показываюсь на таких мероприятиях.
— Знаешь, ты мог, хотя бы, сделать вид, что рад меня видеть, — могу сказать, что
Мередит не злится. Видимо, это обычное подшучивание между ними. — Твоя племянница
спит, — ее улыбка исчезает и она понижает голос. — Мама имела наглость спросить, почему я не оставила ее дома с няней.
— Напомни, почему твоя мать никогда не сидела с детьми, — шутит Александр, пока мы
проходим в комнату, а Мередит убегает проведать спящую дочку.
Люк знакомит меня с отцом, я сразу поняла, что он врач:
— Мой отец, доктор Миллер, — он сидит с тетей и дядей Люка, с которыми меня уже
познакомили.
— Лукас, дорогой, я так рада, что ты смог прийти, — крошечная женщина, которая
выглядит, словно могла сойти за сестру Люка, приближается к нам.
Люк наклоняется и целует ее в щеку. Без объятий.
— Мама, это моя девушка, Софи Тисдейл, — говорит он и обнимает меня за талию.
Девушка? Если я ничего не путаю, отцу он представил меня как друга, просто Софи.
— Я говорил, что приведу ее.
— Да, я так рада, что твоя подруга смогла к нам присоединиться, — она улыбается
наименее искренней улыбкой и пожимает мне руку. — Я миссис Миллер. Приятно
познакомиться.
При более внимательном рассмотрении я вижу, что она не так молода как Мередит. Хотя, над ней хорошо поработали.
Она поворачивается к Люку.
— Холлетты присоединились к нам, со своей прекрасной дочерью Карой. Подойди
поздороваться, — мы следуем за ней, к необъятному камину.
Мистер и миссис Холлетт расположились на диване с дочерью Карой. Миссис Холлетт
сидит на прилегающем диванчике, предложив нам с Люком сесть в кресла с высокой
спинкой. Миссис Эстес останавливается предложить нам напитки. Это самый
формальный, неуютный праздник, на которых я была, и он только начался.
— Кара только что переехала в Филадельфию из Лос Анжелеса, — гордо заявляет миссис
Холлетт. — Ее повысили до директора, здесь, в Филадельфии, — миссис Холлетт
рассказывает о достижениях Кары во всемирной благотворительности, а миссис Миллер
соглашается с каждым словом.
— Лукас, Кара ищет квартиру в районе Риттенхауз Сквер. Возможно, ты мог бы помочь ей
найти что-нибудь подходящее, — говорит миссис Миллер, переводя взгляд с Люка на
Кару, будто эта идея только что пришла ей в голову. Его мать пытается свести его с другой
женщиной, прямо у меня на глазах?
Кара подавленно смотрит на меня, и возвращает свое внимание к матери Люка.
— Миссис Миллер, это превосходная идея, у меня есть очень квалифицированный
риэлтор.
— Тогда, вы с Лукасом должны пообедать вместе, чтобы наверстать упущенное, —
снисходительно улыбается миссис Миллер.
Ого. Я буду очень красноречива, если кто-нибудь со мной заговорит. Она действительно
пытается устроить свидание Люку у меня перед носом. Я смотрю на Люка. Он делает
глоток воды из стакана, который держит в одной руке, пока пальцы другой постукивают по
подлокотнику кресла. Он выглядит расслабленным, откинувшись в кресле со
скрещенными ногами, одна нога покоится на колене другой.
— Конечно, мы с Софи будем счастливы пообедать с Карой, мама. Мы организуем что-
нибудь в ближайшее время.
Кара смотрит на меня извиняющимся взглядом. Люк вовсе не смотрит в мою сторону. Я
так растеряна. Я ожидала, что он выбьет свою мать из колеи, включив меня в свои
теоретические планы, но не тут-то было. Зачем он привел меня на эту катастрофу?
— О, я думаю, Софи будет скучно, не так ли, Лукас?
Люк с глухим стуком ставит стакан, от которого я подпрыгиваю.
— Мама, — начинает он, но мимо пробегает пятно из розового тюля.
— Дядя Люк! — крошечная девочка, в нарядном розовом платье и милых розовых
балетках, забирается Люку на колени. Ее темно-русые волосы собраны в пучок балерины, а ногти на руках покрыты блестящим розовым лаком. Я уже влюбилась в нее.
— Мередит, ты не могла бы контролировать ее, пожалуйста? — идеальное самообладание
миссис Миллер трещит по швам.
— Белла, думаю, бабушка считает что ты слишком развеселилась, — Люк подчеркивает
слово бабушка и раздутые ботоксом губы миссис Миллер дергаются.
С висящей на шее Беллой, Люк встает, жестом руки приглашая следовать за ним. Как
только мы покидаем гостиную, Белла смотрит на меня через плечо Люка. Ее зеленые глаза
засверкали, едва заприметив меня.
