Джеймс шевелится и задевает меня, из-за чего я сваливаюсь на бок. Он извиняется вполголоса, без особого энтузиазма, ложится на спину, положив руки под голову, и смотрит в облака.
Я устраиваюсь рядом с ним и смотрю вокруг. Прохладный ветерок обдувает мою кожу, и у меня бегут мурашки. Тут так спокойно, что я думаю, что никогда не захочу уезжать.
Через некоторое время Джеймс театрально зевает.
- Эй, - говорит он, - хочешь поплавать?
Он смотрит на меня, прищурившись на солнце.
- Холодно. И, кроме того, я не умею плавать.
- Серьезно?
Я киваю.
Джеймс садится, скрестив ноги, с недоверчивым выражением лица.
- Ну, это просто печально, Слоан. Тебе что, пять лет? Раздевайся. Я тебя сейчас научу.
Я смеюсь.
- Во-первых — нет, я боюсь воды. И потом, зачем мне снова раздеваться?
Он усмехается.
- Тебе не нужно бояться. Я не дам тебе утонуть.
При мысли о том, чтобы зайти в воду, у меня колотится сердце, но Джеймс и не собирается успокаивать меня.
- А что по поводу одежды? - спрашиваю я.
- Это будет ради забавы. Я же обещал, что мы повеселимся, помнишь?
Тогда я толкаю его и смеюсь. Джеймс встает и возвышается надо мной, а я лежу на боку и смотрю на него.
- Давай, - серьезно говорит он, - пойдем со мной в воду. Свою одежду я тоже сниму.
- Что-то подсказывает мне, что ты просто хочешь, чтобы я увидела тебя голым.
- Может, ты будешь поражена.
- О, Господи.
Джеймс действительно умеет заставить меня забыть обо всем и сделать так, чтобы казалось, что все хорошо. Я уверена, что знаю ответ на вопрос, почему я любила его. Или, как минимум, часть ответа.
Даже хотя на улице не больше шестидесяти градусов (по Фаренгейту — 15° - прим. перев.), Джеймс стягивает рубашку через голову. На его теле красиво проступают рельефные мускулы. Он снимает штаны, оставшись в одних боксерах, и начинает разминаться, размахивая руками. Бросает на меня взгляд.
- Видишь? Ты выглядишь пораженной.
Я улыбаюсь.
- Может, чуть-чуть.
- Тебе помочь с твоей рубашкой?
- Нет, я думаю, я ее оставлю. Лучше посмотрю, как ты отморозишь себе задницу.
- Впечатлен, - говорит он через плечо и идет к воде. Как только он доплывает до маленькой лодочной пристани на том берегу, он машет мне рукой. Потом, кувырнувшись, снова ныряет в реку, напомнив мне о брате.
Его смятая одежда лежит в траве. Я думаю о том, чтобы спрятать ее и заставить его поехать домой в коротких боксерах. Джеймс плескается в воде и дрожащим голосом кричит, что вовсе и не холодно. Я беру его джинсы и вешаю на руку, глядя на тропинку. Но когда я начинаю идти, что-то выпадает у него из кармана.
Сначала я боюсь, что потеряла его ключи от дома или еще что-то важное, но потом замечаю что-то в нескольких футах. Когда я узнаю эту вещь, у меня мурашки бегут по коже. Я встаю на колени и ползу к этой вещи. Роняю джинсы и подбираю то, что едва не потеряла.
Это кольцо. Розовое пластиковое кольцо, похожее на то, что я нашла у себя в матрасе. То кольцо, должно быть, подарил мне Джеймс, и, видимо, он что-то для меня значило, раз я сохранила его. На одну секунду у меня появляется намек на воспоминание, просто обрывок, как я засовываю его в матрас, но я не могу удержать его. Вместо этого я начинаю плакать. Я прижимаю кольцо к груди и падаю на землю, прижавшись щекой к траве.
Я ущербна. В моем сердце недостает огромной части, воспоминаний о том, что я, должно быть, сказала и сделала, о том, чего уже не вернуть. Я хочу все это. Я хочу снова быть собой.
- Слоан? - раздается напуганный голос Джеймса. На меня падают капли речной воды, и он встает на колени на траву рядом со мной. Его руки обнимают меня, кожа у него холодная.
- Это кольцо, - говорю я и протягиваю его ему. - Где ты взял его?
- После того, как я писал тебе прошлой ночью, я пошел в магазин Денни, чтобы накупить много еды. Я его увидел в автомате, где продается жвачка, - он наклоняется, чтобы по-собственнически забрать его от меня. Я нехорошо себя чувствовал из-за того, что сказал тебе. И когда увидел его... Не знаю. Мне понадобилось купить его для тебя.
Он изучает мое лицо.
- Это глупо?
Я качаю головой.
- Нет. Ты... я думаю, ты мне дарил раньше такое кольцо. Другое, - улыбаюсь я, вытирая щеки, - но такое же дешевое.
