Фредерик (глухо). Я не могу.
Жаннетта. Тогда задавайте мне другие вопросы… спросите, почем я дрожу, говоря с вами, почему, обманывая вас, плачу, почему я так путаюсь, я — такая в себе уверенная, которая с другими — смеётся!
Фредерик. Я не могу. Я хочу знать, кто такие другие, хочу знать, что может причинить мне боль.
Жаннетта (с безнадежным жестом, кричит). Тогда, тем лучше, вы сами этого хотели! Берите меня или оттолкните вместе с моим стыдом. Нужно, чтобы вы теперь несли половину. Я больше не могу быть одна. Нужно всё разделить. Всё это было правдой, да, у меня есть любовник, это он написал мне, верно, умоляя его не бросать… И у меня до него были другие любовники, без любви, без ощущения того, что на земле есть мальчик, которого я ещё не знаю, но уже ворую. Вот. Теперь вы всё знаете, и потом, чтобы защититься, я умею только наврать. (Пауза.) Вы ничего не говорите, стоите рядом со мной, и я слышу, как вы в тени дышите, чувствую, как в эту минуту Улия должна высвечивать внутри вас яркое большое пятно. Но вы никогда не сможете любить её так же, как эту вот врунью, не правда ли? (Тише.) И, тем не менее, со стыдом, историями и моей злобой в сердце, я сейчас перед вами как невинная девушка, которой другие никогда не узнают — без цветов и светлой вуали, без невинности и ребятишек, чтобы нести за ней свадебный шлейф, невеста вся в чёрном… (Ещё тише, насколько это возможно.) И вся целиком ваша, если вы соизволите на неё посмотреть.
Сделав шаг, Фредерик обнимает её и целует. Вскрикнув, как раненный зверёк, Жаннетта убегает. Фредерик, не двигаясь, остаётся в мрачной комнате один. Входит его Мать и зажигает люстру, которая освещает комнату грустным светом.
Мать. Здесь ничего не видно. Что ты делаешь в темноте? (Убирая какие-то предметы в буфет.) Вот так. Их кухня никогда не была такой чистой. Бедная Улия! У неё слезы были на глазах… Я её понимаю. Она так мало на них похожа. Ах, я осталась тут утром только из-за неё. Слава Богу, теперь всё кончено! Мы сделали то, что следовало, теперь все втроём уедем и больше не увидим их никогда. Что с тобой? Ты такой бледный. Ты устал?
Фредерик. Нет, мама.
Мать. Это из-за освещения. (Глядя на отца.) Спит, старый бандит. Из трёх он ещё самый безобидный. Ты видел ту, которой хватило наглости бросить нас с Улией всем заниМаться? Мы постараемся сделать так, чтобы она не пришла на свадьбу. Улия думает так же, как и я. Бедная Улия! Она уже слишком пострадала из-за этой. Теперь довольно. (Возвращаясь к кухне, кричит Улии, которую видно в глубине.) Нужно оставить остальное, если мы не хотим опоздать на поезд!
Она пропадает на кухне вместе с Улией. Фредерик не двигается с места. Отворяется дверь, появляется Жаннетта. Жаннетта и Фредерик теперь будут говорить в полголоса, как преступники.
Жаннетта. Что будем делать? Фредерик. Нужно ей сказать.
Жаннетта. Теперь, когда я богаче её, мне стыдно. Сами её позовите.
Фредерик (говорит почти шёпотом). Улия.
Жаннетта. Громче. Она не может услышать… (Кричит.) Подождите! То, что мы делаем — это нехорошо.
Фредерик. Да, это плохо.
Жаннетта. Никто никогда не сможет понять, никто нас не простит, не правда ли?
Фредерик. Нет, никто.
Жаннетта. Мы тут, как два убийцы, которые не смеют смотреть друг другу в глаза. Но будет ещё хуже, если мы ничего не скажем.
Фредерик. А завтра будет уже поздно. (Зовёт ещё слишком тихо.) Улия.
Жаннетта (целуя его). Подождите! Она вас потеряет. Вы никогда больше не будете в её объятьях. Я стараюсь представить себе, что это такое, когда в объятьях нет никого.
Фредерик. Это было раньше.
Жаннетта (вскрикивая). Я уже не помню, что было раньше! Ах, как нам вдвоём хорошо! Когда это было? Это было вчера, когда мы ещё друг друга не знали?
Фредерик. Я больше не помню. Нужно позвать её.
Жаннетта. Подождите! (Кричит.) Ах, если бы вы могли никогда её не знать! Если бы вы смогли узнать меня первой! Я до вас дотрагиваюсь, по-настоящему, рукой. Прости, Улия, что от этого так хорошо!
