Глядя на современный развитый мир, дивный и новый, мы можем не догадываться, сколько в нем удивительно старого. В нескольких штатах США супружеская измена до сих пор записана в законах как уголовное преступление. В Висконсине оно числится среди особо тяжких. Наказание варьирует: от пожизненного заключения в Мичигане до штрафа в 10 долл. в Мэриленде. Дела по этой статье периодически возбуждаются, последний случай, который я нашел, был в 2004 году в штате Виргиния, где бывший адвокат Джон Башей (66 лет) оказался в суде по иску любовницы (53 года), с которой решил расстаться. Любовница заявила на него в полицию: как женщине честной и незамужней ей ничего не грозило.
Но ей просто повезло. В Японии до 1947 года наказывали за прелюбодеяние даже незамужних женщин: секс мог быть только в браке, а не до, не после и не вместо. О замужних и говорить нечего. В большинстве европейских стран адюльтер более неподсуден, но в некоторых католических и средиземноморских — только со второй половины ХХ века. А вот в передовой Южной Корее — подсуден до сих пор.
В десяти штатах США секс до брака формально до сих пор является нарушением закона. Правоприменение само собой сошло на нет, но рецидивы случаются: последний — в Джорджии в 2003 году. В Техасе верховный суд штата декриминализировал гомосексуальность тоже в 2003 году — на 10 лет позже, чем в России. В 2006 году это произошло в Румынии — на следующий год ей предстояло вступать в Евросоюз.
В Европе ребенок имеет право на юридическую защиту даже от домашних телесных наказаний. Однако в Великобритании телесные наказания в государственных школах были запрещены только в 1987 году, а в частных — и вовсе в 1999 году (Англия), 2000 году (Шотландия и Уэльс), 2003 году (Северная Ирландия). Причем под ними понимался не подзатыльник в сердцах, а прозрачная процедура: специальной розгой из арсенала в учительской — по рукам старшим и по заду со спущенными штанами — младшим. В США в 19 южных штатах телесное наказание в школах не запрещено и применяется, хотя все реже. То же самое — в Южной Корее. Зато в Англии до сих пор есть наследственные депутаты парламента.
В греческой конституции сразу в третьей статье — а чего тянуть? — записано, что преобладающей религией в Греции является восточное православное христианство. И в той же статье, в параграфе 3 — что текст Священного писания неизменен и официальный перевод его на другой язык запрещен. Как апостолы написали на древнегреческом, так и читайте. Что непонятно — батюшка объяснит, после того, как сам поймет, а это не всегда.
Это сейчас над должницей Грецией принято смеяться, но Россия сама недавно была безнадежным должником, а греческий ВВП на душу населения (30 000 долл.) Путин обещал нам после удвоения нашего ВВП. Не говоря уже о том, что парламент и демократия там — с 1849 года. И та же Греция декриминализировала гомосексуальные отношения в 1951 году — на 10 лет раньше, чем самый прогрессивный штат США.
Зато до конца 90-х там не было светской регистрации брака, и до сих пор запись священником в приходской книге является официальным и основным актом записи гражданского состояния: большинство браков, рождений и смертей зарегистрировано именно в них. Чтобы избежать многоженства, новобрачные по закону дважды обязаны дать объявление о своем браке в одной из общенациональных газет. Без газетных вырезок не обвенчают.
В Греции в школьных классах и университетских аудиториях висят стандартные — утвержденные министерством образования — репродукции икон: Вседержитель и Богородица «Умиление». В Италии, Ирландии, Польше, местами в Германии — распятия.
Полное избирательное право для женщин в Испании и Португалии наступило в 1976 и 1974 году. В ультралиберальной Швейцарии женщины тоже начали голосовать в 1974 году, а в соседнем княжестве Лихтенштейн — в 1984-м. Аборты все еще почти что запрещены в Ирландии и Польше (на Мальте — само собой). И даже в Германии действует разрешительная процедура.
Во многих городах-миллионниках Южной Европы до 70—80-х годов не было центральной канализации: при многоэтажных жилых домах рыли бетонированные выгребные ямы. До сих пор множество европейских городских домов отапливаются индивидуальными котельными и надо заказывать подвоз и залив мазута. Мне известны несколько случаев, когда жильцы многоквартирного дома на юге Европы дружно мерзли зимой, потому что не смогли договориться о мазуте: в одну из квартир подъезда вселились эмигранты, которые считали, что перезимуют и так, а остальные не хотели обогревать их за свой счет.
