недостаток в актерах, которые могли бы играть с должным умением,
сдержанностью и чувством серьезные роли, а последние, при неправдоподобном
содержании, занимают гораздо более ответственное положение, чем в
правдоподобных сюжетах, и требуют от актера исключительного дарования при
изображении правды, которой на самом деле не существует.
Как будет видно из дальнейшего, сказка "Король-Олень" начиналась с
вольности в виде нелепейшего пролога. Произносил его старик по имени
Чиголотти, человек странной внешности, хорошо известный в Венеции,
собиравший вокруг себя толпы людей, рассказывая им грубым голосом старинные
романы о волшебниках, и, делая это со смешной серьезностью, вставлял в свой
рассказ массу бесконечных глупостей, аффектируя при этом тосканскую речь.
Атанаджо Дзаннони, исполнявший с редким мастерством роль Бригеллы среди
масок труппы Сакки, изображал этого старика с неописуемым успехом, в
совершенстве подражая ему в одежде, голосе, прибаутках, жестах и позах, что
всегда производит на сцене большое впечатление.
Неоспоримый успех имеют даже тривиальности, освещенные с должной
откровенностью и вставленные в пьесу так, чтобы публика видела, что автор
отдавал себе в них полный отчет и смело ввел их в пьесу именно как
тривиальности.
Многие места "Короля-Оленя" и прочих моих сказок, в которых я всегда
применял неограниченную свободу, подтверждают этот мой взгляд, осуждая тех
немногих, кто называл их глупыми пустяками, пошлыми и тошнотворными.
Для того чтобы не без удовольствия продержать в театре в течение трех
часов восемьсот или девятьсот человек весьма различного культурного уровня и
для того, чтобы оказаться полезным труппе старинных итальянских масок,
необходимо по многим причинам бросать в землю семена весьма разнообразных
растений. Мелкие писаки, привыкшие все поносить, наверно, обладают очень
слабыми желудками, неспособными отделить и переварить в отдельности каждый
род зерен в моих скромных представлениях, которые, каковы бы они ни были,
пользовались успехом у публики.
Я говорю это вовсе не для того, чтобы утверждать, что сказка
"Король-Олень", сочиненная по моему методу, непременно понравится в театре.
Мне не надо предсказаний: она имела огромный успех. Поставленная труппой
Сакки в театре Сан Самуэле в Венеции 5 января 1762 года, она была повторена
шестнадцать раз подряд при переполненном зале и до сих пор ежегодно
возобновляется.
Если моим благосклонным читателям пьеса эта покажется пустяком, я приму
это с философским смирением.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Чиголотти — площадной рассказчик, лицо заимствованное, пролог
представления.
Дерамо — король Серендиппа, возлюбленный Анджелы.
Анджела — дочь Панталоне.
Панталоне — второй министр Дерамо.
Тарталья — первый министр и личный секретарь Дерамо, влюбленный в
Анджелу.
Клариче — дочь Тартальи, возлюбленная Леандро.
Леандро — сын Панталоне, придворный кавалер.
Бригелла — дворецкий короля.
Смеральдина — его сестра.
Труффальдино — ловчий, влюбленный в Смеральдину.
Дурандарте — волшебник.
Стража.
Охотники.
Народ.
Действие происходит в Серендиппе и его окрестностях.
Все действующие лица, кроме Чиголотти, одеты по-восточному.
Театр представляет небольшую площадь.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ (ВМЕСТО ПРОЛОГА)
Чиголотти
(подражающий костюмом, разговором и жестами одному человеку, который обычно
рассказывал сказки и романы народу на Большой площади Венеции, снимает
шляпу, отвешивает поклон публике и, снова надев шляпу, произносит следующую
речь):
На этот раз, уважаемые синьоры, я пришел рассказать вам необыкновенные
вещи. Ровно пять лет тому назад пришел в этот город Серендипп великий
астрономический волшебник, который владел тайнами магии белой, черной,
красной, зеленой и даже, кажется, синей. Звали его великий Дурандарте, а я
был его верным слугой. Как только Дерамо, король этого города, узнал, что
мой господин остановился в "Остерии обезьяны", он призвал к себе одного из
своих верных министров и сказал ему: "Тарталья (так звали этого доблестного
министра), ступайте, друг мой, в "Остерию обезьяны" и приведите ко мне
волшебника Дурандарте". Верный Тарталья повиновался и привел Дурандарте к
его величеству. Было бы слишком долго расписывать, с какой роскошью был
принят мой господин; достаточно сказать, что в благодарность он оставил его
величеству два больших знака своего расположения. Эти две великие магические
тайны, два чуда, две удивительные вещи — первая и вторая… Но я не могу вам
их открыть, потому что иначе у вас пропадет весь интерес и удовольствие,
которые, бог даст, вы будете иметь, увидев их воочию.
Скажу лишь, что я имел честь служить волшебнику Дурандарте в течение
сорока лет, но никогда не мог ничему научиться из его великих знаний. Лишь
однажды он мне сказал: "Смотри, Чиголотти, горе тебе, если ты кому-нибудь
обмолвишься до наступления тысяча семьсот шестьдесят второго года о двух
тайнах, которые я сообщил королю Серендиппа. Носи всегда одну и ту же
дырявую сутану черного сукна, шерстяную шапку и рваные сапоги. Стриги бороду
раз в два месяца и зарабатывай себе на жизнь, рассказывая сказки в Венеции
на Большой площади.
Пятого января тысяча семьсот шестьдесят второго года из этих двух тайн
родятся великие чудеса, и ты отнесешь меня, в образе Попугая, в
расположенный недалеко отсюда Рончислапский лес. Там ты меня оставишь, а при
моей помощи будет наказано предательство, вызванное самой страшной из двух
тайн, открытых мною королю Серендиппа". Сказав это, он воскликнул: "О
дорогой Чиголотти, исполняется мой приговор; Демогоргон, бог фей, хочет,
чтобы я в течение пяти лет жил в образе Попугая. Помни, что пятого января
тысяча семьсот шестьдесят второго года ты должен отпустить меня на свободу в
Рончислапском лесу. Там, став добычей птицелова, я совершу великие чудеса,
после чего с меня снимется заклятие; ты же около, шести часов вечера будешь
иметь заработок в двадцать сольдо за твою верную службу и беспокойство". С
этими словами он": к великому моему изумлению, покинул человеческую оболочку
и превратился в прекраснейшего Попугая.
Поэтому, почтенные синьоры, внимайте великим событиям сегодняшнего дня,
ибо я отправляюсь в Рончислапский лес, чтобы выпустить там Дурандарте,
волшебника-попугая, а потом, получив наконец долгожданные двадцать сольдо,
пойду в "Остерию обезьяны" выпить за ваше здоровье, в честь того, кто их
