пятки, так, что она заливисто смеется и отползает, прикусывает внутреннюю сторону
бедер зубами, ложится щекой ей на живот, и, прикрыв глаза, вдыхает запах их яростной
любви. Она запустила руки ему в волосы и гладила его по голове, пропуская между
пальцами короткие пряди. Разомлевшие, они лежали, медленно лаская и изучая друг
друга, пока она вдруг не оказалась на животе, снова кричащая от восторга и удовольствия, а Игорь сверху, с силой опускающийся на нее в извечном ритме, доводящем обоих до
исступления.
После они пили вино, ели в полутьме какое-то обнаруженное в ящиках начальнического
стола засохшее печенье, долго смотрели в окно на спящий, подмигивающий огнями трасс
и бодрствующих квартир город. Игорь стоял сзади и целовал ее волосы, зарывался в них
носом, а затем внезапно спросил:
- Полина моя дочь?
- Да, - после небольшой паузы ответила Ирина, и руки, обнимающие ее, на миг стали
жесткими.
- Почему ты не сказала мне? – глухо произнес он, но объятий не разомкнул, только
притянул ее теснее.
- А как? – сказала она тихо. – Ты не помнил ничего, как мне подойти к тебе и сказать
«Прости, я оттрахала тебя без твоего ведома и забеременела, вот твой ребенок?». Ты ведь
жениться тогда собирался… Почему ты не женился?
Он так долго молчал, что ответ стал очевидным, и она испугалась силы его чувств, плечи
покрылись мурашками, и внезапно стало понятно, что в комнате холодно.
-Как это…происходит с тобой? И почему? – спросил он наконец.
- Не знаю, - ответила королева со вздохом. – Это как-то связано с тем, как часто я колдую.
Если вообще не использовать магию, то, наверное, вообще не будет происходить. Просто
меня в один прекрасный момент начинает всю ломать, я вся горю, становлюсь как кошка
мартовская, и вижу, кто мне нужен, чтобы…ну снять приступ…
- У тебя глаза черные в эти моменты, - сказал он. – А сейчас не черные. Значит ли это, что
сейчас ты со мной не потому, что тебе нужно «снять приступ?
Королева в ответ повернула голову и долго, нежно поцеловала его, и он ответил на
поцелуй со всей нежностью и пылкостью давно и безнадежно влюбленного человека.
Пытаясь насытиться ею в эту ночь, когда её любовь принадлежит только ему, он не хотел
думать о том, что завтра будет больно, возможно, гораздо больнее, чем ему когда бы то ни
было. Но едва осязаемая горечь предстоящей разлуки все равно заставляла его спешить, и
вот он уже разворачивает ее к себе лицом, подхватывает под колени и прижимает спиной к
прохладному стеклу окна. И снова водоворот, снова шепот и вскрики, снова горячая плоть
любимой женщины, запрокинувшей голову и кусающей губы от силы его любви, ее дрожь
и страстные мольбы, судорожно сжимающиеся на его плечах пальцы,
головокружительный запах ее волос, вкус ее кожи и волны ее наслаждения, когда она
бьется в его руках и выкрикивает своим невероятным, сорванным от страсти голосом его
имя. Это навсегда останется с ним, что бы с ними не было дальше.
До утра еще несколько часов, и Ирина погрузилась в легкую дремоту, лежа поверх его
тела, крепко обняв его и уткнувшись носом ему в шею. Игорь не спал, он гладил ее по
спине, перебирал волосы, вдыхал ее запах и думал о том, что же ему делать дальше.
Утром у них было еще пара часов для любви, но все имеет свойство заканчиваться, и вот
уже вызванная горничная с каменным лицом принесла королеве платье, завезла им
завтрак. Они пили горячий чай и молчали – каждый о своем, а может об одном и том же, кто знает?
Перед ее уходом, он крепко, до боли, обнял ее и упрямо прошептал:
- Я люблю тебя.
Королева печально улыбнулась, поцеловала его в последний раз и ушла, унося с собой
весь воздух, которым ему можно было дышать, и все то, ради чего это стоило бы делать.
Глава 12
Ирина, 7 лет назад
Дни помчались за днями, а королева, будто получившая второе дыхание, с поражающей
всех энергией продолжала свой отчаянный бой. Она почти не ела и спала урывками.
