Ну, как бы там ни было, а первый шаг сделан. После двух с лишним лет ожидания он, наконец-то, поцеловал Гарри... Остается надеяться, что теперь-то Геллерт больше не будет вопить про педофилию, ведь Поттеру уже семнадцать лет.
Здесь приятно пахнет. Это первое, что приходит в голову. Кругом деревья. Ноги утопают в прелой листве. Конечно, а ты чего ждал? Это же лес! Тепло. Осень. Как тебе здесь? Уютно. И куда же ты идешь, позволь спросить? Вперед, как всегда. Вот и просвет между деревьями. Поляна? Нет. Несколько метров ровной лужайки, а потом обрыв. А там, внизу, бушует море. Волны бьются о скалы. И их рев - единственное, что нарушает тишину. Ни криков чаек, ни шороха ветра. Ничего. Носы ботинок свешиваются над пропастью. Но это не страшно. Это приятно. Это возбуждает.
- А тут красиво, - говорит кто-то сзади, в юношеском голосе изрядная доля любопытства.
Он резко обернулся, собираясь наказать нарушителя его уединения. Это мальчишка, хотя нет, скорее юноша. Его лицо размыто. Но видно, что он симпатичный. Лицо знакомое. На молодом человеке черная мантия старинного покроя. Сидит на поваленном дереве, на краю леса, и насмешливо смотрит прямо ему в глаза. Ни капли страха или отвращения перед уродливым лицом. Наказывать его совсем не хочется. Наоборот, хочется быть ближе к нему, говорить с ним. Хочется, чтобы этот юноша улыбался. Молодой человек слегка отодвигается и кивает на место рядом с собой, предлагая сесть. Ну, кто же от такого откажется? Последний тоскливый взгляд на волны, и он садится рядом с юношей.
- Ты не знаешь, где мы? - странно, что он такой старый и опытный вынужден задавать этот вопрос юнцу.
- Тебе лучше знать, ведь это ты привел нас сюда, Том, - отвечает тот с лукавой улыбкой.
Реддл внимательно осматривается. Да, место знакомое.
- Когда я был маленьким, я жил в приюте. Летом приютских детей, в том числе и меня, иногда привозили сюда, чтобы могли поиграть на природе, - медленно отвечает. - Здесь я познакомился со своей первой змеей.
На безобразное нечеловеческое лицо выползает мечтательная улыбка. Приятное воспоминание. Юноша смотрит на него спокойно. В глазах немного ласковой насмешки.
- Это знакомство было важным для тебя? - спрашивает он.
Кивок. Ответ произносится холодным тоном, которым мужчина пытается скрыть боль и обиду:
- Дети в приюте не любили меня. Они считали меня странным. Со мной никто не разговаривал и не играл. Да мне это было и неинтересно. Я любил читать, учиться. И это легко мне давалось. За это меня даже били... Пока я не начал защищаться. И тогда меня стали бояться. А со змеями очень интересно разговаривать. Они много знают, и они всегда помогали мне. Змеи - мои единственные друзья.
- Разве в Хогвартсе у тебя не было друзей? - удивление.
Кривая ухмылка.
- Я учился в Слизерине. Там не принято дружить. К тому же, я считался грязнокровкой. Мои однокурсники презирали меня. Но позже они тоже стали меня бояться. А когда я доказал, что являюсь наследником самого Салазара Слизерина, то они стали еще и уважать меня.
- А ребята с других факультетов? Там же были магглорожденные. Почему они не дружили с тобой?
- Потому что я был в Слизерине. Все считали меня подлецом и мерзавцем. Впрочем... Да, была одна девочка из Пуффендуя. Не то, чтобы мы дружили... Но она всегда хорошо относилась ко мне, и я к ней.
- И почему же вы прекратили общаться?
- Из-за василиска. Я выпустил его случайно. Мне вовсе не хотелось неприятностей. После того, как умерла Миртл, мне стало казаться, что я слишком... грязный, чтобы общаться с Поппи.
- Поппи? - в голосе слышится улыбка.
- Да, Поппи Адамс. Я больше не разговаривал с ней.
- А после школы? Разве среди Пожирателей Смерти у тебя нет друзей. Они верны тебе. Долохов, Питтегрю, Лестранджи?
Том медленно качает головой. Опять холодный решительный голос:
- Это не друзья. Это лишь сторонники. А уж их верность, тем более под вопросом.
Ласковые пальцы касаются его щеки, пробегаются по скулам и губам. Реддл замирает. К нему так давно никто не прикасался. Он прикрывает глаза от удовольствия. Его облик отвратителен. Он может заставить кого-нибудь прикасаться к себе, но в глубине души знал бы, что людям противно делать это. Сейчас он чувствует только сдержанную ласку. Никакого отвращения. Теплая рука проходится по затылку и мягко, но настойчиво притягивает его голову на колени к юноше. Безносое лицо утыкается в черный бархат мантии. По лысому черепу скользит ладонь. Тихий голос мурлыкает:
- Том, Том, маленький умненький мальчик. Поплачь, мой хороший, тебе станет легче. Я знаю, что ты никогда этого не делал. А теперь ты можешь. Теперь у тебя есть я. И я могу о тебе позаботиться.
