Эдит прищурилась, как делала обычно, когда пыталась прочитать мои мысли.
– Просто подумал о том, что мог увидеть Арчи, – объяснил я, опережая ее вопрос.
Она кивнула:
– Это может казаться вторжением. Но он не нарочно. К тому же видит так много разнообразных вероятностей… не зная, какая из них осуществится. Например, вчера всё могло пойти по сотне непохожих сценариев, причем твое выживание предполагалось только в семидесяти пяти процентах вариантов, – на последней фразе ее голос стал очень жестким, поза выдавала нервозность. – Представь себе, они заключали пари – убью я тебя или нет.
– О.
Ее лицо всё еще было суровым:
– Хочешь знать, кто на что ставил?
– Хм… наверное, нет. Расскажешь потом, после встречи. Не хочу быть предвзятым.
Злость на ее лице сменилась удивлением:
– Так ты пойдешь?
– Похоже, этого… требуют приличия. Ведь иначе твои родственники будут считать меня какой-то сомнительной личностью.
Эдит рассмеялась – переливчато и звонко. Я тоже не удержался от улыбки.
– Значит ли это, что и мне в таком случае пора познакомиться с Чарли? – нетерпеливо спросила она. – Он уже подозревает, а я тоже предпочитаю не казаться «сомнительной личностью».
– Ну… то есть разумеется, но что мы ему скажем? Я имею в виду, как объяснить?..
Она пожала плечами:
– Вряд ли ему будет так уж трудно свыкнуться с мыслью, что у тебя теперь есть девушка. Правда, признаюсь, это слишком вольное толкование слова «девушка».
– Девушка… – пробормотал я. – Звучит как-то… недостаточно, – это слово казалось слишком преходящим. Недолговечным.
Она провела пальцем по моей щеке:
– Ну, не знаю, должны ли мы посвящать его во все кровавые подробности, но ему ведь потребуется объяснение того, почему я провожу здесь столько времени. Не хочу, чтобы шеф Свон выписал на меня официальный запрет.
– Ты действительно будешь здесь? – спросил я, внезапно встревожившись. Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой – только дурак способен на такое рассчитывать.
– Пока ты этого хочешь.
– Никогда не перестану, – предупредил я ее. – Я тут о вечности рассуждаю.
Эдит приложила пальцы к моим губам и закрыла глаза. Похоже, она чуть ли не жалела, что я сказал это.
– Тебе… грустно такое слышать? – спросил я, пытаясь как-то назвать выражение, которое видел на ее лице. «Грустно» показалось самым подходящим словом, хоть и не очень точным.
Ее глаза медленно открылись. Она не отвечала, просто долго молча смотрела на меня. Потом вздохнула:
– Пойдем?
Я машинально бросил взгляд на часы микроволновки.
– А для визита не ранова… – погоди, забудь, что я спросил.
– Забыто.
– Это нормально? – поинтересовался я, показывая на свою одежду. Может, мне следует одеться поприличней?
– Ты выглядишь… – Эдит вдруг расцвела улыбкой, демонстрируя ямочки, – …соблазнительно.
– Другими словами, мне лучше что-то изменить?
Она засмеялась, качая головой:
– Никогда не меняйся, Бо.
Потом Эдит встала и шагнула ко мне, ее колени оказались прижатыми к моим. Она обхватила ладонями мое лицо наклонялась, пока между нами не остался всего дюйм.
– Осторожно, – напомнила она мне.
Слегка склонив голову набок, она мягко коснулась губами моих губ.
«Осторожно! – мысленно кричал я на себя. – Только не двигайся». Руки сжались в кулаки. Я знал, что она не может не почувствовать, как кровь бросилась мне в лицо.
Ее губы плавно скользили по моим. Эдит становилась увереннее в себе, а губы ее – более настойчивыми. Я почувствовал, как они слегка приоткрылись, и ее дыхание окутало мой рот прохладой. Я не вдыхал, точно зная, что ее аромат заставит меня потерять голову.
Пальцы Эдит погладили мои виски, спустились к подбородку, притягивая мои губы еще ближе к ее.
«Будь осторожен!» – кричал я себе.
А потом, ни с того ни с сего, в ушах у меня раздался звон, гулко отдающийся в закружившейся голове. Вначале я не мог сосредоточиться ни на чём, кроме губ Эдит, но потом начал проваливаться в тоннель, а ее губы отодвигались всё дальше и дальше.
– Бо? Бо?!
– Эй… – попытался ответить я.
– Что случилось? С тобой всё в порядке? – встревоженный голос Эдит помог мне вернуться обратно. Я не совсем отключился, так что это было довольно просто. Два глубоких вдоха – и я открыл глаза.
