увеличенную материнством грудь, погладил мгновенно среагировавший сосок и тихонько
прошептал на розовое от сна ушко, целуя ее шею и нежно потирая и касаясь ее по очереди
носом, щекой, подбородком:
- Милая, ты такая сладкая….
- Ммммм, - проворчала она сквозь сон и вздрогнула от его прикосновений. Его тело тут же
отреагировало, и он в который раз за почти семь лет их семейной жизни, поразился силе
ощущений, которая, казалось, только увеличилась со временем. – Ммммм, как хорошо. …
Только я сплю….
Вот и спи, василек, - хрипло прошептал он, опуская руку вниз, и одновременно под ее
тихий стон входя в нее сзади и начиная размеренно двигаться. – Я все сделаю сам.
Конечно, он разбудил ее своей страстью, и она лежала спиной к нему, с закрытыми
глазами, в томном мареве, разморенная, сонная и разгоряченная, чувствуя его крепкое тело
сзади, его толчки, отзывающиеся почти болезненным и острым удовольствием во всех
уголках и клеточках своего организма. Его поцелуи, прикусывания и касания языком на
плечах и затылке, и его сильные руки именно там, где нужно было нажать, погладить,
ущипнуть или шлепнуть, чтобы ей было приятно.
Ей нравился его свежий мужской запах, нравилось, когда он внезапно загорался страстью
и брал ее так – во сне, или на кухне, или в саду, прижав спиной к старой яблоне, шепча, как сейчас, слова любви, нежности и верности, и при этом доминируя таким образом, как
это может делать только уверенный в себе мужчина. Ей нравилось, как шерсть на его теле
щекочет ее нежную кожу, нравилось, как он сквозь зубы постанывает и тяжело дышит,
нравилось ощущать потом на себе его запах и остро осознавать, что она его жена, а он ее
муж в самом полном, первобытном смысле этого слова.
Он же буквально благоговел перед ее телом, давшим жизнь их троим детям, и с такой
охотой принимающим его. После каждой беременности оно менялось, еще более полнело
и наливалось, но Мариану казалось, что с каждым разом оно становится еще красивее и
желаннее.
После любовной игры, закончившейся умопомрачающим головокружительным полетом
для обоих, капитан егерских войск, закаленный и опытный борец с браконьерами,
лесными разбойниками и преступниками всех мастей, бывший дважды раненным, и
дважды же награжденным кавалером ордена Доблести, наконец-то уснул на плече свей
жены, уткнувшись носом в мягкую грудь, вкусно пахнущую молоком, и обхватив ее за
талию, как подушку.
Они встретились десять лет назад, когда принцессе Василине-Иоанне было 16, а молодому
дворянину, только-только получившему место в Егерском Северном полку – 24.
Королевская семья совершала ежегодный объезд войсковых подразделений, и не
пропускала их даже тогда, когда королева была беременна. Ее Величество Ирина-Иоанна
накрепко впитала наставления отца о том, что армия – это мускулы государства, и эти
мускулы надо тренировать, хорошо питать и выказывать им уважение. Несмотря на свою
любовь к алкоголю, покойный король никогда не забывал об этом правиле и традицию
посещать части ввел именно он.
В поездках она посещала учебные части, проводила смотры солдат, навещала раненных и
болящих, вручала награды за верную службу, осматривала укрепления. И ее дочери с
младых ногтей сопровождали ее, обучаясь важному искусству вызывать у суровых
офицеров и простых солдат желание защищать их до последней капли крови.
Егерский Северный Полк располагался у подножия Северных Пиков, покрытых густыми
лесами и россыпью озер, между которыми и располагались заставы – Лосиная, Медвежья, Беличья и так далее. Летом температура здесь не поднималась выше 20 градусов, хвойные
леса, возросшие на светло-желтом озерном песке, были богаты ягодами, грибами и дичью.
Множество старых магов сделало эти леса своими местами силы и постоянно жило где-то
в чащобе, имея всегда под рукой по крайней мере три мощные природные стихии – землю
из нависающих гор, воду из холодных ключевых озер с водой такой прозрачной, что дно
было видно даже на глубине в несколько десятков метров, и жизнь – выстаивающие лютые
зимние морозы высокие леса, поднимающиеся в горы так высоко, насколько позволяла
почва.
