отступление в теорию
глава пятая глава шестая глава седьмая
часть третья
иваниана
глава восьмая глава девятая глава десятая глава
одиннадцатая заключение
Век XXI. Настал ли момент Ключевского?
глава четвертая 217
Перед грозой
Ивану IV было три года, когда в 1533-м умер его отец, великий князь Василий. В восемь он потерял мать. Почуяв слабину наверху, российская знать словно с цепи сорвалась. Многочисленные клики царских родственников и мощные боярские кланы передрались между собою насмерть. На протяжении десятилетия одна жадная олигархия сменяла другую. О стране не думал никто. Слава Богу, до гражданской войны, в отличие от аналогичной схватки Алой и Белой Роз в Англии, дело в Москве тогда не дошло. Но хаос и сумятица посеяны были страшные.
Россия, дрейфовавшая без руля и без ветрил, сперва отчаянно затосковала повасильевой стагнации (практикуйся в те поры опросы общественного мнения, непременно оказался бы покойный Василий самым популярным политиком в тогдашней Москве). Но затем страна, никогда надолго не примирявшаяся с олигархией (т.е. с политической властью денег) взорвалась. Дело дошло до массовых волнений в городах и открытого мятежа в столице, смертельно напугавшего молодого царя. Москва чуть не сгорела в сильном пожаре.
Результатом всего этого хаоса был «Собор примирения» 1549 го" да. Он привел к власти Правительство компромисса — с мандатом навести порядок, удовлетворить по возможности всех обиженных и примирить ожесточившиеся друг против друга социальные силы.
Загадка
Глава четвертая Перед грозой
«Избранной Рады»
Разумеется, Правительство компромисса — название позднейшее, появившееся потому, что надо же было историкам как-то его обозначить. До недавнего времени оно отождествлялось с Избранной Радой, упоминаемой Андреем Курбским в его «Истории Ивана IV»: «И нарицались тогда оные со- ветници у него избранная рада. Воистину по делом и наречение имели, понеж все избранное и нарочитое советы своими производили, сиречь: суд праведный, нелицеприятен яко богатому, так и убогому еже бывает во царстве наилепшее».1 Термин надолго прижился в классической историографии.
Некоторые историки приводили даже списки членов Избранной Рады, хотя Курбский никаких имен, кроме протопопа Сильвестра, окольничего Алексея Адашева и митрополита Макария, не сообщает. Например, известный знаток истории русского права В.И. Сергеевич составил список, в который, кроме упомянутых имен, вошли князь Дмитрий Курлятьев (боярин с 1549 г.), князь Семен Ростовский, трое Морозовых — Михаил (боярин с 1549 г.), Владимир (окольничий с 1550 г.) и Лев (окольничий с 1553 г.) и, наконец, естественно, сам князь Андрей Курбский (боярин с 1556 г.). М.В. Довнар- Запольский включил в Избранную Раду еще и Максима Грека, доживавшего последние годы в монастыре, епископа Кассиана и игумена Артемия, т.е. всех лидеров тогдашнего нестяжательства, общим числом шестнадцать.[15]
С.В. Бахрушин, в свою очередь, ревизовал в 1954-м и этот список, отождествив Избранную Раду с царской «Ближней Думой».3 В 1958-м И.И. Смирнов вообще усомнился в ее существовании.
Prince AM. Kurbsky's History of Ivan IV. Edited and translated byj.L.I. Fennel, Cambridge University Press, 1965, p. 21.
По его мнению, речь шла всего лишь о кружке «политических друзей» Курбского, которых автор почему-то счел «боярской партией».4 Уже в 2005 году мнение Смирнова категорически одобрила Изабел де /Иадариага, объявив Избранную Раду фикцией, но тем не менее продолжая употреблять этот «фиктивный» термин на протяжении всей своей новой книги «Иван Грозный».5 Согласитесь, что столь странное поведение опытного исследователя заслуживает подробного обсуждения в Иваниане. Так или иначе проблема остается дискуссионной и по сию пору. Есть, однако, факты бесспорные.
На протяжении 1550-х в России существовало правительство, во главе которого стояли молодой окольничий Алексей Адашев, пользовавшийся до 1560 года исключительным доверием царя, и нестяжатель протопоп Сильвестр.
Курбский, если и не входил в него формально, разделял его позиции и планы реформ. Помимо отзывов князя Андрея, однако, о деятельности нового правительства можно судить по его реформам.
