всегда, принесла ощущения счастья и парения, она двигалась вперед, слыша сзади мерный
плеск волн, расходящихся от ее сопровождающего. Барон двигался в нескольких метрах за
ней, и она периодически ощущала его взгляд на своей спине.
Мимо них медленно, заглушив мотор, проплыл грузовой катер, распространяя высокие
волны, причалил, и солдаты, громко переговариваясь друг с другом, начали загонять
машины в трюм. Василина повернулась на спину – стало любопытно понаблюдать за
погрузкой, и застонала сквозь зубы, неловко барахтаясь и подгибая ногу – голень от
резкого движения свела болезненная судорога. Вот тебе и не разогрелась. Молодец.
Она могла бы продержаться на воде, но движение еще больше скручивало ногу, пока она
упорно плыла к берегу, не желая просить о помощи. Ох уж эта хваленая гордость
Рудлогов! Василина уже почти сдалась, когда ее подхватил подплывший Мариан,
сообразивший по ее хаотичным движениям, что что-то неладно.
Через несколько минут лейтенант вынес ее на берег. Нога противно ныла, простреливая
при попытке пошевелиться, поэтому Василина замерла, прижимаясь к теплому надежному
телу. Он так и не сказал ничего– ни когда подплыл к ней, обхватил и двинулся к берегу, ни
когда вынес ее и усадил на поваленное дерево. А ведь мог, даже имел право указать на то, что был прав.
Слава Богам, от места погрузки заводь была огорождена какими-то кустами, и уходила
вглубь, так что солдаты не видели, как Байдек опустился перед ней на колено и, спросив
«Какая нога?», взял ее лодыжку в руку и стал разминать ее жесткими, растирающими
движениями, сгибая и разгибая стопу и ногу, чтобы восстановить кровоток. Ничего
романтичного в этом не было, он действовал профессионально и безжалостно.
Принцесса закусила губу и сдерживала крики, потому что судорога ногу крутила
немилосердно и хотелось реально выть. А выть члену королевской семьи ну совсем не к
лицу.
В лицо он ей упорно не смотрел, глянул только, когда она, не сдержавшись, тихо зашипела
- кровь стала болезненно покалывать в стопе, а лодыжку перестало выворачивать. Глянул
и тут же отвел глаза:
- Сейчас уже станет легче, моя госпожа, потерпите чуть-чуть.
И пальцы его стали мягче, словно он вспомнил, что не подчиненному своему помогает, а
хрупкой девушке с нежной кожей, на которой и синяки от такого усердия могут остаться.
- Спасибо, - робко произнесла она, когда боль отступила. И, выдохнул, признала: - Вы
были правы, мне не стоило сейчас плавать.
- Я позову вашу горничную, - он отвернулся, но ей показалось, что она увидела улыбку, скользнувшую по его губам. – Не благодарите, это мой долг, госпожа.
Лейтенант Байдек, наблюдая за погрузкой, поймал себя на том, что сжимает и разжимает
кисти рук, будто все еще ощущая под пальцами нежную, чуть прохладную и упругую
девичью кожу. Когда он на руках выносил принцессу из воды, ему стоило огромных
усилий не опустить глаза на маленькие грудки, прижимающиеся к нему, или не сдвинуть
руку, удерживающую ее ноги, чуть выше. Барон был человеком исключительной воли, и
голос, подбивающий его на недостойное поведение, был для него внове, и выбивал из
колеи. Тем более, что нашептывал он недостойное по отношению к принцессе крови, его
госпоже, которой он дал клятву служить верой и правдой. Но при этом Байдек не
сомневался, что справится с этим искушением. Он всегда со всем справлялся.
Погрузились они быстро, и отплыли примерно через час после возвращения Василины на
берег. Принцессе и ее горничной отвели единственную каюту грузового катера, а военные
разместились либо на палубе (те, кто не боялся ветра), либо в трюме, рядом с машинами.
Из-за своей грузоподъемности катер был тихоходным, но прекрасно сопротивлялся качке.
Во всяком случае, лейтенант Байдек ее вообще не чувствовал, пока не увидел с кормы
катера, как на носу корабля появилась тоненькая фигурка. Она облокотилась на поручни и
опустила вниз голову, но через некоторое время подняла ее. Так она и стояла, обдуваемая
ветром, в тонкой курточке. Байдек нахмурился – принцесса обхватила себя руками, явно в
попытке согреться. Вздохнул, взял теплый плащ, на котором сидел и пошел к ней.
- Ваше Высочество, - она обернулась, и барон с тревогой увидел, как Василина бледна. –
Вам не холодно?