И люди, родившиеся и выросшие на Севере, были совершенно особенные, будто
сделанные из чистейшего льда и твердого несокрушимого камня. Таким она увидела и
своего будущего мужа.
Мариан Байдек, сын северного барона, был одним из лейтенантов, которым поручили
заменить личную охрану королевы и принцесс. Не то, чтобы королева не доверяла своим
охранникам. Здесь она руководствовалась двумя соображениями – во-первых, местные
всегда лучше знают, откуда ждать опасности, во-вторых, это лишняя возможность
повысить лояльность войск, оказав лучшим честь охранять королевскую семью.
В его подчинении находилось двадцать солдат и три сержанта, и все они были крепкими, невысокими, но мощными, как молодые дубки, с синими, как небо, глазами, цвет которых
был характерен именно для уроженцев севера, и темными волосами. Их одежда тоже была
более традиционной, чем современная военная форма.
И они все относились к принцессам и королеве с искренней почтительностью, без всякой
лести или заигрывания. Эти мощные мужчины трогательно заботились об удобстве их
гостий, смущались, но прямо и без особой изысканности отвечали, когда с ними
заговаривали, не навязывали свое общество, не поигрывали мускулами и не пытались
демонстрировать свою доблесть, как многие столичные офицеры, с которыми девушкам
приходилось общаться. Это были люди, исполненные достоинства и верности.
Впервые за много лет было решено, что королева лично не будет посещать все заставы, это сделают старшие принцессы. И Василина теперь ехала на приземистом внедорожнике
по лесной дороге, медленно поднимаясь в горы, в сопровождении отряда лейтенанта
Байдека. Проблема была в том, что листолеты, будучи аппаратами магическими, не летали
выше 30 метров над уровнем моря. Это было как-то связано с завязкой магического
«сердца» листолета на стихию воды. И поэтому принцессе пришлось трястись на лесных
корчах несколько часов, чтобы потом еще переночевать на берегу горного озера и с утра на
лодке переправиться на тот берег.
Они периодически останавливались, чтобы размяться и, что греха таить, позволить
сопровождаемой ими принцессе сходить в кустики. Василине в эти моменты было крайне
неловко – когда почти три десятка сопровождающих ее мужчин знают, куда она удалилась, и охраняют ее по периметру во время процесса. Если бы не присущее ей чувство юмора, она бы краснела каждый раз, как только выходила из своего убежища. Но мужчины
носились с ней, как с хрустальной, и она только благодарила Богов, что во время
путешествия у нее не случилось расстройство желудка или не начался цикл. И так по ее
милости остановки были слишком частыми.
Она ехала только со своей горничной Лусией, и это была принципиальная позиция
королевы. Василина вспомнила разговор, свидетелем которому она стала.
- Мама, - скривив губы, требовательно спрашивала Ангелина, - почему я не могу взять с
собой Яна и Дмитрия? Мне было бы спокойнее со своими телохранителями, чем
находиться в обществе совершенно незнакомых людей.
Королева строго взглянула на дочь.
- Ани, северяне – гордые и верные люди. И я не хочу пошатнуть их верность, нанеся им
оскорбление намеком на то, что они не могут самостоятельно защитить своих сюзеренов.
Да, это была политика. И да, Василина была крайне далека от нее, тогда как старшая
сестра впитывала эти тонкости, как губка. По праву рождения вторая принцесса обязана
была учиться тому же, что и наследница – вдруг произойдет несчастный случай или
отречение, и право наследования перейдет к ней?
Однако Василина молилась всем богам, желая сестре долгой жизни на престоле. Нет, она, конечно, исправно училась, но сказать, что ей было скучно – не сказать ничего.
Периодами она ощущала настоящую ненависть к бесконечному потоку информации,
которых в них вливали.
Ангелинка же наслаждалась этим. Она была как рыба в воде во всех дворцовых интригах, выглядела, как настоящая королева, и вела себя так же. Снежный Ангел, вот как сестру
называли. А ее, Василину, называли «Молодой Матушкой». Она любила общаться с
простыми людьми, слушать их рассказы, любила готовить и не боялась сплетен о своей
«невеличественности» за спиной. Обожала возиться с детьми в те моменты, когда они
посещали детские сады и школы, отлично шила, вязала и вышивала. Сама возилась с
больными в госпитале, который поддерживал королевский фонд, тогда как Ангелина
просто удостаивала их своего сияющего посещения и величественно удалялась. Кстати,