Из этих бесспорных фактов мы и будем здесь исходить, а термин Правительство компромисса поможет нам избежать двусмысленности, связанной с проблематичностью Избранной Рады.
Глава четвертая Перед грозой
Великая реформа
Чтобы войти в курс дела, вспомним, как управлялась русская земля до реформы 1550-х. Она делилась на области, носившие название уездов. Внутри уездов были две категории владений, каждая со своим особым управлением. Имениями крупных лендлордов — церкви и боярства — управляли, как и повсюду в Европе, они сами — на основании иммунитетов (в Москве их называли по-татарски «тарханами»). Центральная власть была
С. В. Бахрушин. Избранная Рада Ивана Грозного, Научные труды, т. 2, М., 1954.
И.И. Смирнов. Очерки политической истории русского государства 30-50-х гг. XVI века, М. — Л., 1958.
s Isabel de Madariaga. Ivan the Terrible, Yale Univ. Press, 2005.
бессильна их контролировать. Ее агенты по традиции «не въезжали ни во что», т.е. не имели права вмешиваться. И потому правили здесь не столько законы, сколько знакомая нам «старина».
Другую половину уезда составляли земли крестьянские и помещичьи. Здесь всем распоряжалась центральная власть в лице своих наместников, в просторечии «кормленщиков». Эти присылались из Москвы, обычно на год или на два. Они обеспечивали порядок, судили и собирали налоги при помощи своей частной администрации, холопов, которых возили с собою из уезда в уезд. Свой «корм», т.е. содержание, они тоже собирали сами, правительство им ничего не платило.
Знатнейшие семьи жестоко конкурировали между собою за «кормления»,что неудивительно: если наместник попадал в богатый уезд, то за какой-нибудь год мог сделать состояние. Не столько за счет лимитированных сверху «кормов», сколько путем злоупотреблений. Гражданские дела в уезде выигрывал обычно тот, кто давал ему большую взятку. Самые бессовестные из наместников вели себя еще непристойнее. Подбрасывали, например, труп во двор крестьянина побогаче, а потом разоряли его судебными издержками. Несколько сфабрикованных дел давали больше дохода, чем весь «корм». А надзор за торговлей! А таможенный контроль!
Легко представить себе, каков был порядок в уездах, если кормленщики, можно сказать, жили беспорядком. И больше всех страдали, конечно, те, у кого было что отобрать, — «лутчие люди» русской деревни. Само собой крестьяне не молчали. Едва наместники «съезжали с кормления», их сопровождали в Москву тучи жалобщиков. Московские суды были завалены исками. Еще со времен Ивана III правительство, как мы помним, старалось обуздать кормленщиков. Было, например, введено обязательное участие в суде выборных «целовальников». Но помогало это, видимо, слабо. Во всяком случае, как свидетельствует летопись, «многие грады и волости пусты учинили наместники и волостели. Из многых лет презрев страх Божий и государ- ские уставы, и много злокозненных дел на них учиниша. Не быша им пастыри и учители, но сотвориша им гонители и разорители».6
6 АЛ Зимин. Реформы Ивана Грозного, М., i960, с. 435.
Часть первая
КОНЕЦ ЕВРОПЕЙСКОГО СТОЛЕТИЯ РОССИИ
Очевидный парадокс. Государство крепло, расходы его росли: разветвлялась столичная бюрократия, началось формирование регулярной армии, неотъемлемой частью войска становилась артиллерия. За все это надо было платить. И деньги были — страна переживала бурный экономический подъем, люди богатели. Только правительству от этого проку было мало. Одна половина земель была «отарханена» и налогов, стало быть, не платила, а другую «пусты учинили» кормленщики. Короче, традиционная административная система оказалась в XVI веке безнадежным анахронизмом. Все соглашались, что нужна радикальная реформа. Но какая?
Перед только что пришедшим к власти Правительством компромисса открывались две возможности. Первая вполне соответствовала бы патерналистской государственности. Почему бы в самом деле не заменить любительскую и временную администрацию кормленщиков постоянной администрацией губернаторов (или воевод, как их именовали в Москве XVI века), назначаемых сверху, и содержать этот аппарат за счет казны?
Вторая возможность была прямо противоположна первой. Состояла она в том, чтобы логически развить европейскую традицию Ивана III, превратив «целовальников» из простых присяжных заседателей в наместничьих судах в полноправных судей. Более того, в «земские», т.е. выборные правительства, поручив им всё управление уездами, включая сбор государственных налогов.