Руки. Они порхают над ним, аккуратно поглаживая, словно перепуганного зверька. Наверно, так могли бы ласкать мамины руки. Нежные и любящие. Обещающие заботу. И он делает это. Реддл позволят слезинкам проложить дорожку по щекам и капнуть на черную ткань. А чуткие пальчики вытирают капли со щек.
- Все будет хорошо, мой мальчик, все хорошо, - шепчет незнакомец.
Том невольно улыбается. Ему больше семидесяти лет, а его все еще называют мальчиком. И кто? Юнец.
- Кто ты? - спрашивает он, любуясь улыбкой своего утешителя.
- А ты как думаешь? - смеется тот в ответ.
- Я не знаю, - Том хмурится, потому что понимает, что ответа не будет, и тонкие пальчики разглаживают морщинки, образовавшиеся на лбу. - А как мы сюда попали?
- Ты позвал меня, - охотно отвечает юноша. - И я пришел. Тебе было плохо и одиноко. Я думаю, что мы сейчас в твоем подсознании. Признаться, я был приятно удивлен, когда увидел, как тут красиво. Я ожидал какой-нибудь темной пустоши с окровавленными трупами магглов повсюду.
Реддл хмыкает. А потом продолжает расспросы:
- А как ты услышал, что я зову?
- Мы с тобой связаны, - опять смеется.
Но вдруг смех резко прекращается. Парень вскидывает голову, и словно прислушивается к чему-то. Потом опять смотрит на Тома. Легкая улыбка.
- Боюсь, мне пора. В следующий раз, когда захочешь поболтать, просто напиши письмо. Хорошо? Я обязательно отвечу, мне понравилось говорить с тобой.
Реддл садится. Юноша встает, машет ему на прощание и исчезает в воронке черного тумана.
Волан-де-Морт проснулся. На сердце было легко и приятно. Он был уверен, что все это ему не приснилось. И более того, он осознал, с кем разговаривал. Это был его Господин. Ласковый, понимающий и сильный. Темный Лорд поднялся с постели и тут почувствовал, что с ним что-то не так. Он оглядел себя и не поверил своим глазам. У него было нормальное человеческое тело. Том ощупал руками лицо. Нос на месте. И волосы: густые, мягкие, до плеч. Волан-де-Морт бросился вон из комнаты, едва накинув мантию. В его покоях не было зеркала. Он разбил большинство зеркал в замке, когда понял, что не сможет вернуть себе человеческую внешность. Но он знал, у кого оно было.
Он пробежал коридор. Снять защитное заклинание с нужной двери не составило труда. Это была спальня Рудольфуса и Беллатрикс. Они сразу же наставили волшебные палочки на незнакомого молодого человека. Но Лорд не обратил на них внимания. Он бросился в ванную.
Из зеркала смотрел брюнет лет двадцати пяти. Бледная кожа. Огромные темно-синие глаза. О, Мерлин! Его Господин вернул ему человеческий облик!
- М-мой Лорд, это Вы? - голос за спиной.
Миссис Лестрандж с удивлением рассматривала мужчину. Она с трудом помнила, как выглядел хозяин до своего развоплощения. Но походка, взгляд, жесты...
- Да, Белла, это я!
Глава 13. Имение Поттеров.
Долг не может помешать думать об удовольствии.
В поместье Гарри перенесся порталом, созданным Дамблдором. В доме было тихо, словно в нем никто и не жил, не смотря на то, что тут постоянно находилось десять домовых эльфов. И хотя это был его, Гарри, родовой дом, юноша не чувствовал себя в нем уютно. Вечером должен был пребыть Регулус. В последнее время младший Блек совсем расслабился и почти перестал скрываться от волшебников. Вообще-то юридически он никогда не был в розыске, не смотря на то, что все кому не лень знали, что он был Пожирателем Смерти. Вместе с Регулусом появится и Драко. Поттер не совсем понимал, для чего младший Малфой ему тут нужен на все выходные - вполне хватило бы редких визитов, но раз блондинчик хочет приехать, то пожалуйста: поместье большое, всегда можно уйти от однокурсника куда-нибудь подальше. Возможно, чтобы обрести уют, дому нужны жильцы, и чем больше, тем лучше. Чтобы в коридорах звучали разговоры и смех, в столовой звенели ложки, а в гостиных - чайные чашки.
Несколько дней вне стен Хогвартса Гарри были нужны, чтобы устроить, наконец, встречу со своими сторонниками и посвятить их хотя бы в большую часть своих планов. Конечно, это было опасно и неразумно, ведь в дом в любой момент могли нагрянуть члены Ордена Феникса. Куда надежнее было организовать подобное совещание еще в то время, когда никто не знал о приезде Гарри в Англию. Но задним умом все крепки.
