СОФЬЯ ЛЬВОВНА в платье василькового шелка, с озабоченным челом сидит у бюро и пишет. МИЛУША стоит у клетки и – то играет с птицей, то наблюдает за матерью. Окна в кабинете раскрыты, – и в них широко-золотой волной вливаются закатные лучи и колокольные звоны.
Из двери направо входит НАУМОВНА с зажженной лампадой в руке и направляется в угол кабинета, где висит образ, как раз над бюро.
НАУМОВНА (СОФЬЕ ЛЬВОВНЕ, стараясь пройти)Придется, Бога для, мне средь писаний,
Графинюшка, побеспокоить Вас.
(Встает.)
Иль завтра праздник, няня?
Да и какой еще! Второй, чай, Спас.
Да яблочный! Что разрешенье
На фрухт дает…
У нас же говорят —
Преображенье.
(Задумчиво.)
Любила я сей день года назад…
Как не любить! Он всё преображает,
Сударыня… И радовать горазд!
Да, сбросить бы весь гнет забот и сует!..
Начать жить вновь!..
Вот-вот! Он, Спас, подаст.
(Уходит.)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА снова садится за бюро. Краткое молчание.
МИЛУША (всё взглядывая с беспокойством на мать)Ну, попочка!.. ну, умненький… ну, попка,
Скажи: «Князь Петр Игнатьевич – дурак!»
МИЛУША подходит.
(Оправляет ее кудри. С ласковым упреком)
Зачем ты князя называешь так?
Он, может быть… Нехорошо, Милуша.
Чтоб рассмешить… У вас морщинка тут.
(Указывает на ее лоб)
СОФЬЯ ЛЬВОВНАСадись и слушай.
Мне нужно мнение твое и суд.
МИЛУША садится на скамеечку у ног ее.
Вот если бы я замуж вышла снова,
Как ты б, дочурка, отнеслась к тому?
(Вспыхнув.)
МИЛУШАСОФЬЯ ЛЬВОВНАОн – Лизин же жених… Уж скоро свадьба.
Вот – крест, а этого не будет дня!
Да, стали летом мы в Москву скакать бы,
Коль не приданое б и не родня,
Что о помолвке известить пора нам?
Вы знаете ж весь вздор таких причин!
Не на салопе ж в этом вот приданом
Он женится… Не на толпе кузин!..
А… а на Lise, что, как собаке палка,
Ему мила… Ведь это ж – грех, maman!
Ну, как вам, душенька, его не жалко?
Оставим разговор сей, mon enfant![60]
(Берется вновь за перо)
МИЛУША (настойчиво)Нет! Нет!.. А кто ж другой-то? Вы сказали…
Антихрист наш? Как? Он?
Не может быть!.. Вот не было печали,
Так черти накачали!
Что за тон!
Какие выраженья, Милли! Точно…
Входит НАУМОВНА с письмом на подносе.
НАУМОВНАОт князя Морокова вам письмо
Из Вознесенского привез нарочный.
Опять un mot![61]
Оставь меня теперь! Ступай же… к Лизе.
МИЛУША и НАУМОВНА уходят.
(Одна)
Что ж! Примем с мужеством судьбы удар.
(Нервно разрывает конверт, читает… и тонкоочерченные дуги прелестных бровей ее поднимаются от удивления. Миг еще – и всё лицо ее из строго-озабоченного становится, как всегда, очаровательно-беспечным)
Как? Что?.. Нет, я-то при каком сюрпризе!
Ее руки – и он?.. Так толст, так стар!
(Вскакивает с места, полная безудержной веселости, и начинает кружиться. Тут обнаруживается всё сходство с нею МИЛУШИ. Подбегая к попугаю)
Теперь уж можно, попка! Ну, кричи же:
Князь Петр Игнатьевич – дурак, дурак!
Из входной двери появляется РИТТЕР и с удовольствием глядит на СОФЬЮ ЛЬВОВНУ
РИТТЕРВот это – вы! Такая ж, как в Париже!
Но отчего распрыгались вы так?
Сегодня как бы вновь я овдовела,
Мой друг… И стало на сердце легко!
Однако разъясните – в чем же дело?
Мой кавалер… Тот… в стиле рококо,
В кафтанах бархатных, столь редких нонче,
С кем дружно мчались мы на зайцев, лис,
Болтали нежно о борзой иль гончей,
Влюблен, о срам мне! Не в меня, а в Lise…
Вот здесь в витиеватой пышной фразе
(показывает письмо)
Дарит (как мне недавно ананас)
Он сердце ей, не мысля об отказе…
Но всё ж его получит! И тотчас.
(Направляется к бюро)
РИТТЕР (значительно)А я б так не советовал спешить вам…
(Немножко помолчав)
По счастью ль вашему, его ль молитвам,
Но некий богатырь, что, вас любя,
Теперь стоит пред браком на распутьи,
Становится свободным, если…
И не будь я —
Ваш старый друг…
Вот в этом неправы.
Не стары вы… Да и не друг мне…
(Догадавшись, со страхом)
Нет, нет, не говорите мне!
А та,
Та женщина, что ста друзей дороже!
(С горькой усмешкой)
Уж, точно, ваш я, Софья Львовна, Ritter.[62]
А разве я не знаю? Не ценю?
(Протягивает ему руку, тот целует)
РИТТЕР (стараясь переменить разговор)Я видел Герцена. Бранит он Питер
И Новгород… На вашу avenue
В Париже собирается… Пока же
И здесь, на Знаменке вас посетит.
Ах, очень рада… Ну, а с тем, в плюмаже
И бархатах, как быть мне?.. Ведь сидит
Его нарочный.
Мой совет незлобный:
Поговорите с барышней самой!
Как без нее решать?
О-го! Да вы становитесь иной:
Самодержавной…
(взглядывая в угол)
истинно-лампадной.
А lа Арсений… то бишь a la russe!
(Смутившись под ее взглядом и отступая к двери)
Я… Я пока, графиня, испарюсь.
(Уходит в заднюю дверь.)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (одна)Вот декларация в любви без нужды!
Неглупый человек, а нет чутья.
И смелость вдруг!.. Ревнует, что ль? Неужто
Так всем приметно изменилась я?
(Решительно подходит к двери направо)
LISE (просовывая головку в дверь)СОФЬЯ ЛЬВОВНАLISEСейчас. Лишь провожу мамзель Эллен.
(Через мгновение входит)
