отметить праздник. Я кладу ключи на прилавок перед консьержем, хорошо одетым
мужчиной лет сорока.
— Не могли бы вы проследить, чтобы это передали доктору Миллеру?
— Конечно, мисс Тисдейл,— он образец профессионализма, безупречный, в сером
костюме с черным галстуком, прическа волосок к волоску. Даже если он и считает
странным то, что я оставляю ему ключи от квартиры Люка, то не подает виду, а может, это
в порядке вещей.
Погодите.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Это моя работа – знать, — выдает он, с вежливой улыбкой, и мне интересно, как много
имен ему приходится запоминать. — Вас нужно куда-нибудь отвезти?
— Нет, спасибо. Я поймаю такси снаружи.
— У нас есть автомобиль на территории дома, — говорит он, поднимая телефон. — Я
настаиваю.
Я не собираюсь препираться с ним по поводу того, как мне добраться до дома, поэтому с
благодарностью принимаю его предложение и иду к выходу, где уже стоит черный
Мерседес. Швейцар придерживает для меня дверь, я сажусь в салон и называю водителю
свой адрес.
Вернувшись в свою комнату, закрываю за собой дверь и опираюсь на нее. Непривычно
тихо, почти все разъехались на долгие выходные. Дженна не вернется до субботы. Я
выпрямляюсь и проверяю свой телефон. Сообщений нет. Я разуваюсь, снимаю чулки и
расстегиваю платье.
Роюсь в комоде, в поисках какой-нибудь удобной одежды, и нахожу небольшой сверток
поверх моих пижамных штанишек. Надеваю штаны со старой футболкой Пенн5, и со
свертком в руках, сажусь на край кровати.
Срываю оберточную бумагу и нахожу пару коричневых носков. Мда, скучновато. Затем
переворачиваю их и смеюсь, впервые за весь день. Это носки с индейками. Носки с
пальцами, как перчатки для ног. Каждый палец разного цвета, на каждом большая глупая
рожица индейки с надписью вокруг «жру-жру».
Я уже их люблю, и мне нравится что Дженна оставила мне небольшой сюрприз именно
тогда, когда я нуждалась в нем больше всего. Улыбаясь, я пишу Дженне «спасибо» перед
тем, как заползти под одеяло с учебником.
Меня будит стук в дверь. Снаружи темно, но в комнате горит свет. Я уснула, читая учебник
при включенном свете, а теперь дезориентирована. Пока я иду к двери, стук раздается
снова. Люк заполняет собой дверной проем, прислонившись одной рукой к косяку.
— Как ты сюда попал? — я в замешательстве. Сюда нельзя просто так зайти, даже если ты
студент.
В мгновение ока, он кладет руки на мои бедра, заводит спиной вперед в комнату, и ногой
закрывает дверь. Его рот накрывает мой, словно он жаждал меня, я задыхаюсь, когда он
зарывается пальцами в мои волосы и поворачивает мою голову так, как удобно ему.
— Почему ты ушла? — он прерывает поцелуй и выжидающе смотрит на меня.
Я отстраняюсь от него, создавая, хоть какое-то, пространство между нами.
— Как ты сюда попал? — повторяю я.
— Разве ты не хочешь меня здесь?
— Прекрати! — восклицаю я громче, чем намеревалась и понижаю голос. — Просто
прекрати со своими не-ответами.
Он скрещивает руки на груди и потирает нижнюю губу большим пальцем. Это раздражает, потому что он всегда проделывает со мной эти штучки, а я стараюсь сосредоточиться.
— Блондинка по имени Пейдж, сказала охране, что я с ней и провела меня, — он опускает
руки и засовывает их в карманы. Он одет в то же самое, в чем я видела его ранее, но
выглядит уставшим.
— Ты не отвечала на телефонные звонки, — добавляет он. — Ты игнорируешь меня?
— Я заснула, — говорю я, поднимаю телефон и смотрю на него. — И забыла выключить
беззвучный режим, когда уехала из дома твоих родителей.
— Ты включала беззвучный режим, чтобы встретиться с моими родителями? —
спрашивает он с маленькой усмешкой.
— Я хотела произвести хорошее впечатление, — со вздохом отвечаю я, вспоминая этот
день.
— Ты произвела его, — уверяет он. —Ты произвела хорошее впечатление.
Я смотрю на него в недоумении.
— Они возненавидели меня. Твоя мать, пыталась устроить тебе свидание, пока я сидела
рядом с тобой.
5
Университет Пенсильвании
— Ты произвела хорошее впечатление на меня, — разъясняет он. — И это все, что имеет
значение.
Глаза жжет от негодования. Наворачиваются слезы и я борюсь с ними.
— Эти люди ужасны, Люк, — мой голос надламывается. — Кто вырастил тебя?