Святослав, правильно понявший произошедшие с ней изменения, радовался тому, что она
больше не срывается в приступы, но и беспокоился за ее моральное состояние. Их
отношения были построены на таком доверии и близости, что он никогда бы не сказал ей
ни слова упрека. Ревновал ли он? Поначалу – да. Сейчас он скорее считал это несчастьем
любимой жены, и был готов на все, чтобы ей не приходилось терпеть боль. Однажды, в
один из первых приступов, она просто отшвырнула его, когда он, испуганный ее
состоянием, попытался остановить ее на выходе из спальни. Обошлось сломанной рукой и
сотрясением мозга.
Наутро они поговорили, и Ирина, напуганная своим поступком, пообещала ему больше не
поддаваться и просила перед следующим приступом привязать ее к кровати и держать,
пока не выдохнется. Закончилось тем, что она билась в путах, с воем и плачем, с
судорогами и температурой всю ночь, и он, не в силах это вынести, сам развязал ее и
отпустил. Принц-консорт знал, что она не променяет его ни на кого – слишком ценными
были их отношения, и готов был пойти на все, чтобы она никогда не мучилась больше так, как в ту страшную ночь. И знать он не хотел, кто был жертвой в этот раз. Главное – Ирина
снова была здорова, насколько ее нынешнее возбужденное состояние можно было назвать
здоровым.
Её семья и близкие тоже находились в состоянии, близком к истерическому. Семейные и
персональные интервью, выступления, поездки по городам, снова выступления,
посещения больниц, школ, детских садов, армейских частей. Иногда они ухитрялись
побывать в шести-десяти местах за день. Телепортисты работали посменно круглые сутки, а придворный маг с учениками выдали ей, наверное, годичный запас тонизирующей
настойки. Повара держали блюда горячими день и ночь, а горничные сбились с ног, готовя
одежду, подходящую к каждому поводу. Казалось, она за короткий срок решила наверстать
все, что упустила за прошлые годы в деле поддержания лояльности народа. И, день за
днем, медленно, но верно, настроения в королевстве улучшались, толпа перед дворцом
рассасывалась, а уж футболки с надписями «Я люблю королеву» и «Единственная Ирина
для нас» разлетались со скоростью пятничного пива.
За приятные преференции глава церкви Триединого милостиво согласился несколько раз
упомянуть о королевской семье в своих проповедях, но королевской семье пришлось
отстоять длинную и занудную службу. Благодать не помогла не зевать, пришлось
обращаться к помощи заветной настоечки. Зато значительная часть верующих тоже
оказалась на ее стороне.
Во дворце немногочисленные оставшиеся придворные начали шарахаться и прятаться по
углам, если слышали настигающий их стук каблучков ее Величества, потому что любой
праздношатающийся бездельник тут же получал выволочку и приспосабливался к какому-
нибудь делу. И только один человек был бы счастлив услышать ее шаги и хоть несколько
секунд поговорить наедине. Однако со Стрелковским они виделись теперь только на
общих совещаниях и обязательных утренних планерках, после которых королева убегала.
Он тоже пахал по-черному и почти не спал, агенты летали, как заведенные, «слухачи»
собирали слухи и сплетни в барах, кафе, фитнес-клубах и прочих присутственных местах, а срочно сорванные с остальных заданий «болтуны» распространяли нужную
информацию, перебивая негативные разговоры.
В его сейфе лежали и ждали своего часа аккуратно подшитые папочки с компроматом на
значительную часть продавшихся парламентариев, в том числе и на премьер-министра.
Час икс наступал накануне обещанного срока, и собранный материал должен был
склонить предателей задуматься над своим поведением.
А вот Смитсен был прозрачен, как лед, и никаких зацепок найти не удавалось, отчего
Игорь Иванович скрипел зубами и мысленно желал ему просто сделать им всем великий
подарок и помереть от какого-нибудь инфаркта. Внедренные агенты ежедневно
докладывали, что успех не достигнут. И это было очень, очень плохо. Потому что если не
подсечь эту рыбку, все остальное не имело смысла. Конечно, у них были инструкции на
крайний случай, и необходимый инструментарий, чтобы все выглядело естественно и не
вызвало шума. Но, во-первых, это практически наверняка означало бы смерть исполнителя
– посмертные проклятия весьма действенны и не очень эстетичны, а во-вторых, враг
должен был быть так сломлен, чтобы его дело уже не могли продолжить. И хоть самому
меняй внешность и пытайся устроиться в дом, чтобы найти средство воздействия. Но,
увы, времени не было, приходилось действовать в тех условиях, которые у него были.
Не спал он еще по одной причине. Стоило ему закрыть глаза, как он видел дрожащую от