– Всё хорошо, – сказал я. Она уже отстранялась, но руки оставались протянутыми ко мне: одна приносила прохладу моему лбу, другая лежала на затылке. Лицо Эдит было бледнее обычного. – Просто… вроде бы на минутку забыл, что нужно дышать. Извини, – я еще раз набрал полную грудь воздуха.
Эдит недоверчиво разглядывала меня:
– Забыл, что нужно дышать?
– Я пытался быть осторожным.
Внезапно она рассердилась:
– Ну что мне с тобой делать, Бо? Вчера, когда я тебя поцеловала, ты кинулся на меня. А сегодня потерял сознание.
– Прости.
Эдит глубоко вздохнула, потом, молниеносно наклонившись, поцеловала меня в лоб и проворчала:
– Хорошо, что у меня не может быть инфаркта.
– Хорошо, – согласился я.
– Я никуда тебя такого не могу вести.
– Нет, я правда в порядке. Полностью вернулся в норму. И потом, твоя семья всё равно решит, что я сумасшедший, так какая разница, если я буду еще и неважно держаться на ногах?
Она нахмурилась:
– Ты имеешь в виду – хуже, чем обычно?
– Ну да. Слушай, я пытаюсь не думать о том, что мы собираемся сделать, поэтому лучше бы нам уже пойти.
Эдит покачала головой, но взяла меня за руку и потянула, помогая встать со стула.
На этот раз она даже не спрашивала, а молча направилась прямо к водительскому месту моего пикапа. Стало ясно, что после этого позорного эпизода спорить бессмысленно. К тому же я все равно понятия не имел, где она живет.
Она вела машину уважительно, без единой жалобы на то, что мой пикап не справляется. Мы выехали из города и двинулись на север, по мосту через Калава–Ривер и дальше, пока дома не сменились густым лесом. Я начал было задаваться вопросом, далеко ли нам еще ехать, когда Эдит внезапно свернула на грунтовую дорогу. Развилка не была обозначена и едва виднелась среди зарослей папоротника. С обеих сторон нависали деревья, а дорога сильно петляла, так что видимость не превышала нескольких ярдов.
По этой дороге мы проехали по меньшей мере несколько миль, в основном на восток. Я пытался мысленно совместить этот проселок с картой окрестностей Форкса, но не слишком в этом преуспел, поскольку представлял ее себе весьма смутно, а тут и чаща закончилась. Впереди показался просвет, и мы выехали на поляну… или лучше назвать это газоном? Правда, здесь тоже почти не стало светлее, и виной тому были шесть огромных кедров – возможно, самые большие деревья из всех, какие мне доводилось видеть. Их широкие кроны, затенявшие целый акр, доходили до самого дома, стоявшего в центре лужайки, – как будто прятали его.
Не знаю, чего я ожидал, но уж точно не этого. Трехэтажному дому, выкрашенному в белый, словно слегка вылинявший от времени цвет, исполнилось уже, вероятно, лет сто, и он выглядел… изящным, если это слово применимо к зданию. Все окна и двери, казалось, были ровесниками дома, хотя явно находились в слишком хорошем состоянии, чтобы это предположение могло соответствовать действительности. Кроме моего пикапа, поблизости не было видно ни одной машины. Когда Эдит заглушила двигатель, я расслышал журчание протекавшей где-то рядом реки.
– Ух ты!
– Тебе нравится?
– Это… просто нечто.
Она внезапно оказалась прямо возле моей дверцы. Я медленно открыл ее, снова начиная чувствовать нервозность, которую все время пытался подавить.
– Ты готов?
– Не-а. Так что давай сделаем это.
Эдит засмеялась, я попытался последовать ее примеру, но смех словно застревал в горле. Я пригладил волосы.
– Отлично выглядишь, – сказала она, а потом взяла меня за руку – так непринужденно, как будто ей больше не приходилось даже задумываться об этом. Вроде бы пустяк, но это отвлекло меня… и хотя бы слегка уменьшило мой страх.
Мы прошли в густой тени к крыльцу и поднялись на него. Я знал, что Эдит чувствует мое напряжение. Потянувшись свободной рукой, она прикоснулась к моему предплечью. Потом открыла дверь и вошла, ведя меня за собой.
Внутри дом оказался еще более далеким от моих ожиданий, чем снаружи. Там было очень светло и очень просторно. Должно быть, когда-то первый этаж состоял из нескольких комнат, но большинство перегородок снесли, чтобы получилось одно большое помещение. Задняя стена, выходящая на юг, была полностью заменена стеклянной панелью, сквозь которую я увидел, что за кедрами лужайка полого спускается к широкой реке. В западной части холла бросалась в глаза внушительных размеров лестница. Стены, высокий потолок, деревянный пол и толстые ковры были разных оттенков белого цвета.