- Холодно, - с обезоруживающей простотой призналась она, - но, к сожалению, я
совершенно не взяла с собой теплых вещей. Не думала, что летом пригодятся.
- Позвольте предложить вам это, - и он накинул теплый, подбитый бархатом плащ ей на
плечи. Принцесса зябко передернула плечами и благодарно кивнула.
- Не думала, что будет такой ветер. На берегу его вообще нет.
- Здесь всегда так, - лейтенант с удовольствием смотрел, как она кутается в его плащ.
Кажется, она даже принюхалась к нему и чуть улыбнулась. Хотя чем он мог пахнуть? Он
ведь всегда тщательно следил за чистотой своих вещей, и плащ был стиран и утюжен
буквально перед поездкой. Так что максимум, что она могла унюхать – запах стирального
порошка.
- Сколько нам плыть, лейтенант?
- Не меньше пяти часов, принцесса.
- Так долго, - она разочарованно закусила губку. – Почему так долго? Ведь
противоположный берег виден, я даже могла бы переплыть озеро…если б было чуть
теплее, - добавила Василина, искоса глянув на собеседника и, видимо, припоминая свой
последний заплыв.
«Все-таки она совсем еще девочка, и такой трудный путь не для нее», - в очередной раз
подумал Байдек. А вслух ответил:
- Мы плывем к устью озера. Оно называется Полумесяц и полумесяц же напоминает.
Дорога нас привела в нижнюю часть его «рога», а мы плывем вверх, к впадающей в него
реке Дикарке. Там и расположена застава.
В этот момент катер ощутимо несколько раз качнуло, она снова побледнела, схватилась за
поручни и часто задышала.
- Вас…укачивает? Госпожа, давайте я отведу вас в вашу каюту.
Она подняла руку, останавливая его, несколько раз глубоко вздохнула и подняла глаза.
- В моей каюте тошнит мою горничную, лейтенант, - произнесла она с комичной
серьезностью, - и я боюсь, что это слишком для меня. Бедняжка Лусия. Мне ее очень жаль, но, к моему огорчению, ее страдания вызывают у меня позывы к ней присоединиться. А
вот на свежем воздухе гораздо легче. Спасибо вам за плащ, и правда очень тепло, - и она
плотнее запахнула на себе его плащ, и при этом, кажется, снова принюхалась.
- Рад служить, ваше высочество, - барон понял, что разговор закончен, и решил
откланяться, но принцесса посмотрела на него большими голубыми глазами и недоуменно
произнесла:
- Ну куда же вы? Не уходите, побудьте со мной. Вдруг я потеряю сознание и вывалюсь за
борт, у вас будет возможность спасти меня второй раз за день.
Мариан невольно улыбнулся и глянул на нее – принцесса лукаво поблескивала глазами.
- Ну, если причина в этом, то я обязан остаться.
- На самом деле причина в том, что мне скучно, - со вздохом признала Василина. –
Поговорите со мной. Например, объясните мне, почему именно там построена застава?
Ведь граница еще дальше. Кого и от кого вы там охраняете?
Лейтенант оперся на поручень. Его ветер не пугал, и простыть он не боялся – бывали дни
и похуже этого. А сейчас даже не шторм, не ливень и не грязь по колено. И прелестная
девушка рядом, пусть и слегка зеленоватая.
- Речка стекает с гор, и выше по течению – рудники, где преступники, совершившие
тяжкие преступления, отрабатывают свой срок, госпожа. Иногда они сбегают, а мы ловим.
Пару раз был бунт в колонии, пришлось подавлять.
- Им там, наверное, трудно совсем? – дрогнувшим голосом спросила девушка.
- Не нужно их жалеть, госпожа, - жестко ответил Байдек. – На эти рудники отправляются
только последние отморозки – убийцы-рецидивисты, в том числе и детоубийцы, серийные
насильники, члены жестоких банд. По мне, так они заслуживают смерти. А на рудники
можно отправить и добрых честных рабочих, только платить им побольше.
Принцесса покачала головой. Ни она, ни ее сестры не сталкивались с жестокостью мира, и
ей было чудовищно слушать то, о чем говорил лейтенант.
- Я расстроил вас, моя госпожа, - мягко сказал он, - простите.
- Нет, все в порядке, продолжайте, барон. Преступники ведь сбегают не так часто, чтобы
держать целый гарнизон?
- Вы правы. Чуть дальше рудников, за полем, образованным огромным оползнем, есть
старые каменоломни. В них водится…всякое. Магические академии частенько засылают
сюда студентов на практику. Ну и они тоже имеют обыкновение теряться, а мы их ищем.
Если какая-то нежить выбредает из каменоломен – уничтожаем, иначе либо в колонии
людей порежет, либо до поселений доберется.
