Я даже думал, что достиг их, пока не почуял мощь той розовой пампушки, что обучалась у здоровяка. Даже не подозревал, что этот розоватый туман, если придать ему концентрации и вещественности, способен усиливать иные навыки… А ведь та клефейбл, использовав простейшую «росу жизни», едва ли не вытянула здоровяка из могилы! Хотя… Если все люди, как и мастер, способны спокойно бегать с рассечённой грудиной, то не такое уж это и достижение. И всё же… А если тем туманом усилить не целебный навык, а боевой? «Тёмный импульс», например… Или вообще, «разгрызание»?
Но помечтали и хватит. Я уже чувствую это… Сильное нервное возбуждение, желать рвать и метать. Бегать и прыгать. Океан шелестит волной, намеренный вогнать меня в транс. И я иду ему на встречу, стараясь утихомирить пожар в груди. Заставить разошедшееся вдруг сердце отбивать пусть и резкий, но вполне определенный ритм. Успокоить дыхание, утихомирить желания, оставить лишь безмятежность… И поглощать.
Потоки энергии, восходящие снизу, из освещенного лишь полной луной песка. Темные частицы, растворяющиеся в ничто, стоит им попасть в наш мир, так приятно омывают шкурку, впитываясь в черную шерсть.
Потоки энергии, нисходящие с небес, принесенные ласковыми лучиками лунного света. Нехотя, они впиваются в златые кольца, что, я уверен, сейчас сияют подобно фонарикам.
Уравновесить два потока, не позволив одному полностью поглотить другой. Не позволить второму окончательно удрать от первого. Стать единым хранилищем для двух противоположностей, направить их на борьбу друг с другом, чтобы борьба эта сделала меня сильнее… Но не дать никому из них взять верх. Это сложно. Внутри бушует шторм, я чувствую его. Чувствую, как потоки поглощают друг друга, как одно немедля перетекает в другое, чтобы вновь быть сожранным первым. Круг за кругом, волшебство, сменяется тенью, а тень становится волшебством.
Очередная бессонная ночь, после которой придется отсыпаться весь день. Но именно таков мой путь к силе. Только так можно раскачать собственную ауру, сделать ее более пластичной. Привить нужные мне свойства… Уже после первых тренировок, я ощутил, насколько легче стало преобразовывать одно в другое. Насколько стало проще работать с двумя стихиями одновременно.
— ПХА…
Я свалился наземь, стараясь отдышаться. Вновь не смог удержать концентрации, позволив свету изгнать тень. Кончается подобное всегда крайне мощной вспышкой эйфории, и вбросом такого коктейля в кровь, что еще несколько минут лучше просто лежать и не двигаться, да постараться угомонить заходящееся сердце. А потом стоит попробовать вновь.
— О, земля дымится…
Здесь, на песке, это видится куда лучше… Разовый выброс концентрированной темной энергии окрасил песок вокруг в черный цвет, словно тот является частью темного навыка. И теперь из него активно выпариваются ничем не сдерживаемые частицы, создавая эффект дыма.
Когда-то так же дымилась и моя шкура… Будучи котенком, я едва мог управлять темной энергией, не то, что сдерживать ее потоки. Колоссальный прогресс, если оглядываться в прошлое. Тогда, больше полугода назад, и сейчас, когда я с относительной легкостью управляю тьмой, мне не принадлежащей.
Эх… Пахнет гарью. Опять, наверное, Игнил тренируется контролировать лаву. С песком должно быть сложнее, наверное… Или проще? Не знаю, да и лень как-то даже проверять, чем занят этот маньяк. Подумать только, он чуть ли не каждый день проводит в подобных медитациях… Или не в подобных? Зачем вообще он медитирует?
— Неважно… Кажется, отпустило.
Надо продолжать. Пока полная луна освещает мне путь, создавая идеальный баланс между тенью и волшебством, нужно получить от нее как можно больше. Хах… Путь. Ничего, уже скоро я вернусь туда. В место, освещённое лишь «Путём», как зовут вечную луну местные. В последний раз я даже практически смог вновь принять ту форму. Правда… Не нравится она мне. Да, я становлюсь гораздо сильнее, но… Терять разум — это неприятно, а соображать, когда все инстинкты орут «бей или беги», становится практически невозможно.