Мы знаем, что в США гуманно казнят шприцем и электричеством. Однако последний расстрел приговоренного произошел там в 2010 году (по собственному пожеланию казнимого). Но бог с ней, с Америкой, у них так и на деньгах написано: «Бог с нами».
Европа и злодейство в виде смертной казни сейчас совершенно несовместны, но последние казни были проведены относительно недавно — в традиционных национальных формах: последнее повешение в Англии — в 1964 году, во времена «Битлз» и сексуальной революции, последние два обезглавливания на гильотине во Франции — в 1974 году.
Ильич обещал советскую власть и электрификацию в 1918 году. С властью разобрались быстро, электричества пришлось ждать. Электрификация Ярославской области, например, закончилась в начале 70-х, к столетию упомянутого Ильича. Но, гуляя по французской Бургундии, я встречал деревни, где мне рассказывали, что и там электричество появилось в 50-х и даже 60-х.
В Западной Германии, в университете Нюрнберг-Эрланген, меня пытались поселить в общежитие, где студенты и студентки жили в разных крыльях здания. Переход между крыльями закрывался в 11 вечера, нарушителей отлавливал старый хромой вахтер, судя по лицу и манерам — ветеран Вермахта.
В Японии, где, как известно, всюду роботы, в Токио до конца 90-х на входе на станции стояли люди-контролеры и вручную компостерами пробивали билетики. У них потом рука нервным тиком самопроизвольно сжималась, как в фильме The Thing.
В Швеции, где, как известно, всюду гуманизм, практиковалась стерилизация женщин, которые считались ментально или физически неполноценными. (В женщине почему-то видели носителя генетического материала.) Чаще всего под процедуру попадали цыганки и представительницы северного народа саамов. В Австралии до 70-х годов отбирали детей из семей аборигенов, чтобы воспитать из них нормальных людей. Австралийский парламент извинился за это в 2008 году.
В прогрессивной Южной Корее, где, как нам тоже известно, всюду роботы, первые многоэтажные (в шесть этажей) жилые дома появились в 1964 году, причем возмущенная общественность заставила застройщика отказаться от лифтов и центрального отопления как от вызывающей роскоши. Цветное телевидение тоже считалось роскошью, и телевещание в цвете появилось в 1980 году, а комендантский час в Сеуле отменили к Олимпиаде 1988 года.
Почему в Европе и вообще в развитом мире много бродячих атавизмов? Потому что там не было такой одномоментной встряски, такого массового уничтожения старого мира, его носителей, законов и привычек, каким была наша революция 1917 года, а потом еще раз в 1991 году. Из-за этого европейский общественный прогресс больше похож на прогресс технический, где одни области обгоняют другие, а про третьи вообще надолго забывают, а потом наверстывают рывками. Что-то сохраняется в виде винтажа или символа, как пресловутые европейские монархии. Из-за этой нашей встряски иногда получалось, что Россия вдруг в каких-то вещах неожиданно оказывалась впереди — как с теми же разводами, сексуальной революцией или женским равенством в 1920-е.
Какой вывод мы должны сделать из мальтийского референдума и из этого списка в день, когда у нас например, православные в очередной раз пошли учить гей-активистов — хотя геев у нас в стране несколько больше, чем православных: первых по статистике везде 6—7%, а вот по признанию самой Патриархии практикующих, то есть бывающих по воскресеньям в храме, у нас меньше 2% населения.
Из этого списка западных атавизмов можно сделать простой вывод: чё это они нас учат, у самих вона чё. А можно — правильный. Мы не безнадежны. Европа, Запад, цивилизованный мир — движутся с очень-очень разной скоростью — и если мерить внутри каждой страны, и если сравнивать страны между собой. Наличие хвостатых людей — еще не приговор. И когда нам указывают на них — бродящих по нашим улицам и сидящих в наших кабинетах, — не надо впадать в панику. Там тоже вчера были, а сегодня уже нет. И вот на Мальте вчера еще не было разводов, а Европа, так или иначе, — была. Чтобы стать частью развитого мира, необязательно быть во всем и сразу самыми первыми. Можно делать это, более-менее оставаясь собой, и даже со своими странностями и атавизмами.