Он преодолевает расстояние между нами и заключает меня в свои объятия, моя голова
покоится под его подбородком. Он целует меня в макушку и говорит:
— Прекрасная британка по имени Джун6.
Я смеюсь.
— В самом деле?
— Конечно. Ты же не думаешь, что мои родители, стали бы марать себе руки, не так ли?
— Нет, — вздыхаю я и зарываюсь лицом в его грудь. Он все еще пахнет лосьоном после
бритья и отдаленно напоминает больницу с дезинфицирующим средством, но мне это
нравится.
— Я слишком расстроилась, чтобы съесть тыквенный пирог.
— Я куплю тебе все тыквы в Филадельфии и мои испечем свой собственный. — он
пробегает руками вверх и вниз по моей спине. — Прости меня, Софи, не следовало вести
тебя туда.
Что?
— Ты не хотел меня с ними знакомить?
— Я хотел, чтобы ты была там для меня, Софи, потому что ты все делаешь лучше. Было
эгоистично с моей стороны приводить тебя туда, — его ладони пробираются под
штанишки моей фланелевой пижамы и обхватывают попу. — Мне следовало заказать еды
и весь день держать тебя голой в своей квартире, убеждая разрешить мне трахнуть эту
идеальную задницу.
Я отталкиваю его. На секунду, он выглядит удивленным, пока я не говорю:
— Джина.
Его лицо становится каменным, по его выражению ничего нельзя разобрать.
— Джина не проблема, Софи.
— Ты был помолвлен с ней! — возмущаюсь я. Как он может пренебрегать своими
отношениями с ней и моими чувствами по этому поводу? Стану ли и я когда-нибудь никем
для него?
— Очень давно.
— Я тогда училась в средней школе.
Он в недоумении смотрит на меня, затем спрашивает:
— Когда я был помолвлен с Джиной?
— Да, — отвечаю я, не глядя ему в глаза.
— Что именно тебя беспокоит? То, что я был помолвлен или то, что ты училась в средней
школе, когда я был помолвлен?
— Всё. Ничего. Я не знаю.
Я смотрю себе под ноги и Люк приподнимает мой подбородок так, чтобы наши глаза
встретились.
— Я намного старше тебя, Софи. Это проблема или нет?
— Нет, — я качаю головой. — Если я не думаю о ней, — я подчеркиваю последнее слово.
— Она едва ли единственная женщина, с которой я … — он замолкает, когда я сердито
смотрю на него, и смеется.
— Почему она все еще здесь? — голос у меня как у сумасшедшей. Разве он может
дружить со своей бывшей? Но для меня она была сукой, не так ли? — Неважно.
— Мы работаем вместе, Софи, вот и всё. Для меня, она никто, — последние слова он
произнес, касаясь губами моего уха, а его дыхание щекочет меня, заставляя дрожать. Он
обхватывает ладонью заднюю сторону моей шеи и проводит большим пальцем по мочке
уха. Я киваю, затем оборачиваю руки вокруг его шеи и целую его.
6
В англ. June – июнь
— Мне бы больше понравилось представлять тебя в средней школе, не доставляя тебе
неудобств, — говорит он, разрывая поцелуй. Он с интересом разглядывает мою маленькую
комнату. Его взгляд движется от половины комнаты Дженны к моей половине. Наша
комната небольшая и сейчас здесь бардак. В географическом плане, наше общежитие
недалеко от квартиры Люка на Риттенхауз Сквер, но в финансовом плане, они далеки друг
от друга. Моя комната, буквально, размером с его гардеробную.
Он делает шаг и рассматривает мою пробковую доску. Боже, что у меня там? Бюстгальтер, который был на мне сегодня, висит на спинке стула. Пальцами, он дотрагивается до
поверхности моего стола, где разбросаны учебники и тетради. Ему, наверное, интересно, что он делает со студенткой колледжа. Блядь, это трусики валяются на полу у него под
носом?
Я не знаю что сказать, пока он не заканчивает осмотр. Я не собираюсь извиняться за свою
комнату. Мне, возможно, немного неловко, но извиняться я не собираюсь. Я уверена, что
он тоже когда-то жил в общежитии. Очень давно. Блин. Это то, о чем он думает? Сколько
времени прошло с тех пор, как он был студентом? Насколько мы разные?
Он поворачивается ко мне с лукавой усмешкой:
— Ты никогда не занималась здесь сексом.
Очевидно, что не занималась. Он единственный, с кем у меня был секс и всегда в его
квартире.
— Нет.
— Мы можем исправить это, прямо сейчас, — усмехается он.
Ах, вот, что было у него на уме? Он хочет быть единственным, кто трахал меня в моей
комнате в общежитии?
— Да, пожалуйста.
— Да, пожалуйста? — повторяет он. — Такая вежливая, ты, маленькая дерзкая девчонка,