Итак… Темный поток с земли. Волшебный поток с небес. И что же такого в этой луне, что от нее так шпарит розовыми волнами?
— КХ…
Чуть не упустил. Нужно сосредоточиться! Темный с земли, волшебный с небес. Взболтать, но не смешивать, поехали.
* * *
Ночь Виви.
— Наконец-то! Земля!
— Давно пора, уважаемая… — в голове черепашки появился расплывчатый образ. Красный рубин, писклявым голосом что-то вещал.
— Я бы уже давно была на месте, если бы не боялась сдуть вас двоих. Имейте совесть.
— Простите его, уважаемая, — образ сменился на более четкий, детализированный. К первому рубину добавился второй, большего размера, — Он совсем еще дитя.
— Коллега! Наш мастер считает, что мне уже пора развиваться дальше.
— Ну же, коллега! Мастер просто не слышит ваших умозаключений. У вас же, как это говорится, все мысли наружу! Хе-хе…
— Кто бы говорил, уважаемый. Вас, порой, простите за мой клойстерский, не заткнешь! Вы, коллега, как ухватитесь в какую мысль, даже самую простую или глупую, так и думаете ее без устали. А мы-то, мы-то! Мы ведь рядом, и всё-всё слышим.
— Увольте меня от вашей лжи, коллега. Я, чтобы вы знали…
Очередным волевым усилием Виви прогнала образ, вытеснив говорливых пассажиров из своей головы. Конечно, она была рада, что мастер отпустил ее одну в весьма дальнее путешествие… Но радость была бы куда большей, если бы она была ДЕЙСТВИТЕЛЬНО одна. Пусть присосавшиеся к панцирю морские звезды и были ее коллегами… Друзьями, то есть. Какое заразительное, однако, слово. Пусть подчиненные Мисти и были ее друзьями, но долго находиться в их обществе бывало… Весьма утомительно. С другой стороны, благодаря им, Виви смогла освоить хотя бы базовые трюки с собственным сознанием. По-другому излишне говорливых психиков из головы было не выгнать. Конечно, если те целенаправленно будут пытаться передать ей свои мысли, закрыться никак не выйдет, но вот так, при праздной болтовне, когда звезды не прикладывают особых усилий — вполне.
Слегка ускорившись, но так, чтобы прилипалы не были скинуты встречным потоком, огромный бластойз вылетел из воды, словно водный шар из ее собственного же коралла, приземлившись ровнехонько на белый песочек. Тут же, с парой звучных «чпок», с ее спины сорвались и пассажиры.
— Премного благодарен вам, уважаемая, за ваши услуги, — большего размера фиолетовая морская звезда изогнулась в подобии поклона. Виви частенько поражалась их грации, ведь то, как передвигается это существо, не могло не внушать уважения. Всего лишь пара тончайших лучиков удерживали увесистый драгоценный камень на весу, — Мы вернемся к этой точке с рассветом. Коллега, ну же, — звезда выпрямилась, а один из боковых ее лучиков, сильно вытянувшись, коснулся «спины» более маленькой, оранжевой звезды, — Поблагодарите уважаемую, а то обратно будете добираться уже своими силами.
— Ваша правда, коллега. Премного вам благодарен, уважаемая, что вы великодушно позволили нам стать вашими пассажирами. Но на сей отменной ноте, увы, должны с вами проститься.
— Верно-верно говорите, коллега. Должны мы с вами проститься, ибо времени, увы, в обрез. Скажите, коллега, чувствуете ли вы, али ощущаете, необычные позывы, или, может быть, движения…
Виви принудительно разорвала телепатическую связь, оставив беседующих звезд одних. Беседа их, правда, долго не продлилась: головоногие, кивнув друг другу, плавно поднялись в воздух, и, раскрутившись, словно пара велосипедных колес, рванули в сторону воды, окончательно скрывшись от взора бластойза в морских пучинах.
— Чудаки, — вздохнула черепашка, разворачиваясь в сторону зарослей, начинавшихся в десятке метров от побережья, — но забавные.
