висках. Этакий вызывающий всеобщее доверие политик и дипломат. Он мог часами
разглагольствовать о политике, заложив правую руку за отворот пиджака, но Люк помнил
другое – многочасовые нотации о том, как должен вести себя настоящий аристократ, в
редкие приезды отца в Инляндию. Его уничижительные реплики в адрес матери, которая
была слишком робка, чтобы настоять на своем. Его постоянный шантаж всех всеми –
мамы тем, что он заберет себе детей, Люка тем, что увезет его от матери. Удовольствие от
доминирования в мелочах – кресло должно было стоять там, где он его поставил, даже
если оно всем мешалось, дети должны носить одежду только определенных цветов, жена
не подает голос, пока ее не спросят. О нет, он не бил ее – для этого он был слишком
хорошо воспитан. Он просто любил уничтожать ее словами, без ругани.
Отца Люк ненавидел.
Поэтому, когда Джон Кембритч вошел в кабинет, Люк нагло дымил уже третьей сигаретой, зная, что сигаретный дым тот не переносит. На столе стояла бутылка коньяка, уже
ополовиненная, закуска, неряшливо сваливающаяся с тарелки. И вообще бардак был
такой, будто тут сутки гуляла рота солдат. Надо будет потом извиниться перед экономкой, кстати.
Да и сам Люк вполне вписывался в концепцию кабинета богатого бездельника – небритый, исхудавший после болезни, со стойким запахом алкоголя (пришлось прополоскать рот
коньяком) и вселенской скукой во взгляде.
- Оу, папа, - он приподнялся поприветствовать почтенного родителя, но покачнулся,
свалился обратно в кресло. – А что, уже вечер?
Лорд Кембритч-старший брезгливо сощурился, подошел к окну, распахнул его, и затем
только повернулся к сыну.
- Я же сказал, что ты должен быть трезвым! - зазвенел он хорошо поставленным голосом
публичного политика. – Дело, которое я собираюсь с тобой обсудить, требует ясного ума!
- Я трезв, как стеклышко, - с предельной честностью сознался Люк и, глупо улыбнувшись, отсалютовал отцу стаканом. – Говори, я весь во внимании.
Лорд-старший скрипнул зубами, но, видимо, дело и правда было архиважным, потому что
он не ушел, хлопнув дверью, а с достоинством уселся в кресло с мягкой витой спинкой, стоящее перед столом Люка.
- Сын, - торжественно начал он, - в нашей жизни рано или поздно приходит время, когда
мы должны принимать важные решения, способные изменить все. Менее сильные люди
могут побояться ответственности, но ты-Кембритч, а, значит, понимаешь, что такое долг, смелость и достоинство.
«Эк папенька соловьем разливается, - с нехорошим таким предчувствием подумал Люк, - и
угораздило же дать обещание принять его предложение…»
- И ты должен понимать, какая ответственность на тебе лежит. Ты – старший сын,
наследник Кембритчей. В тебе течет кровь, по древности не уступающая монархической, и
ты должен быть достоин своих предков, преумножая наше семейное благосостояние и
повышая статус.
Нехорошее предчувствие превратилось в аварийный ор чувства самосохранения, и
Кембритч-младший уже совершенно искренне отхлебнул из бокала. Он очень надеялся,
что вся эта словесная умасливающая прелюдия предназначена только для того, чтобы
затащить его в парламент.
А граф продолжал разглагольствовать:
- К сожалению, я не смог улучшить нашу кровь, женившись на твоей матери.
«Зато ты получил ее деньги и связи, старый козел».
- Но у тебя есть уникальная возможность вписать Кембритчей в элиту страны навсегда, - с
пафосом заявил старший Кембритч. - Тогда все забудут про твой образ жизни, и, - лорд-
старший высокомерно оглядел сына, - твой моральный облик, а твоя семья получит не
только почет и уважение, но и огромный политический вес.
«Да не томи же ты уже, договаривай».
- Конечно, - произнес Люк, звучно отхлебывая из стакана, - что нужно сделать? Я мигом!
- Вот и отлично, - с облегчением произнес лорд, вытирая лоб вышитым платком с
анаграммой его инициалов. – Тогда как только найдут наследницу Рудлог, ты женишься на
ней.
Люк хорошо умел держать удар, но в этот момент не мог не уловить издевательскую
иронию судьбы. Майло обхохочется. Виду не покажет, конечно, но обхохочется.
- Я, конечно, польщен, папа, - сказал он почти нормальным тоном, - но, может, ты
объяснишь поподробнее?
Кембритч-старший удовлетворенно блеснул глазами. Видимо, решил, что Люк протрезвел
от шока.
