(Смутившись под ее взглядом и отступая к двери)
Я… Я пока, графиня, испарюсь.
(Уходит в заднюю дверь.)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (одна)Вот декларация в любви без нужды!
Неглупый человек, а нет чутья.
И смелость вдруг!.. Ревнует, что ль? Неужто
Так всем приметно изменилась я?
(Решительно подходит к двери направо)
LISE (просовывая головку в дверь)СОФЬЯ ЛЬВОВНАLISEСейчас. Лишь провожу мамзель Эллен.
(Через мгновение входит)
Ах, что за чепчик вышел! Оборочек
И валансьен… второй и валансьен…
Прелестнейшие хлопоты всех свадеб!..
Как ясен лик твой!.. Да и всё ясно.
Мне, в сущности, и звать тебя не надо б
И всё самой одной покончить, но…
(Сразу решительно)
Князь Петр Игнатьич просит – не чудак ли? —
Твоей руки.
Да! сей орел… набитый ныне паклей.
(Глянув с удивлением на падчерицу)
Что за волненье, Lise, при пустяках?
Конечно, притязаньям тем нет места!
Почти старик – он, ты ж столь молода,
Затем другого любишь – и невеста…
(Встает и идет к бюро)
Итак, пишу ему отставку. Да?
Так пошлем
Отказ свой на веленевой бумажке
И золотым заклеим сургучом.
Дождешься ль этакого претендента? —
Все ордена, отличья… ключ златой…
Андреевская, Анненская лента
С огромной бриллиантовой звездой
Ведь государь не раз был в Вознесенском,
И сам он принят chez lmpératrice[63]…
Ну, может ли в кругу найтися женском,
Кто не завидовал мне?!
Слушай, Lise.
Я старше, опытней тебя… К тому же
Я знала уж подобную судьбу.
Поверь, быть юною при старом муже, —
То всё равно, что тихо тлеть в гробу!
Тут важен нрав. И мой – не из железа,
А исподволь над мужем взял бы верх.
Я на балах плясала б вальс, англезы,
Мой старец же к тем ножкам чувства верг!
Вот с этим потруднее:
Характерный и вспыльчивый, Бог с ним!
И в голове – престранные идеи…
А положенье? Смутное, как дым!
Из трех имений два-то он уж продал,
Чтоб заплатить по картам крупный долг.
Теперь – вы знаете? – в отставку подал
И грезит мужичьем… Какой в сем толк?
Нет, я еще подумаю…
Да, вижу —
Не мне учить тебя… Я… Я – глупей.
Досель храню я сердца младость… Вы же,
Вы, девы нынешние, из цепей,
Что нас гнели, блестящие браслеты
Способны делать!
Льзя ль быть вас умней?
Мы только дальновидней в эти лета…
(Встает.)
(Уходит.)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (смотря вслед ей)И в ней,
Из сказки Гофмана бездушной кукле,
Он светлый Гётев идеал любил?!.
И любит, верно… Я ж… Седые букли
Мой черный локон сменят, – чувств же пыл
И мыслей взлет всё будут те ж, Арсений…
АРСЕНИЙ как раз быстрыми шагами входит в комнату. Лицо его сияет тихой торжественностью, в очах – некая светлая решимость.
АРСЕНИИМне должно нечто вам сказать.
Мой Бог!
Да нынче день какой-то объяснений.
Поверьте, друг мой, ежели б я мог…
Чем от чела у вас так пахнет?
Миром.
Сейчас лишь у Николы-Красный-Звон
Я был за всенощной.
Чудесным миром
Ваш взор, всегда мятежный, просветлен…
И полн как бы решимостью.
Да, принял
Там, в церкви, важное решенье я.
Всё лицемерье от души отринул, —
Преображенным зрите вы меня!
(Глубоко и блаженно вздыхая)
Не надышался ароматом роз бы
И яблоков вон тех, – так хорошо!..
(Помолчав.)
София Львовна! Вот моя к вам просьба:
Не объявляйте два, три дня еще
О… нашей свадьбе.
Но всего дня на три
Мы и приехали сюда в Москву!
Послушайте… Ведь мы не на театре
Играем и не грезим наяву?!
Что за фантазии?
Ну лишь сегодня…
В сей вечер что-то да произойдет.
Я верю в чудо чудное Господне!
(Ему.)
Какой вы сумасброд!
Ну день, извольте.
Сколь прекрасна осень!
В ней хмель отрад земных и неземных…
Всё ж странно мне… Иль вы, как Подколесин,
Сбежать хотите, милый мой жених?
(Бросается к ней)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (быстро встав и отступая от него)Pardon… Я вас должна оставить.
(Уходит.)
АРСЕНИИ (простирая руки вслед)О, милая… Да, да, зови же так!
(Раздумчиво.)
И Лизу жаль… Но это ж навсегда ведь!
И был ли б таинством подобный брак?!
(Глубоко задумывается, затем, махнув рукой, решительно направляется к двери направо и сталкивается с мчащейся и бешено прыгающей МИЛУШЕЙ.)
Вбегает МИЛУША.
МИЛУШАВот радость-то! К нам едет крестный! крестный!
(АРСЕНИЮ)
Вы к Lise? Нельзя. У ней сейчас мигрень.
Да, да, и вас не пустит, фат несносный!
Из входной двери медленно входит ХОМЯКОВ. Он – человек лет под сорок, крепкого телосложения, чернокудрый с умными косящими глазками.
МИЛУША с визгом бросается ему на шею.
ХОМЯКОВЗдорово, крестница! Когда б не лень, —
Вплавь по Москве-реке, не то что сушей
Я к вам в Усладное давно б примчал,
Так стосковался по тебе…
(Видит АРСЕНИЯ)
АРСЕНИИ (кланяясь, тоже обрадованный)ХОМЯКОВ (обнимает и трижды лобызается с ним)Ишь, стал
Каким ты молодцом!.. Надолго ль прибыл
Из града, то бишь бурга царь-Петра?
То – в стан наш прибыль.
За Русь поборемся… Пора! пора!
Я с радостью великой… Да сгожусь ли?
АРСЕНИЙ кивает.
А дело есть.
У нас тот меч кует, то ладит гусли,
А тот взялся хоругвь святую несть…
Аксаковы, Киреевские… Много!
И мало всё ж! – Враги со всех сторон.
(Помолчав.)
А помнится – не веровал ты в Бога?
И в жизнь?.. Да ни во что! Ни в чох, ни в сон!
Ведь я знавал тебя и малолетком, —
Покайся же!
Садятся.
АРСЕНИИДа я и не таюсь.
Благодаря житью в деревне, предкам,
Всегда неистово любил я Русь.
(Понизив голос)
А во Христа не верил… И, безмерный
Во всем, как истый русский, я – не лгу —
Нарочно сам впадал в соблазны, скверны,
А особливо очутясь в полку.
Былой гусар, вы знаете… Va-банки,
Дебоши, кутежи… И я дарил
Перл с ризы Богородицы цыганке
И, лист Евангелья скрутив, курил.
Да что! Мне ныне даже вспомнить страшно…
С чего же вдруг переменился ты?
Такой вот…
(Заминается.)