Фредерик (глядя вдаль прямо перед собой). Не нужно просить у неё прощения, не нужно пытаться ей объяснить. Нужно быстро сказать, как ударяют ножом. Внезапно убить и бежать.
Жаннетта. Как вы её ещё любите!
Фредерик. Да. (Зовёт на этот раз громче.) Улия!
Улия (появляясь в дверях кухни с тряпкой в руках). Ты меня звал?
Фредерик (тише). Да, Улия.
Фредерик и Жаннетта отпустили друг друга, они стоят рядом, смотрят прямо перед собой. Входит Улия, смотрит на них.
Улия. В чём дело?
Фредерик. Вот в чём дело, Улия. Будет трудно это сказать, и ты, наверное, понять этого не сможешь. Я, Улия, не женюсь на тебе.
Улия (оторопев, кладёт тряпку на стул, глядя на Жаннетту). Что она тебе сказала?
Фредерик. Она ничего не сказала. Ты не можешь понять. Ты никогда не сможешь узнать, никогда. Это не наша вина. Мы оба боролись с утра.
Улия. Вы боролись? Кто это — вы?
Фредерик (делая движение). Мы вдвоём. Ты уедешь с мамой, Улия, а я останусь.
Улия. Где ты останешься?
Фредерик. Или, если ты думаешь, что лучше остаться тебе, тогда мы уедем.
Улия. Но кто это «мы»? (Они не отвечают, она говорит тише.) Вы хотите меня испугать, да? А сейчас будете смеяться. Или вы хотите, чтобы я засмеялась первой? (Неловко пытается смеяться, но, глядя на них, перестаёт.)
Жаннетта (нежно). Я доставлю тебе боль, Улия. Мы друг друга ненавидим с самого детства. Но сегодня я хочу быть с тобой смиренной. Мне сегодня хотелось бы быть твоей служанкой.
Улия. Прекрати говорить так ласково, ты путаешь меня!
Жаннетта. Мы всегда ссорились, по поводу игрушек, тряпок. А сегодня я хотела бы отдать тебе всё, что у меня есть. Но у меня ничего нету, только дырявые платья, которые я отдать тебе не могу. Мне бы хотелось стать некрасивой, чтобы тебе было не так больно, изуродовать себе лицо, обрезать волосы. Но некрасивой я быть не хочу из-за него.
Улия. Думаешь, он может тебя любить? Ты представляешь собой всё то, что он ненавидит в этом мире.
Жаннетта (смиренно). Да, Улия.
Улия. Ты — беспорядок, ты — ложь, ты — лень.
Жаннетта. Да, Улия.
Улия. Он — такой чистый, такой требовательный, у него есть честь! Любить тебя? Ты рассказала ему о своих любовниках?
Жаннетта. Да, я ему рассказала.
Улия. И о последнем, который тебе платит, ты о нём говорила? Я уверена, что ты умолчала о нём.
Жаннетта (кричит, внезапно преображённая). Спасибо, Улия!
Улия. За что спасибо?
Жаннетта. Наконец-то ты обозлилась!
Улия. Вы, значит, надеялись, что я не буду защищаться? Она тебя обольстила? Она потёрлась об тебя, как об других? Она дала тебе губы в углу, или, может, даже лучше того — в дюнах?
Фредерик (кричит). Мы никогда не были с глазу на глаз, мы даже вместе не говорили!
Улия. Ах, ей не нужно много времени и длинных речей. Спроси её, как она раньше делала, вечерами, с рыбаками у лодок. На сетях, провонявших рыбой.
Жаннетта. Спасибо, Улия, спасибо!
Улия. Оставь при себе свои благодарности, воровка!
Жаннетта. Теперь, когда ты защищаешься, мне больше не стыдно! Спасибо, Улия!
Фредерик (желая отвести её в сторону). Замолчите! Оставьте её!
Жаннетта. Ты могла бы заплакать, неожиданно утопиться, тогда бы мне было тебя жаль, но ты стала защищаться, как любая женщина, которую обокрали!
Улия. Воровка, да — воровка!
Фредерик. Прекратите, обе!
Улия. Прекратить, мне? Нужно ещё, чтобы я замолчала! Она тебя забрала, а я должна прекращать?
Жаннетта. Как ты неловка, Улия! Ты вся чопорная, достойная. Ты думаешь только о своей ненависти, думаешь о том зле, которое тебе причиняют. Плачь лучше, поплачь, облегчи душу!
Улия. Ты будешь слишком счастлива, если я заплачу, не рассчитывай!
Жаннетта. Плачь! Он только этого и ждёт, чтобы взять тебя назад. Он тебя ещё любит, ты же видишь. Хотя бы посмотри на него!
