книжек на полках, толстые ковры… Обстановка поражает спокойствием и изысканностью…
— Не хватил ли он через край? — нахмурился Мейсон. — Пожалуй, придется туда заглянуть.
— Нет, уверяю тебя, ничего лишнего. Простота, строгость и безупречный вкус! Жаль, ты не видел этих девиц. Претендентки на должность вваливались с жевательной резинкой во рту, глупо ухмыляясь… Вероятно, верили в чудо. Через несколько секунд они тайком вынимали резинку изо рта, начинали говорить шепотом и вообще проникались трепетом.
— А как вылавливали недостаточно квалифицированных машинисток?
— Кандидаток усаживали за машинки и просили напечатать свою фамилию, имя, адрес и так далее. За этим следила одна из опытнейших сотрудниц Дрейка. Ей ничего не стоит после нескольких ударов по клавишам определить уровень машинистки. Через это сито прошли только такие девушки, которые строчат на машинке, как пулемет.
— Гм… — пробормотал Мейсон. — Недурно! Это даже…
Его прервал звонок одного из телефонных аппаратов.
— Боже! — воскликнула Делла. — Наверное, Пол! Только он знает этот номер!
Мейсон схватил трубку:
— Значит, у него есть новости, которые не стоит сообщать через коммутатор… Алло! Алло! Пол?
До него донесся взволнованный голос Дрейка. Сыщик говорил быстро и тихо, видимо, чтобы его не могли слышать в соседней комнате.
— Алло, Перри! Алло, Перри! Это Пол.
— Да! Что случилось?
— Она здесь, у меня.
— Ты уверен?
— Черт возьми!
— Кто она такая?
— Ее зовут Мэй У. Джорден. Проживает на улице Кабашон, номер 792. Работает в юридической конторе, но где именно, не сказала. Знаю только, что она обязана предупредить их об уходе за две недели. Она очень хочет занять эту должность. Если бы ты видел, дружище, как она печатает! Скорость… Ну, это еще ладно! Ни единой опечатки!
