Еще полчаса назад он был отличным парнем, с милой располагающей улыбкой. Теперь же, покончив с реостатом и выглядывая из-под своего боевого махрового головного убора, он злодейски пытался добраться рукой до ковшика с водой, чтобы снова выплеснуть его на камни электроочага. Лишь надежда, что Юсси не захочет оставить сиротами своих четверых детей, удерживала меня в адском пекле.
Юсси таки плеснул воды на камни, и почти тут же хлестким ударом жара его вынесло за дверь. Тысяча злых, острых игл разом впилась в тело и, почувствовав, что еще секунда, и тайну сауны мне уже никогда не придется разгадать, я сам не ведая, каким образом это произошло, захлопывал дверь парной.
Холодному душу не под силу было остудить кипевшее тело, и мы с Юсси бросились в бассейн, вдребезги разбив золотые стрелы солнечных лучей, дрожавшие на излете под пологом голубой воды. Одна стена была целиком стеклянной, и за стеклом стоял сентябрьский лес. Лежа на спине и запрокинув голову, я разглядывал большие белые облака с размытыми краями, а выпрыгнув по пояс из воды, видел те же облака в синей глади озера. Сентябрь уже кончался, поэтому мы плавали в бассейне, а не в озере, как это принято здесь летом...
Так произошла моя первая встреча с сауной в Сиикаранта. Юсси прокатил нас на прощание по столице и, свернув в сторону Турку, около часа вез по идущему лесом шоссе. Автобус миновал цепь озер и остановился на площадке перед приземистым зданием — гладкий красный кирпич, белый бетон, большие окна. Сауна...
О том, что было дальше, я уже рассказал. Минут через десять я ощутил первые признаки прохлады, поплавал еще немного, вышел из бассейна и... отчаянно захотелось снова в парную. Так вот она, привораживающая сила финской бани!
И снова я на полке в помещении площадью не более пяти-шести квадратных метров, где все: пол, потолок, стены, полка — из досок шириной в полторы ладони. Теперь, когда я немного освоился, можно разглядеть все в деталях: ведь парная — это «душа сауны», как говорят финны. Во весь рост здесь не встанешь. Полка расположена на высоте примерно полуметра от пола. В углу черный электроочаг, силу его нагрева можно регулировать по желанию. Чем выше от пола, тем сильнее жар. Не желая больше поддаваться гипнозу показаний термометра, демонстративно не смотрю в его сторону и пытаюсь воскресить в памяти все сведения о сауне и о том, как следует в ней себя вести.
Перед сауной не рекомендуется плотно есть, но и принимать ее на голодный желудок также не дело — лучше всего легкая фруктовая или овощная трапеза, так считают финны. Войдя в парную, следует расстелить на полке махровую простыню или полотенце и лечь на нее. Под ноги желательно поставить скамеечку, чтобы они оказались немного выше головы.
Хорошенько прогревшись, принять душ или поплавать в бассейне. Процедуру проделать дважды или трижды. В один из интервалов желателен массаж.
Культ сауны доведен до совершенства: все, что связано с ней, должно быть приятным и радовать глаз. Недаром в Финляндии сауну сравнивают с праздничным столом.
Такое отношение к бане у финнов существует с глубокой древности. Легенда гласит, что однажды на раскаленные камни домашнего очага упали капли дождя, просочившиеся сквозь худую крышу. Комнату окутал горячий пар. Обитателям дома пришлось по душе его жаркое прикосновение, и они решили усовершенствовать то, что подсказала природа.
Издревле финны приписывали сауне чудодейственные свойства. В нее приносили больных для излечения.
В Финляндии, северной стране с довольно суровым климатом, простуда — явление чрезвычайно редкое. «Спасаемся сауной», — уверяют финны.
В Финляндии бережно сохранили традиции целебной народной бани и, перенеся в город, не стали видоизменять, а лишь дали ей оправу, достойную современного уровня развития техники, медицины и сервиса.
И эффект этого «наступления» саун виден в Финляндии в холодное время года невооруженным глазом. В начале октября, когда лужицы на тротуарах Турку, Тампере, Хямеенлинны, Лахти промерзали по утрам до дна и я ежился в плаще с подстежкой из верблюжьей шерсти, финны спокойно шли по улице в обычных пиджаках, из-под которых выглядывали либо тонкий свитер, либо даже рубашка с распахнутым воротом. На юношах и девушках я не видел ни плащей, ни головных уборов. Но более всего меня поразила одежда детей — легкие курточки или комбинезоны, никаких шарфов, трижды обмотанных вокруг шеи. В одно морозное утро эта наглядная агитация сделала свое дело: я снял плащ и кепку и храбро вышел навстречу холодному ветру. К вечеру в горле запершило, но я решил не сдавать позиций хотя бы в Финляндии — ведь здесь всегда можно принять сауну, а в ее целительные свойства я уверовал полностью...
А. Миловский