Джеймс, нахмурившись, задумчиво смотрит на кольцо у себя в руке. Потом берет меня за руку и одевает кольцо на палец. Мы оба сидим и смотрим на него, пытаемся сообразить, на месте ли кольцо или нет. Когда мы с Джеймсом снова смотрим друг на друга, мы оба смущены и не помним, почему это кольцо так для нас важно.
- Можно я кое-что сделаю? - спрашивает Джеймс, держа меня за руку.
- Что?
- Можно... - он замолкает, - можно мне поцеловать тебя, Слоан?
Это было настолько неожиданно. Сначала я не отвечаю, и Джеймс отпускает мою руку и пододвигается ближе ко мне, почти нависнув надо мной, его лицо так близко к моему. Мое сердце бешено стучит, а я смотрю на него. Он так прекрасен.
- Пожалуйста, - шепчет он, - мне правда хочется.
Что-то есть в том, как он смотрит на меня — этим понимающим взглядом, который как будто проникает в самое сердце.
- Не знаю, - говорю я, и все у меня в груди сжимается, когда я позволяю своим чувствам к нему охватить меня — оставляя меня беззащитной, уязвимой. Его лицо становится серьезным, как будто я отказываю ему. Но потом я кладу руку ему на щеку. Ту, на которой кольцо.
- Ну ладно, - говорю я.
Джеймс быстро улыбается и прижимает свои губы к моим губам, укладывая меня на траву, страстно целуя. Его губы горячи, и я впиваюсь ногтями в его голую спину, целую его так, как будто мне его не хватало всю жизнь. То, как он двигается, его вкус — все так знакомо и... незнакомо.
Солнце садится, и становится еще холоднее. Но нас это не останавливает. Каждая секунда длится вечность, и этого все мало. А когда мы окончательно устаем, все еще одетые, Джеймс падает на спину рядом со мной и громко смеется.
- Впервые за три месяца я что-то почувствовал.
- Это было хорошо?
- О, да. Просто отлично.
Я похлопываю его по груди.
- Да нет, чувства. Это хорошие чувства?
Джеймс перекатывается, и я оказываюсь под ним. Он убирает мне волосы с лица. Он нежен и беззащитен, как будто полностью обнажен. Он не такой идиот, как я думала, совсем нет. Я вижу того, кто и сломлен, и яростен. Верен и закален. Того, кто может полностью принадлежать мне, и кому могу полностью принадлежать я.
Джеймс улыбается и проводит пальцем по моим губам.
- Я думаю... - он останавливается и смотрит мне в глаза, а его взгляд пригвождает меня к земле.
- Я думаю, я люблю тебя, - говорит он, - это безумие?
Его слова бьют прямо мне в сердце, и та боль, которую я постоянно чувствовала в груди, совсем проходит. Я облизываю губы и говорю:
- Такое безумие.
- Тогда я, наверное, безумно люблю тебя.
И потом он наклоняется и снова целует меня.
Часть 3. Глава 13
Пока мы едем в город, мы молчим, но эта тишина приятна. Джеймс держит мою руку у себя на коленях, перебирает мои пальцы. Его прикосновения нежны и вместе с тем собственнические. Я уверена, что он чувствует то же, что и я. Как будто мы и раньше так делали.
Я думаю о том, чтобы рассказать ему о нашем прошлом, но решаю, что не стоит. Не знаю, как рассказать ему, чтобы это не выглядело так, словно я все это подстроила. Словно я манипулировала им. Не хочу, чтобы он так думал. Я хочу, чтобы это все было по-настоящему.
- Что мы будем делать? - спрашиваю я, понимая, что один из нас должен испортить все веселье. - Мои родители никогда не разрешат мне встречаться с тобой, да и у тебя точно так же. А потом есть еще Программа. Может, у меня больше и нет обработчика, но Кевин совершенно четко дал понять, чтобы я держалась подальше от...
Джеймс сжимает зубы, но потом качает головой.
- Мне все равно, что они думают. Все равно, что думают другие.
- Они могут отослать тебя снова.
- Я не боюсь.
Меня охватывает тревога, и я наклоняюсь к нему и кладу подбородок ему на плечо.
- А если я боюсь за тебя?
Джеймс смотрит на меня.
- О... смотри, какая ты милая. Говорил же, что ты будешь впечатлена. - Он быстро целует меня, и потом снова смотрит на дорогу, как будто разговор окончен.
- Джеймс, - говорю я, чувствуя, как у меня напрягаются плечи. Нас не было почти весь день. Это очень безрассудно. Я не думала об этом весь день, наслаждаясь свободой вместе с Джеймсом. Но теперь я понимаю, как это было глупо.
Я проверяю телефон и вижу, что пропустила четыре звонка из дома и один с неизвестного номера.
- Родители искали меня, - говорю я.
Что-то в моем голосе заставляет его повернуться. Вижу, как бледнеет его загорелая кожа, как дрожат пальцы на руле.
- Как думаешь, что они сделают? - спрашивает он.
И потом я понимаю это, чувствую внутри.
- Джеймс, - говорю я, задыхаясь, и понимание настигает меня.
- Именно родители и отослали меня в Программу. Я думаю... - и эта мысль ужасна. То, что они так предали меня. - Я думаю, что это моя мать сделала это со мной.
