Удаляются.
МИЛУША (тихо, захлебываясь слезами)Maman… золотенькая… мой дружок!
Нет горше детского-то гореванья!
Не плачь, графинюшка… Никто, как Бог!
Милуша! Ежели б вы были взрослей,
Я всё б сказал вам, сам себя казня.
В чем я повинен… Вы поймете после…
Ответьте лишь, простили б вы меня?
(Ясно взглядывая на него)
Право… Что бы
Ни сделали вы, сердце к вам лежит!
Ан – нет! Пойдем-ка оба
Мы в Оптину, не то в Печерский скит!
И хорошо же, как в раю, там, барин…
Увей от всех страстей!
Вон, как восток-от стал уж светозарен!
И утренница в ём…
Она! Звезда!
Звезда восточная…
Софьюшкина брошь?!
Возьми ее, дитя… Да, да, клянусь я —
Ее немеркнущей ты донесешь!
(Приближается к Софье)
(Целует ее мраморное чело)
Ох, как премудро,
Лицо твое…
(Уносят тело)
АРСЕНИИ (вслед)СТРАННИЧЕК (ему)Ну, друг, покуда утро,
Тихохонько да споренько пойдем.
Коль встретимся еще, – взгляните кротко…
(Протягивает ей руку)
(С глубокой нежностью смотрит на нее)
МИЛУША (со светлой гордостью)АРСЕНИЙ и СТРАННИЧЕК скрываются под обрывом.
(Горько, горько.)
Вот и одна!.. Совсем, как есть, сиротка…
(Закрывает лицо руками)
НАУМОВНАИ-и, Милушка… А мать сыра-земля?
Она родной недаром ведь зовется!
Приникни к ней – и слухай…
Тихо… Рань…
А там шумок сребристый, как в колодце…
Нет! Знаю, что звенит в ней… Иордань!
Начато в 1920 году, сентября 16-го, в ЯлтеКончено в 1921 году, мая 1-го, 3 часа дня, в Салониках
СЦЕНИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ ДЛЯ ТЕАТРА «ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ»
ЗЕРКАЛО ДЕВСТВЕННИЦ
арабская сказка в 1 действии
КАЛИФ
ДЖИН
ПРЕКРАСНАЯ ПЕРСИЯНКА
ПРЕКРАСНАЯ ВЕНЕЦИАНКА
ПРЕКРАСНАЯ НУБИЙКА
КУПЕЦ, ПАЖ, ВОИН, СТАРУХА, АРАПЧОНОК – Лица без речей
Яркий уголок арабского дворца. На переднем плане – низкое сиденье из подушек и большой сундук. На заднем – между колоннами – возвышенье, на которое ведут несколько ступеней.
Входит калиф. Он – еще совсем юноша, с чисто восточным луноподобным обликом, на котором как бы застыло выражение наивного самодовольства и столь же наивного удивления.
КАЛИФУвы! Является и во дворец
Крушительница нежных кровных связей,
Гроза людей… Скончался мой отец, —
И не вместить бы самой емкой вазе
Всех слез моих, когда б собрать их, слив…
(Закрывает лицо руками. Потом совсем другим тоном.)
Но, Иншаллах! И то великолепно,
Что сам уже отныне я – калиф.
Так освежу глаза, душой окрепну.
А первый мудрого правленья шаг
Пусть будет брак мой, брак без промедленья!
Но, помнится, об этом молвил так
Родитель мой в последнем наставленье:
«Для выбора достойнейших супруг,
О сын мой, знай, чудесное есть средство.
Когда умру – открой ты мой сундук
И отыщи средь прочего наследства
Там зеркало… Возьми его, потри, —
И станешь счастлив свыше ожиданий!»
Да будет так!
(Подходит к сундуку и открывает его)
Вот жемчуг… Янтари…
А вот и он – венец моих желаний!
(Вынимает зеркало и обтирает его полой халата)
Тотчас же, как из-под земли, появляется неимоверно длинный и тощий, волосатый джин.
КАЛИФ (в страхе)ДЖИНКАЛИФВо имя Солеймана бен-Дауда,
Зачем ты здесь, о жердь! о кочерга!?
Затем лишь, чтоб помочь тебе.
Вот чудо!
Но в чем же? Соблаговоли открыть.
Ты пожелал, о господин, жениться.
Так я могу тебя соединить
С поистине невиннейшей юницей!
О волосатик продувной! о плут!
Мне третий в этом действии не нужен.
А девственницу отыскать не труд:
Я сам найду их, сколько хочешь дюжин!
И ошибешься столько ж раз! Затем,
Что ни замок огромнейший и прочный,
Ни евнух бдительнейший, ни гарем, —
Не сохраняют деву непорочной…
Как знать, что скромный розовый изар
Ни перед чьей мольбой не поднимался,
Что до стыдливых голубых шальвар
Никто рукою дерзкой не касался?
Но я узнаю девственность тотчас
По сдержанному бедер колыханью,
И по опущенному взору глаз,
И… и…
Так доверяй такому знанью,
О, юноша, неопытный в любви, —
И, взяв другим распахнутую клетку,
Невинность упорхнувшую лови!
Ужель нетронутых не встретишь?
Редко.
Но не печалься же, мой властелин!
Коль поискать во всем подлунном мире,
То девственниц, как гемм среди пучин,
Найдется всё же три или четыре.
Я их поставлю вмиг меж рук твоих!
Тогда вот в это зеркало взгляни ты, —
И явит, дивное, изображая их,
Все прелести, пороки – всё, что скрыто!
Я изумлен! Так поспеши: я – юн,
И жил доселе в полном воздержанье.
(Исчезает.)
КАЛИФО, скоро ль этих лун
Увижу я?
Появляется джин с прекрасной персиянкой. Она – с длинными потупленными очами и гибким закутанным станом. Джин приближается к калифу, персиянка остается на возвышении.
КАЛИФ (восторженно)Аллахово созданье!
Ты превосходишь все мечты мои.
О, этот стан, стройнее буквы алеф!
О взгляд газелий! О волос ручьи!
Любовь вошла в меня, осой ужалив…
(Порывается к ней)
ДЖИН (подавая ему зеркало)Пока за ней безумье не вошло,
Узнай, – действительно ль она – девица?
Прочь от меня, ненужное стекло!
В подобной скромности кто усомнится?
(Приближается к персиянке)
Кто ты, царица роз? Молю, садись, —
И всё, во имя правого Аллаха,
Мне о себе открой!
Я – Эль-Джелисс,
Седьмая дочь властительного шаха.
Прости вопрос, что не вполне учтив:
Ты – дева иль уже имела мужа?
Благодаренье Вышнему, калиф!
Родных довольно у меня. К чему же
Еще его иметь?
(Персиянке.)
Позволь же мне откинуть покрывало…
Клянусь самим Пророком! Никогда
И пред отцом его я не снимала…
(Говорит медленно и напевно.)
Как за изгородью снежные жасмины, я невинна.
Как на дне морском большие жемчужины, я невинна.
Пусть о нежной Эль-Джелисс влюбленно бредят
В Тегеране все мужчины – я невинна!
О прелестной Эль-Джелисс там слышал каждый,
Но не видел ни единый… Я невинна!
Разве тень мою во дворике видали
С минаретов муэдзины – я невинна…
Да на кровле ножки розовой мизинец —
Пролетающие джины… Я невинна!
Проверь-ка, мудрый, что она твердит,
В нелицемерном этом отраженьи!
Так я, о неотвязчивый эфрит,
И сделаю, тебе на посрамленье.
(Взяв зеркало, ставит его перед собой, садится и вглядывается)