- Нам запретили рассказывать об этом, но раз ты будущий принц-консорт, мне дали особое
разрешение. Сейчас спецслужбы, - он почти благоговейно прошептал это слово,
показывая, что допущен к закрытой информации, - активно ищут принцессу Ангелину,
чтобы возвести ее на трон. Партии все договорились, что ради целостности страны мы не
будем этому препятствовать. Так бы просто эта девчонка никому и не сдалась, но она, по
словам магов, может остановить аномальную сейсмоактивность у нас в стране. Но только
при условии вступления в брак, не фиктивный, запомни! с наследником древнего рода, не
связанного никакими родственными связями с королевской семьей, и подходящего
возраста. И ее инициации. И вот – ты подходишь по всем параметрам!
- Чему я бесконечно рад, - язвительно произнес Люк. – Всегда мечтал быть фоном для
блистательной королевы и часами торчать на приемах. Ладно хоть старшенькая Рудлог,
судя по портретам, не страшилище, хоть в этом повезло.
Но делегат Высокого Совета Кембритч словно не слышал его тона, он как-то равнодушно-
благосклонно кивнул, и продолжил:
- Тебе ничего больше и делать не придется. Ты даже можешь продолжать пить и играть, но
не в своих плебейских клубах, а во дворце, с первыми лицами королевства! Главное –
сделай жене наследничка, чтобы укрепить наши позиции. Будем надеяться, что она
невинна, и ты не напортачишь с обрядом. А об остальном позаботится наша партия и я
лично. Наберем большинство, поставим своего премьер-министра…
Люк неприлично расхохотался.
- Отец, ты что, метишь не место премьера Минкена?
- Минкен – консерватор и тупица, - процедил Джон Кембритч, - и не видит перспектив. Он
хочет полностью восстановить монархическую власть! А как будет принимать решения
девчонка, которая уже семь лет где-то в бегах? Мы считаем, что нужно оставить королеве
представительские функции, а полноту власти отдать премьеру и парламенту.
Кембритч-младший снова расхохотался, теперь про себя. Ситуация начинала становиться
донельзя абсурдной. Интересно, как отреагирует Минкен на известие о том, что дав
сигнал к поиску принцесс, он тем самым усилил позиции оппозиционной партии? И,
скорее всего, потеряет премьерское кресло? Да и сам поиск принцесс для Люка теперь
приобрел немного пикантный оттенок, с одной стороны азарт от раскрытия сложного дела, с другой – покачивающееся над шеей брачное ярмо. И все, что можно сделать – это
попытаться немного отыграть ситуацию в свою пользу.
-
Я все понял, отец. Но что в этой ситуации получаю я?
И с удовлетворением увидел, как настороженно блеснули глаза Кембритча-старшего.
- Я же сказал, - с раздражением начал перечислять он, - ты поднимешь семью наверх, дашь
нам власть и вес, сможешь влиять на королеву…
- Нееет, - с удовольствием протянул Люк. – Это нужно тебе. Мне слава, почет и место
семьи в иерархии местной аристократии абсолютно безразличны. Вот и получается, что
все в плюсе, кроме меня. Ты получаешь кресло премьера, принцесса - трон, страна
получает стабильность и безопасность. А я остаюсь в минусе. Или ты считаешь, что я
буду в восторге от почтенного статуса принца-консорта, осеменителя королевы? Да на
хрен он мне сдался! Все время держать лицо, никакой свободы, ни в клуб, ни в бордель, ни
на пьянку…
Старший лорд презрительно поморщился, побарабанил пальцами сложенных «домиком»
рук по животу:
- И чего ты хочешь?
- Вот, это другой разговор, папочка, - гадко улыбнулся Люк. Он быстро соображал, что
включить в список: – Ты в течение двух дней подпишешь с матерью документы на развод.
Оставишь в полное владение ее родовой замок и вернешь ее деньги. И больше никогда не
будешь настаивать на встрече с ней. Не звонить, не встречаться, пропасть из ее жизни.
Наступила пауза. Лорд Джон размышлял, а Люк допивал коньяк. Не самый лучший,
кстати. Или это у него от новости испоганилось восприятие?
- А если я не соглашусь?
- Будете искать другого осеменителя для королевы, папенька. Мне ваши политические
игры неинтересны, а мой образ жизни устраивает. И для согласия мне нужна очень
весомая причина.
Он, конечно, блефовал, и хорошо, что отец не знал, что выбора у Люка нет.
- Хорошо, - нервно сказал Кембритч, поднимаясь. – Через два дня у тебя будут все
документы. А ты заверишь мне согласие вступить в брак с наследницей, чтобы я мог