— Привет! Я Белла! А тебя как зовут?
— Я Софи, — улыбаюсь я ей.
— Ты моя семья или моя подруга? — спрашивает она меня.
— Софи, моя подруга, — отвечает за меня Люк. Он целует ее в макушку и подмигивает
мне.
Мы прошли через холл и Люк спросил Беллу, не хочет ли она принести какие-нибудь
игрушки, чтобы поиграть с ними. Девочка выскользнула из его рук и побежала по
коридору, мы с Люком последовали за ней. Наконец, мы оказались в обычной гостиной, в
противоположной стороне дома, с видом на задний двор. Там расположен закрытый на
зиму бассейн, окруженный еще более продуманным ландшафтом с лесистой местностью
за ним.
В этой комнате большой телевизор и широкий диван. Огромные, деревянные балки
пересекают сводчатый потолок. Здесь почти уютно. В углу у дивана разбросаны несколько
игрушек и розовое одеяльце. Я полагаю, что здесь Белла и дремала, когда мы приехали.
Белла бежит к другой стороне дивана и сгребает что-то с пола.
— Нашла! — кричит Белла и радостно улыбается, прижимая к груди игрушку в
колыбельке, и подходит к нам. — Это моя малышка. Ее зовут Лили. Подержишь ее? —
предлагает она мне.
— Была бы очень рада, Белла, спасибо.
— Ты должна сесть, — говорит она мне. — Ты не можешь держать ребенка стоя.
Я сажусь на диван и обнимаю игрушку, пока Белла заправляет одеяльце вокруг куклы и
предлагает мне бутылочку, чтобы покормить игрушечного младенца. Она советует мне как
держать младенца и я задаюсь вопросом, с сестрой Люка происходит так же? Внезапно, Белла забирается на диван, обхватывает мою руку и прижимается совсем близко. Я готова
расплакаться, она такая милая, когда гладит мой живот и спрашивает, есть ли внутри
ребеночек.
— Нет. — Отвечает Люк. Если есть способ сказать «нет» более непреклонным тоном, чем
это сделал Люк, то я никогда о нем не слышала. Он зажимает переносицу и обращается к
Белле:
— Белла Лав Хэллидэй, нельзя спрашивать женщину есть ли дети в их животах. Понятно?
— Мама спрашивает, — хихикает Белла. — Это война.
— Что? — Люк уставился на нас обеих, словно мы сошли с ума. Не понимаю, что я такого
натворила, а Белле всего три года, так что, думаю, Люк единственный, на кого нужно
смотреть.
— Война! У мамы война!
— Думаю, Белла имеет в виду «тайна», — я смотрю на Люка. Парень, который так любит
свою племянницу, явно мог бы лучше понимать словарный запас малышки.
— Да! Одна из них! Вот что есть у мамы. Я никому не скажу, — добавляет она, качая
головой.
— Ты практикуешься с Лили, как быть старшей сестрой? — спрашиваю я, указывая на
куклу.
— Да! — Белла в восторге, теперь я улавливаю связь. — Я практуюсь с Лили!
Миссис Эстес объявляет, что ужин готов. Люк поднимает Беллу и мы идем в столовую, чтобы найти Мередит. Она садится рядом с мужем и ставит на стол тарелку и чашку с
Диснеевским рисунком.
— Серьезно, мама? Ты думала, что трехлетний ребенок, в День Благодарения, будет есть в
одиночестве на кухне?
Миссис Миллер никак на это не реагирует, но все же отвечает:
— Нет, я думала, что она будет ужинать дома со своей няней, которой ты, оказывается, дала выходной.
— На самом деле, мы дали ей неделю отдыха, — объявляет Александр со своего места, слева от миссис Миллер. — Нам нравиться проводить время с Беллой.
Люк усаживает Беллу между ее родителями, провожает меня к другой стороне стола, выдвигает мне стул между собой и своим отцом, который сидит на противоположной
стороне от супруги.
Я отмечаю, что миссис Миллер сидит через два стула от меня, а между нами Люк и Кара.
На нашей сторона стола сидим я, Люк, Кара, миссис и мистер Холлетт. На
противоположной стороне расположились тетя и дядя Люка, Мередит, Белла и Александр.
Я с тоской посматриваю на конец стола, в сторону Мередит, желая быть ближе к
дружелюбным лицам. Опять же, я так далеко от миссис Миллер, как это вообще возможно, так что, я довольна тем, что получила.
— Лукас, как дела в Болдуине? — старший мистер Миллер игнорирует меня, спрашивая
Люка о клинике. — Я видел доктора Тан, на конференции, на минувшей неделе. Она
говорит, что прибыль отделения, это задача больницы.
Лицо Люка не выражает никаких эмоций, но его челюсть щелкает, он делает так, когда
раздражен.
Они ведут вежливую беседу, пока перед нами не появляются блюда. Их подают на
